Абсолютное Начало есть Творец видимых и невидимых. Бог Слово, который есть абсолютный Образ скрытого Бога: неограниченный, безусловный, безотносительный и совершенный. Он – первооснова мира, первоначало всего сущего, вечное и неизменное, которое понимается единым, всеобщим, безначальным, бесконечным. Иным по отношению к Абсолютному Началу является относительное бытие. Сам Логос, будучи единым и всеобщим, представляет собой Абсолютную Волю и Абсолютную Власть. Логос создает созвучное бытие по некоему идеальному замыслу. В своем первоначальном смысле бытие – это чистая и гармоничная последовательность вещей, построенная по иерархическому принципу. Созданный Универсум похож на цепь, спускающуюся с небес, низшие звенья которой подчиняются высшим.

Само бытие состоит из двух уровней: идеальных смыслов и мира становления. Эти бытийственные уровни – одно и то же, но противоположны друг другу. Их противоречие разрешается с помощью иерархии смыслов и иерархии упорядочивания, где власть выступает как главный смысловой инструмент. Власть, призванная управлять противоположными величинами, опосредует (то есть выражает) внутреннее состояние единства бытийственных соположений. Таким образом, абсолютная власть является бытием в себе и гармонией бытия для иного. Она устанавливает образ зависимости и влияния внутри бытия. При этом абсолютная власть имеет абсолютное превосходство над всем остальным. Наличие абсолютного во власти означает, что власть всегда должна иметь религиозную санкцию. Части всегда должны подчиняться целому.

Бытие наделяется абсолютными, совершенными признаками свободы и порядка. Свобода как стремление бытия к самоопределению требует возможно большего торжества индивидуального начала. Порядок возникает как совокупность необходимых мер, ограничивающих свободу состоящего из множества противоречивых элементов мира. Поэтому власть существует для охраны целого, и она естественно направлена к торжеству гармонии начал. Порядок охраняется властью, но на ней лежит вместе с тем и обеспечение свободы выражения бытия.

Потому ограничение понятия власть пределами физического мира и инстинктами, присущими животной стороне человека, напоминает тщетную попытку сплести вервь из песка. Поскольку человеческий ум устроен таким образом, что имеет возможность восходить в умозрительные, абсолютные области, то ему нет необходимости влачиться по мрачным путям материализма, постоянно быть смущаемым прахом земных наваждений. Власть всегда возвещает об ином, она и есть откровение иного. Поэтому необходимо рассматривать не то, что собой представляет власть как внешнее явление, а то чем она является сама по себе (άλλο άγορεύει) и каким образом она связана с иным.

Любые «властные» действия исходят из ее сущности. Поэтому какова сущность, таков и результат: «Поскольку, если кто сущность и действие назовет [тождественными – A. Щ.], – не ошибется, ибо действие И есть сущность»)[31] (

)[32]. С большей наглядностью эту тождественность между сущностью и действиями можно увидеть, исследуя природу огня: «Сущностью именуется природа огня – его способность нести свет, действием же – следствие силы, то есть то, что огонь освещает и сжигает»[33] ()[34]. Итак, настало время перейти к исследованию непосредственно самой сущности власти. Говоря таким образом, мы хотим исследовать бытие власти, то есть ее «вещность». Другими словами, необходимо отграничить сущее по способу бытия власти от сущности власти по способу творения бытия.

Сущность власти

После того, как мы обозначили пределы абсолютных и относительных начал власти, представляется вполне закономерным, что дальнейшее повествование об этом явлении должно начаться с установления понятия о сущности власти и свойственной ей природе. Надо показать, чем она является сама по себе (άλλο άγορεύει). Тем самым понятию (пониманию) власти необходимо дать определение, отличающееся от общепринятых формальных, юридических вариаций. Это поможет прояснить все основные признаки и составные элементы, определяющие именно ее сущность. При этом, как было уже установлено выше, основой нашего исследования станет обращение к трансцендентным началам власти.

