– А торжество? – растерянно развела руками Ирина.
– Не хотим!
– Хоть сами давайте!
Вчетвером отправились отмечать в ресторан, и Антиповым было неловко от непрекращающихся бесстыдных поцелуев и объятий Малышки, коими она наслаждалась своим положением с довольством победителя.
Ирина утешилась тем, что знала Сашу как положительного, серьезного и целеустремленного человека.
– Им интересуется Массачусетский институт, – сказала она мужу. – Возможно, Саша примет их предложение.
– Прекрасные перспективы!
– Нет, ну торпеда, а не Юлька! – все же всплеснула руками Ира. – Я за ней не успеваю. Откуда что берется в ее жизни? Ну никакой логики!
***
Однако скоро сердце Ирины стало болеть не из-за ветрености сестры, допустившей тайную свадьбу, и не из-за возможности ее отъезда в Америку. Стало очевидно, что Саша не просто любит Малышку, а ослеплен ею, она же заскучала.
Юлечка первые несколько месяцев семейной жизни посвятила рьяной игре в молодую хозяйку идеального формата. Квартира сверкала чистотой и благоухала кулинарными изысками. Сама молодая порхала по паркету в изящных шлепанцах на каблучках, по утрам за ее летящей фигуркой струились шифоновые волны пеньюаров. Супруг ее обожал и смотрел с нескрываемым восхищением. Пьяный счастьем обладания он опрокидывал ее на себя и говорил, говорил ей слова любви. Она хохотала и вырывалась. Затем ей это стало скучно. Одно и то же каждый день! Один и тот же человек, заботы, разговоры, слова. Никакого движения. Скучно! Малышка приуныла и поглядывала на мужа волком. Саша терялся. Он не мог понять, что сделал не так, спрашивал супругу, она бурчала:
– Просто скучно. Надоело все.
– А чего ты ждала?
– Не знаю. Просто, чтобы не было скучно.
– Ну хорошо, как должно быть, чтобы тебе было нескучно?
– Не знаю.
– Вроде с такой радостью все делала…
– Вот и хватит. Просто… чего еще я здесь не видела?
Саша был сбит с толку. Такого он не ожидал.
Молодая семья не прожила и года, как Юлечка подала на развод. Саша, Ирина и Михаил были сражены.
Малышка явилась к сестре с бойцовским видом и с порога заявила:
– Ничего не говори! Я знаю, что Саша хороший и все такое, но это не мое. Мне с ним невообразимо скучно. Другого найду! Настоящего! Давайте пирожные есть, я принесла «Павлову» и «Мильфей»! И вообще, один раз замуж выходят только ленивые!
Так тема брака Малышки была закрыта. Ирине осталось сочувствовать Саше и способствовать развитию его карьеры, это был ее способ загладить перед ним вину, которую она почему-то чувствовала. На Сашу в тот период невозможно было смотреть без сострадания: практически деморализованный, осунувшийся, побледневший, похудевший, потухший, сжавшийся. Ира, глядя на него, не раз срывалась на слезы и в обеденный перерыв подсовывала бывшему зятю вкусности, гладила по поникшим плечам.
– Я ничего не понимаю, – говорил он ей, – в чем я виноват? Что, что я делал не так?
– Все так, Сашенька, все так ты делал, просто не судьба, понимаешь?
– Но ведь в один день, понимаете? В один день все изменилось, как будто ее подменили, как будто… – он провел перед лицом ладонью – сменили экспозицию в витрине. Как это объяснить? Что я сделал не так?
Саша не понимал, страдал, ужасался Юлечкиным насмешкам.
– Дорогой, ты такой чудесный парень, – утешала его экс-свояченица, – не страдай!
– Ира, я уже не понимаю, – поднимал он глаза, полные вселенской скорби, – а была ли любовь? У меня такое чувство, будто надо мной надругались. Использовали и выбросили.
А Юлечка ничего, лучилась энтузиазмом встретить настоящее чувство, и ни разу не проявила добра к экс-супругу. Кто-то из коллег попытался ее попрекнуть жестокостью, но Малышка скоро уверила всех, что ее желание расторгнуть брак возникло не на ровном месте:
– Вы ничего не знаете! – твердила она, и, ничего не объясняя по сути, каким-то чудом перетянула сочувствие на себя. – Я работать не могу! – восклицала Малышка. – Мне статью сдавать, а у меня конь не валялся!
