– Я спустилась одна с Черного Ужа, – сообщила она.

После этих слов Крис поднял глаза. Черный Уж был одним из самых сложных склонов на Шугарлофе – с массой поворотов, изгибов и перепадов, возникающих неизвестно откуда. Он несколько раз спускался с него, но всегда медленно, поскольку ему приходилось ждать, пока Эмили пересилит свой страх и проедет небольшую часть, а потом снова придет в ужас. Если Эмили спускалась одна, у нее это, вероятно, заняло два часа.

Вдруг Криса как будто что-то осенило. Он может отомстить Эмили за вчерашнее, причем так легко. Она чувствует свою вину – это было ясно – и на уши встанет, чего бы он ни попросил. Он поедет с ней по более сложному, чем Черный Уж, склону, на котором она будет трястись от страха, а он один спустится вниз.

Крис улыбнулся, настроение его улучшилось.

– Тогда чего же мы ждем? – вставая, спросил он.

Эмили дрожала как осиновый лист на точке высадки самого высокого подъемника на Шугарлофе, держа перед собой лыжные палки как барьер между крутым склоном и собой.

– Эм, ну давай! – нетерпеливо прокричал Крис сквозь ветер.

Она прикусила губу и оттолкнулась, тормозя «плугом» для снижения скорости. Но дуга была слишком крутой, и Эмили с трудом удерживала равновесие, скользя вслед за Крисом.

– Это труба, – выдохнула она.

Крис злобно улыбнулся:

– Это самый легкий участок.

В этом месте она всерьез собиралась снять лыжи и спуститься пешком, но ей хотелось вернуть расположение Криса. В конце концов, это она виновата в том, что Крис провел утро в комнате. Если бы Крис проявил снисходительность и позволил ей спускаться с ним, она поехала бы вверх тормашками, пожелай он этого.

Она смотрела, как Крис быстро спускается по склону, с кошачьей грацией вихляя бедрами из стороны в сторону, как ветер треплет помпон его шапки. Как у прирожденного спортсмена, у него это выглядело легко. Глубоко вдохнув, Эмили оттолкнулась палками. В крайнем случае, подумала она, он смягчит мое падение.

Она вписалась в первый поворот на слишком большой скорости, так что проскочила мимо Криса, оказавшись на несколько футов ниже его, и мчалась на опасной скорости к краю лыжной трассы.

– Срежь угол! – услышала она крик Криса и едва не рассмеялась.

Он действительно думает, что она контролирует ситуацию?

Сначала одна лыжа, потом другая ударились в гребень на краю трассы. Эмили почувствовала, как щеки ей оцарапали тонкие ветви, как на нее посыпался снег с верхних сучьев сосен. Она пыталась держать колени вместе, ноги прямо, холодный пот заливал ей подмышки и спину. Она ощутила дрожание воздуха, когда Крис позвал ее по имени, а потом ее лыжа уткнулась в канаву с хворостом. Падая, Эмили почувствовала облегчение.

Ей повезло, что она не сломала себе шею.

Все могло быть гораздо хуже.

Должно быть, адски больно.

Они не думали, что Крис их слышит, но он сумел уловить каждое слово. Парамедикам, приехавшим за Эмили на «скорой помощи», ничего не оставалось, как взять с собой Криса в больницу, поскольку он, как пиявка, прилип к носилкам, а ее родители еще не ответили на пейджер. Он был рядом с Эмили в машине «скорой» и даже в приемном отделении, и в конечном итоге люди перестали пытаться прогнать его.

Когда она вот так улетела с трассы… Господи, он даже не мог думать об этом без дрожи! Он не хотел оставлять ее, но ему надо было позвать на помощь. Он попросил людей на склоне вызвать лыжный патруль и, сняв лыжи, побежал к тому месту, где лежала Эмили. Шапка свалилась у нее с головы, и волосы рассыпались по снегу. Он знал, что Эмили нельзя двигать, но взял ее за руку, чувствуя, как у самого сводит живот.

В этом виноват он. Если бы он не затащил Эмили на этот склон, желая напугать ее, она никогда не слетела бы с трассы.

Пока «скорая» ехала в больницу, Эмили пришла в себя.

– Мне больно, – с трудом сглотнув, сказала она. – Как это случилось?