Говоря о природе власти, необходимо также выяснить, что собой представляет власть как чистый объект? В чем заключаются сверхпространственные и сверхвременные атрибуты власти, и как они реализуют свой внутренний состав, переходя «вовне», в человеческий социум? Для этой цели необходимо исследовать, какая данность заключается в описываемом понятии власть. Здесь важно отличить само бытие власти от проявления ее исторических свойств и преходящих состояний, которые во многом являются случайными и потому неустойчивыми. Другими словами, причинность проявлений власти отнюдь не однородна с ее сущностью.

Как уже отмечалось, первоначальная природа власти – это запрещенная тайна, погружение в которую возможно лишь благодаря пути, избираемому не только разумом, но и интуицией. В этом случае и наука, и искусство выступают как средство для достижения этой цели. Вначале может показаться, что такой подход имеет некое фантастическое направление, при помощи которого сама сущность власти может открыться только благодаря таинственному, чудесному знанию. Безусловно, природу власти необходимо рассматривать как непостижимое откровение Божества, видя в ней приливы и отливы Божественной Первосилы, но, благодаря метафизике, чистыми формами мысли можно в некоторой степени постичь определенную природу феномена власть.

Поэтому разговор пойдет о началах этого явления, как бы прихотливо ни расходилось их понимание в отдельных научных представлениях. В метафизическом смысле уяснение основ, в данном случае власти, часто превосходит силы чувственного восприятия и рассудочного мышления. В этом случае таинственную сущность власти можно понять только непосредственным духовным созерцанием. Эта та высшая познавательная деятельность, которой нельзя ни научиться, ни научить, но которая составляет самую сокровенную тайну созерцающей души, превосходящую всякое научное и рассудочное знание, что приводит в итоге к благочестивому и блаженному погружению в таинственные глубины, окружающие Божественную Первосущность.

В теориях, полагающих в своих основах только вещественную действительность, человек, объединяя различные пространства, более не связан с идеальным началом в мире, он уже не субъект смысла, а субъект природы, который безуспешно пытается найти ей внятное рациональное толкование. И здесь совершенно не важна политическая форма государства, стройность его институтов и наличие внешне привлекательных политических теорий. В таком человеческом обществе объяснение мира остается только у науки. При этом сами научные исследования стремятся свести многозначность реального бытия исключительно к рациональному объяснению.

Но если остается только рациональное объяснение, где единственным судьей является разум, то нарушается идеальное неразрывное единство человеческого бытия, его целостное видение дробится на не связанные между собой части, выступающие как дурное, бесконечно враждующее между собой множество представлений. Идеальное не доказывает, оно показывает. Абсолютное не исследует отделенную от него реальность, не пытается судить о ней, оно и есть главная основа этой реальности. Идеальное – это не просто мышление, это подлинный образ познания, благодаря которому и можно получить смысл.

Что же мы видим в научном исследовании? Наука занимается изучением исключительно естественных причин, она основана на рассудке, действующим по определенным логическим законам: доказательстве, анализе, логике исключения третьего и экспериментальной проверке. Приведем простой пример: когда И. Ньютон задал свой вопрос, почему яблоко падает на землю, то его ответ как ученого всем нам известен – яблоко падает на землю, потому что существует сила тяготения Земли (гравитация). Но по большому счету – это не ответ, это лишь описание явления. Оно объясняет, каким образом предметы притягиваются друг к другу в зависимости от массы и в обратной зависимости от расстояния до них. Но наука никогда не задает вопрос, почему это устроено именно таким, а не иным образом? Если задать вопрос, а что такое сама наука, то можно с уверенностью сказать: наука – это удовлетворение логического беспокойства, интеллектуального любопытства и средство для создания различных технологий, облегчающих скорбную человеческую жизнь. На самом деле это безнадежная попытка вдохнуть жизнь в изначально мертвую материю. В нашем случае подобная интеллектуальная игра приводит к тому, что государство из живого организма превращается в безличную, жестокую машину.