Действительно, так ожидаемой научной статьи от Юлечки не последовало, и вскоре все уверились, что ей теперь не до науки, и от нее пока ничего не ждали, жалели. Незаметно для всех Саша стал виноватым в чем-то таком, что заставило Юлечку подать на развод. Вдобавок руководство получило на него анонимку, мол, он присваивает себе чужие идеи и разработки. Сашу затаскали по кабинетам, ничего не доказали, но нервы ему сильно потрепали и окончательно испортили отношение коллег, всех, кроме Ирины. Ирина отказывалась верить в непорядочность бывшего зятя и называла его на редкость чистым человеком.
Тем не менее, незаметно все, включая Иру, стали восхищаться Юлечкиной решительностью и умением отсечь ненужное и идти по жизни дальше.
– Правильно сделала, – говорило старшее поколение, – это нас воспитывали так, что терпеть надо. А зачем? Когда ничто не мешает искать свое счастье?
– У нас женщина обязательно должна быть мазохисткой! Не по сердцу человек – обруби! Молодец, Юляша, ни на кого не оглядывается, сама решает, что ей нужно!
Лишь иногда, наедине с собой, Ирина вдруг как бы опамятовалась и понимала, что в душе очень смущена ощущением, будто вся затея с браком изначально была для Малышки не более, чем спортивной забавой. Однако девочка так прямо смотрела в глаза и так мило ласкалась, прося смотреть вперед, а не назад, и совсем не смущалась вопросов о Саше, и не проявляла ни капли стыда, что подозревать ее в нечестности казалось кощунством. Она всегда была искренней, всегда.
Саша первое время искал встреч с Малышкой, надеялся, что она погорячилась, поступила опрометчиво, одумается и вернется. Он не мог поверить, что ее любовь к нему, от ураганной силы которой его штормило, ее настойчивость, с которой впору было осаждать Трою и с которой она добивалась его внимания и отваживала всех симпатизирующих ему девушек, исчезли враз и окончательно. Он считал, что так не бывает. Но Малышка даже не старалась быть с ним деликатной, фыркала в лицо, требовала не позориться и не унижаться, а принять разрыв мужественно. Она-де ошиблась. Так случается. Ничего страшного. Саша крепил сердце, тайно надеялся, но скандал с обвинением доконал его, и он уехал в Америку.
После развода у Юлечки была целая галерея принцев, искренне представляемых в качестве настоящих, но непременно переходящих в ранг невообразимо скучных и безжалостно отставленных.
***
В двадцать восемь Малышка влюбилась. Да так, что все поняли: это тот самый мужчина, настоящий, потому что рядом с ним она имела не привычный победительный вид, а восторженно-ошарашенно-подобострастный.
Кириллу было тридцать восемь лет, он являлся кузеном Гарика, самого закадычного друга Антиповых, с которым строился Новый Свет, и давним деловым партнером Михаила. У Кирилла не было дома в Новом Свете. В свое время, получив предложение о покупке земли, он лишь замахал руками: «Да что вы! Где я и где дом?» В те годы он, в отличие от кузена, был во власти той молодой силы, которая не позволяла ему оставаться на одном месте. Ощущение безграничности своих возможностей, желание объять необъятное заносило его в самые рисковые проекты и требовало быть свободным, как ветер. Смелая предприимчивость открывала перед ним заманчивые перспективы, и он с удовольствием срывался пожить в Бангкоке, Сингапуре, Вене или Праге, обрастая связями, знакомствами, приятелями. Довольно скоро Кирилл стал обеспечен, затем богат и к тридцати годам, наладив дело, решил, что заслужил отдых. Круизы на яхтах, роскошные отели, клубы в разных уголках мира, женщины всех рас и национальностей – это ли не счастье? Оказалось, для него нет, просто потому, что он видел цену всему. В период развлечений у него сложился постоянный круг общения из прожигателей жизни, его записали в тусовщики и гедонисты, обожали за щедрость и снисходительность, к нему норовили прилепиться халявщики и распутники, но от безрассудств и беспутства Кирилла удерживало присущее ему и крепнувшее с годами нравственное чувство и почти физическая потребность душевной красоты. Он знал, что у его забав есть срок, потому что сам установил его в два года, и прекрасно сознавал, что за люди сейчас его окружают. Намеченный срок безбашенного веселья Кирилл не выдержал, спустя год осел в Италии и вернул себе душевный покой лицезрением шедевров Ватикана, Флоренции, Венеции и всего остального. Однако многие решили, что он продолжает отжигать, просто сменил компанию.
