На самом деле для нас обеих было большим шоком, когда Сверстников одобрил ухаживания Машиного одноклассника (Миши – вот забавно, правда?). И я была искренне рада, что Миша послушал меня и стал проявлять к девчонке знаки внимания… Первая любовь – не первая – красота и прелесть зарождающегося чувства неизменны.

- Не по-о-о-онял, - протянул Сверстников, всем корпусом поворачиваясь к Петренко, который в это время стоял за его спиной с огромными, как спутниковые тарелки, глазами.

- О, твой прихвостень держал тебя в неведении? – невинно пролепетала я, будто только что поняв, что наговорила лишнего.

Плюс открыла еще несколько тайн другим одноклассникам, кто считал себя друзьями, но не делился с другом всем-всем. Казалось бы, пять минут, пара-тройка фраз и - пожалуйста! Крик, гам, бешенство, злоба, корысть, зависть, ненависть, взаимное оплевывание и посылы куда подальше – все лица в своем истинном обличии.

Вернувшись на «Камчатку», я остановилась в метре от огорошенного действом Ковалева. Тот стоял со скрещенными на груди руками и не мог, кажется, пошевелиться. Я встала рядом, сымитировав его позу. Он медленно перевел взгляд на меня. Миллионы вопросов сменяли друг дружку в его округлившихся глазищах… В моих же – чертики плясали румбу. Я вновь повернулась к исступленно орущим одноклассникам. Аня и Ксюша разнимали Вику и Марину, причем у «королевы» явно не хватало прядей на голове. У Петренко была рассечена щека, но и он оказался не промах и вроде бы почти сломал нос Сверстникову. Остальные вели себя более гуманно – если не оттаскивали дерущихся, точнее, делали попытки оттащить, то поливали друг друга не вполне отборным матом…

- Хочешь устроить хаос? – вопросила я, довольно созерцая созданное собою, и, выдержав паузу, ответила с хищнической ухмылкой, - просто открой немножко правды.

Разумеется, этим самым «остальным» - безымянным статистам, о которых я даже и упоминать не собираюсь, я наболтала всячину. Но даже если и девяносто процентов из них мне не поверили, то оставшиеся десять все равно запустили коллапс.

- Откуда…? Как ты узнала о них такие вещи? – сделав ударение на предпоследнее слово, ошеломленно промолвил Ковалев.

Чтобы спросить, ему пришлось наклониться ко мне, ведь я продолжала стоять в метре от него.

- У меня свои источники, - честно призналась я.

- А с тобой опасно общаться.

Его слова меня по-настоящему рассмешили. Высшего комплимента в жизни не слышала!

- Конечно, опасно, - прыснув, подтвердила я.

Жалкие людишки, считающие себя выше других. Они не замечают многого… Например, безликих и безымянных статистов, к коим я не отношусь и никогда не относилась, и не буду – это как пить дать! Но от этих самых статистов иногда есть неплохой толк… Конечно, некоторая информация может быть устаревшей и потерявшей свою пикантность, но кто об этом узнает?

Правило четвертое: Никогда не забывайте регулярно менять маски.

Зачем стараться быть всем другом? В конечном счете, вы все равно останетесь один на один с самим собой. Так есть ли смысл заводить дружбу и держаться за людей, которые исчезнут из вашей жизни быстрее, чем вы успеете сказать: «мой дорогой друг, как на счет…?!». Лучше изначально определить для себя, чего вы хотите от дружбы. Например, мне нужна информация. Мои источники – мой материал.

В сегодняшнем свежем выпуске старейшей городской газеты появился мой второй рассказ. Можно поздравить себя с очередным успехом. В редакции похвалили мою точность в описании беспорядка в классе, когда главная героиня явила миру нескольких скелетов из шкафов своих одноклассников…

Ковалев делит со мной парту уже две недели. И каждый день после уроков прется за мной, типа провожает до дома, хотя я его ни разу не просила ни о чем подобном. Не буду скрывать, здорово видеть без конца вытягивающиеся лица «квартета соблазняшек», когда мы вдвоем выходим из здания школы, и он придерживает мне дверь, пропуская вперед. Чертовски забавно и мило с его стороны!

