Через разбитые окна и открытое в кузов окошко слышно, как водила воет на одной ноте:
– У-у-у-ууууууууууууууу…
Командир говорит что-то нечленораздельное. Фразы строит как поэт, а слова будто в миксере смешали. Пара муров, выскочивших из кузова, заматерилась и перекатилась под колёсами грузовика.
Бум-бум-бум, бум-бум-бум – автоматные выстрелы. Это стреляют из кабины. Просто стреляют. Кого вижу, того и стреляю. Отличная тема!
– Командир, ты чё?
Бум-бум-бум, бум-бум-бум – автоматные выстрелы.
– Вали его, он с крыши съехал!!!
– У-у-у-уууууууууууу… – из кабины.
Бам! – одиночный выстрел.
– Это чё было?
– Не знаю, командир по ходу с катушек съехал.
– У-у-у-ууууууууууу… – из кабины.
– Кабан, ты чё?
– У-у-у-ууууууууууу…
– Слушай, по ходу мы куда-то въехали. У командира с Кабаном крышу сорвало.
– У-у-у-ууууууууууу…
– Что с Кабаном будем делать?
– Не знаю, нам по ходу выбираться надо. Валить придётся Кабана. Блин, а с мясом что делать?
– А хрен его знает, может, с собой возьмём?
Бам! – Одиночный выстрел.
А это правильно, ребята, вы придумали, с собой, с собой берите, вы сейчас только сюда зайдите, выбирайте мясо получше. У меня есть что предложить! Мне девки нычку на сапоги пришили ради смеха, не думал, что буду на это серьёзно рассчитывать.
А вообще, ух я! Надо же, какой боец. Мне никогда не приходилось на наших кластерах с людьми драться, а тварям даже на ум не приходило в голове что-то греть. Да и кому? Руберу? И что там нагреется? Хватит ли ему 52 градусов? О, наши пацаны возвращаются, ну, что ж, приготовились…
Со мной ещё два пассажира. Первый – это мужик, на которого я прилетел от удара. Он вращает глазами, скорее всего, у него поломан позвоночник. И женщина. Они все здесь одинаковые, в районе тридцати. Заходят муры. Бам! Мы тут много что видим, взгляд безошибочно определяет того, кто не принесёт пользы. У мужика к поломанному позвоночнику добавилась дырка в голове. Поворачиваются ко мне:
– Ну?
– Наш стаб, пацаны, около самого Пекла. Есть добыча, и вот для таких, как вы козлов, ну или людей поприличней, которые, бывают, потеряшек выводят…
Пнули ногой, без фанатизма, но больно, конечно. Я продолжил:
– Да ладно тебе, это зря. Вот послушай. Введена стандартная такса – пять жемчужин за любого. Пять красных жемчужин. Не больше, не меньше. Если раненый, то на две меньше. Если по твоей вине раненый или у человека с психикой что-то ненормальное, то не заплатят ничего. Хоть ребёнок хозяина стаба, хоть последний наш дурень деревенский, плата будет одинаковая. Это чтобы всех приводили, не выбирали. Потом таким, как вы, дадут два часа на отход, и вас погонит наш спецназ. Сейчас у вас шансов много, уж поверьте, у нас из Пекла твари прут и сильно по лесам и болотам вас гонять не будут. Вот такой способ заработать.
– Ну да. Сказочки! Пять красных жемчужин с кондачка.
– Да. За любого. Вы же не лохи? Или лохи? – увидев интерес, я начал наглеть.
– Слышь!!! – слегка пнули ногой, чисто обозначить возмущение.
– Да-да, самые натуральные.
Пацаны вначале слушают, потом базар прокачивают, а потом смотрят. В натуре, или за базар отвечать надо.
– Ну, ты! Это!..
– У, какой злой! Ты вообще-то развяжи вначале, – настойчиво предложил я.
– С чего это?
– Да ты думаешь, я геройствовать стану? Развяжи старика.
– Хэ! Прямо старика?
– А хочешь, я тебе расскажу, почему коммунисты в ноябре праздник Великой Октябрьской Социалистической революции празднуют?
Два движения ножа, и я свободен. Бандиты и дети живут чувствами и информацию воспринимают крайне специфично. Пока геройствовать не собирался, а они в полном обвесе и с автоматами.
– Вот посмотри на мои сапоги-скороходы.
– Гы-ы… И где ты их взял только? С этого снял, как его, с князя?