Крис не хотел говорить, что у нее сломана нога, что лодыжка вывернута под немыслимым углом, как у дурацкого персонажа из мультика. Он не стал говорить ей, что она долго катилась по склону, прежде чем остановиться, что ее лицо обезображено царапинами и синяками.

– Ты упала, – просто ответил он. – Ты скоро поправишься.

Глаза Эмили наполнились слезами.

– Мне страшно, – прошептала она, и у него сдавило горло. – Где моя мама?

– Сейчас приедет, – ответил он, – но здесь я.

Он наклонился ближе к ней, неловко обнимая ее. Прикрыв глаза, он в тот момент решил, что всю оставшуюся жизнь будет для Эмили ангелом-хранителем.

Сломанная нога Эмили перевесила проступок Криса с «Самбукой». Мелани и Гас настаивали на возвращении в Бейнбридж, и Майкл тоже к этому склонялся, но в конечном итоге Эмили уговорила их не прерывать каникулы. Из чувства солидарности все оставались в коттедже, отказавшись от лыж в пользу настольных игр вроде «Эрудита» и «Монополии». На второй день Эмили надоело, что с ней обращаются как с инвалидом, и она стала гнать всех на склоны. Немного поразмыслив, даже Мелани согласилась выходить на час-другой. Однако Крис отказался оставить Эмили.

– Мне не хочется, – говорил он, и никто его не заставлял.

Они сидели с Эм на диване перед камином, и она положила ногу на кофейный столик. Глядя на огонь, они разговаривали. Крис рассказал ей про зайца, Эмили покаялась в том, что выдала его. Они смеялись над тем, как он достал из холодильника «Самбуку», пока родителей не было на кухне. Он вспомнил то время, когда они были маленькими, как им в головы могли приходить одни и те же мысли.

Крис проснулся от треска пламени камина. Оказывается, он незаметно для себя уснул. Опустив глаза, он увидел, что Эмили тоже задремала, свернувшись калачиком под его рукой.

Она навалилась на него всей тяжестью, и ему было неудобно. Сквозь хлопок рубашки он чувствовал влажное тепло ее щеки. Крис поразился длине ее опущенных ресниц. Ее дыхание пахло ягодами.

Вот такие дела – он затвердел как камень. Залившись яркой краской, он попытался поправить ширинку джинсов, не разбудив Эм, но при этом случайно задел ее грудь.

Господи, это же Эмили! Та самая Эмили, к которой перешел его высокий стульчик, когда он из него вырос. Та Эмили, которая помогала ему высушивать слизней с помощью соли; которая ставила с ним палатку у него на заднем дворе.

Как могла девочка, которую он знал всю жизнь, вдруг превратиться в совершенно незнакомого человека?

Она зашевелилась, заморгала и, поняв, что лежит у него на груди, оттолкнула его.

– Извини, – сказала она, но все же была так близко от него, что ее слово как будто упало на его губы, и он ощутил ее вкус.

Крис не думал, что сможет побыть с Эмили наедине.

Все три дня он прибегал к разным уловкам, чтобы Эмили прислонилась к нему, случайно задела или прикоснулась.

Ему так хотелось поцеловать ее. А эта бесценная возможность с каждым днем таяла.

Их родители собирались пойти на новогоднюю вечеринку, организуемую лыжным курортом Шугарлоф. Однако Мелани с Майклом не хотели идти из опасения, что Эмили может что-нибудь понадобиться, а они будут далеко. Все четверо стояли в шикарных вечерних нарядах, пытаясь прийти к общему мнению.

– Мне тринадцать, – сказала Эмили. – Мне не нужна нянька.

– Если что-нибудь случится, – добавил Крис, – я умею водить и смогу доехать на другой машине до главного корпуса.

Гас и Джеймс резко повернулись к сыну.

– Это нам знать необязательно, – сухо произнес Джеймс, а затем добавил: – Майкл, возьми свои ключи.

Мелани, сидевшая на диване рядом с Эмили, пощупала ее лоб.

– Я сломала ногу, – простонала Эмили. – У меня нет температуры.

Гас дотронулась до плеча Мелани:

– Ну, что скажешь?

– А что бы ты сделала? – пожала плечами Мелани.