А тем временем приближался черный день – Святой, чтоб его, Валентин. Регламент с девчонками мы придумали, распечатали и раздали – это помимо того, что он уже и так висел на доске объявлений. И все-таки непонятное чувство неудовлетворенности угнетало меня.

- Это для тебя, - Ковалев протянул мне подозрительную коробочку.

Мы сидели в ожидании преподавательницы химии.

- Что это?

- Мой подарок тебе, - тушуясь, промямлил сосед по парте.

Я развернула подарочную упаковку, в которой пряталась сомнительная вещица. Коробочка не предвещала ничего хорошего, особенно изображенный на ней мобильный телефон.

- Убери это, - твердо и с некоторым отвращением (только не понятно, к чему именно) потребовала я, не удосужившись даже открыть «подарочек».

- Почему? У тебя же нет мобильника.

- Потому что он мне не нужен.

- Голубиная почта лучше? – не унимался парень, в его голосе проскользнули намеки на сарказм.

- Я не нуждаюсь в жалости, это во-первых, - выходя из себя, отреагировала я, - а во-вторых, понадобится мне мобильник – куплю.

- Тебе не нравится модель?

Благо, его отвлек какой-то статист с первых парт, и мне не пришлось отвечать новой ложью. Впрочем, ложь – мое естественное состояние. Правда – слишком личная вещь, она создана только для одного человека – того, кто ее знает. Окружающим же эти знания ни к чему.

- Какая же ты жалкая, - смакуя звук собственного голоса, протянула Вика, появившись за моей спиной в дамской комнате.

- А где остальных потеряла? – невозмутимо поинтересовалась я, выключая воду в раковине и вытирая руки о старое полотенце.

- Они снаружи, - небрежно бросила Смирнова, - я долго думала…

- Открытие, - хмыкнула я.

- …и пришла к выводу, что такую правду ты можешь вынести.

- Серьезно? – развернувшись к ней, я сложила руки на груди.

- Ага, - подтвердила она, - я ведь твоя самая лучшая подруга.

- Ага, точно.

- В общем, Диман с Саней на тебя поспорили.

Как хорошо, что сзади была раковина, на которую я опиралась спиной. И хорошо, что я умею твердо держать маску.

- Как интересно, - спокойным и безразличным тоном выдала я.

- Абсолютно с тобой согласна… знаешь, - блондинка подалась вперед, будто собиралась открыть секрет всей своей жизни, - я думаю, ты молодец, что не отвечаешь на его ухаживания.

Мое самообладание мерно давало трещину за трещиной. Смирнова еще раз оскалилась и скрылась за дверью. Я словно приросла к месту. Слезы хлынули неожиданно. Испугавшись, я забежала в одну из кабинок и присела на закрытый крышкой унитаз. Крепко зажала рот рукой, чтобы ни звука, ни всхлипа не вылетело. Ни к чему нам свидетели позора.

Бросила взгляд на наручные часы. Звонок на урок через минуту. Самое время успокоиться. Все будет хорошо. Успокойся. Дыши. Так.

К моему удивлению, никто в туалет не ломился, поэтому я спокойно подошла к раковине с зеркалом. Беда-а-а. Глаза слегка покраснели. Ничего страшного, если я немного опоздаю. Несколько манипуляций с платком. Все. Теперь все хорошо: никаких следов.

Направившись к двери, дернула за ручку и обалдела. Не поддается.

- Эй?! – возмутилась я, исступленно дергая дверь, как больная клаустрофобией.

Пару минут тщетных попыток никаких результатов не дали. Наконец, послышались голоса. Маша Сверстникова и Полина Попова с шумом что-то вытащили по ту сторону двери и освободили меня. Этим «что-то» оказалась швабра, умело вставленная в дверную ручку.

- Девчонки, огромное спасибо, - я кинулась обнимать своих спасительниц.

Они ответили на объятие, но явно пребывали в замешательстве.

- Что случилось? – спросила Маша, пропуская меня к выходу.

- Ой, долго объяснять, одноклассницы у меня шутницы, - по-доброму ухмыльнувшись, отмахнулась я.

- Все, правда, в порядке? – участливо спросила Полина.