– Может, и с князя. У нас терем прилетает из двенадцатого века. Удобные они очень, хотя странные, но мне, старику, можно. Мне их девки расшивали специально. Ты вот внимательно посмотри.
– Чё тут смотреть? Хрень какая-то! Убожище!
– Нет, это не хрень. Вот они такие красные, красивые, бисером обшиты, цвет у бисера какой? Раньше обшивали сапоги золотом, жемчугами, серебряные пряжки. А вот это видишь?
– У-у-у! Ё-ё-ё!
– Вот. Красная. Это аванс к ещё четырём, если целым доведёте. Вы тут за одну такую готовы своих корешей порешить, а у меня на сапогах пришиты. Мы по одной таскаем, если потерялся, с вами, баранами, расплатиться.
– Но-но! – чисто символически обозначили пинок по голени.
– Вот видишь, есть чем поживиться. Срезай, срезай, только аккуратно, сапоги мне не попорть.
Бам! В женской голове добавилась дырка. Ну, извини, тётка. Мы с тобой, конечно, не были знакомы, но мне надо возвращаться, меня ждут, а за тебя я отомщу, наверное.
Вполне логично. Из-за пары потрохов её таскать никто не будет по болотам, а от спецназа с грузом бегать глупо. У меня жемчужина по факту есть, и ещё пообещал. Конечно, мне не поверили, но если не проверят, то себе этого никогда не простят, а тётка однозначно в их планы не вписывается. Состав экспедиции определился. Я, изображающий лоха, некий старик-ботан, и два джентльмена удачи. Беру свой палаш.
– Э-э-э? – один из муров предупреждающе подал голос.
Я вопросительно смотрю. Второй мур тоже удивлённо посмотрел на напарника.
– Штырь, ну ты вообще! Пускай таскает. Хомячка домашнего бояться вздумал. Намордник ещё ему надень и шлейку. Гы-гы-ы.
Я закрепил палаш на поясе. Теперь у меня есть специальное право на ношение оружия.
– Ещё пару автоматов прихватить не помешало бы, – решил я обзавестись и стволом.
– Автоматы и у нас есть. Хочешь, вон бери крупняк и пользуйся.
Это шкаф с интеллектом улитки надо мной так издевается, шутит он. Я крупняк только за ствол волоком смогу тащить. Культурно меня послали и ещё заулыбались неслабо, весело им. Ну значит, буду с палашом таскаться, раз ничего носибельного не дают.
Мы шли по известному только им маршруту. Я примерно описал, где стаб смежников, и рассчитывал решить вопрос уже на месте. Кстати, с этого момента зовите меня – Добрая Милая Баран. А что? Самый натуральный баран! Машина обычно не ходит одна, и это мне надо было, конечно, полежать и проверить. Это просто чудо, что они похватали, кого не добили, в машину, и сломя голову от наших сваливали. Трюк одноразовый. Если сейчас кто-то из них опять гнать начнёт, то первым делом пристрелят некую подозрительную личность. И ещё момент. Машину я под откос вместе с собой пускал, а пристегнуться я подумал? Оправдывает то, что опыта борьбы с вооружёнными преступниками Стикса у меня раньше не было. У меня совсем никакого вооружённого опыта раньше не было. Я только железом в леспромхозе махал, да из пушки доисторической стрелял.
Мне сказочно повезло. Это же надо же, не сложить дважды два. Появление столь странной личности, с сапогами, обшитыми красными жемчужинами, и то, что у командира с водилой мозги вывернуло. Спасает только то, что пацаны явно со спеком перебрали, да и интеллектом небогаты. Вот даже мне, крысе сухопутной, было понятно, откуда ветер дует. Пока размышлял, не заметил, как мне устроили внеплановую тренировку.
Прыжок, отскок, прыжок, отскок. Тварь оббегает меня по дуге, хочет зайти сзади. Тупо. Разворачиваюсь. Рывок, подскок. Вот козлы, они стоят и смотрят, я же не могу показать, что умею пользоваться палашом. Приходиться отскакивать ещё раз. Когти почти по лицу, аж ветер почувствовал. Да что они? Им жемчужин не надо? Чуть-чуть замедлить тварь, бью под шею, очень осторожно. Я мог бы снести голову одним ударом, но показывать это двум очень подозрительным и жадным личностям точно не надо.
Отскок, ещё отскок. Шустрая. Они специально, что ли?
Пум-пум – тихий звук глушителя.
– Штырь, ты чё? Ты тупой, что ли? Ща нашего профессора сожрут. И останешься с хреном.
– С хрена ли?
– Вот с этим и останешься!
