Население Казанского уезда в условия постоянных войн оказалось в крайне тяжелом положение, свияжским и казанским воеводам в марте 1615 г. поступили грамоты от нового царя на организацию денежных сборов для «ратных людей», которые оказались непосильными и вызвали недовольство, о чем предупреждал царя казанский воевода Воротынский и отговаривал сборщиков: «чтоб они до твоего государева указу для денежного збору в чювашу и в черемису не посылали, тем бы чюваши и черемисы не ожесточити»[116]. В том же году было собрано казанское войско, для военной службы мобилизовали даже ясачное население[117]. «Казанская рать» прибыла в распоряжение князя Дмитрия Михайловича Пожарского, который воевал с польским полковником Лисовским. «Он же с ними собрался и пошел к Перемышлю на Лисовского»[118], однако Дмитрий Пожарский сильно заболел и казанцы отказались дальше воевать и вернулись по домам: «Ратные же люди за Лисовским не пошли потому, что все казанские люди побежали в Казань»[119]. Возвращение казанского войска, видимо, послужило толчком к началу восстания. В «Карамзинском хронографе» сообщается «Казанские татаровя и черемиса Еналейка Шугуров с товарищи заворовали, голов стрелецких побили Микиту Зузина, да Савостьяна Онучина»[120]. Еналей в этой летописи назван Шугуровым, но по другим документам он Енмаметев. Татарин по имени Еналей Шугуров упоминается в связи с повстанческим движением в 1609 г. в Свияжском уезде, но это судя по всему другой человек — князь Алатырского уезда (см. князь Еналей Шугуров), тогда как Еналей Енмаметев служилый татарин Казанского уезда. В Пермской летописи сообщается, что восстание сопровождалось осадой Казани, хотя другие источники об этом ничего не говорят: «Продерзостные и скорые к бунту, по тогдашнему времени, Казанские татары, наруша подданства своего присягу, взяв в свои головы безумное надмение, в 7124 (1615/16) году вдруг взбунтовались, и к ним пристали чуваша, черемисы, вотяки и башкирцы. Они, собравшись великим скопом, учинили на Казань нападение и держали оную несколько времени в осаде, а прочие изменники пошли к реке Каме и стоящие по Каме пригородки Сарапул и Осу, також держали в осаде…»[121].
Карательным отрядам удалось подавить восстание, Еналей был схвачен. И «тое же зимы» для расследования и суда в Казань и «Казанские городы» из Москвы направилась делегация, в составе которой был знаменитый Кузьма Минин. Прибыв в город, «про татарскую измену и про воровство сыскивали, а татар и черемису на пытках пытали, а иных за воровство и измену казнили»[122]. Еналей также был казнен в Казани. А сам Минин при возвращении в Москву умер[123].
За участие в подавлении восстания царем были пожалованы некоторые служилые татары. Так за поимку Еналея отмечен Емей Хозяшев сын Сююндюков, сказано «что он, Емей, изменника Еналейка изымал, привел в Казань», в награду ему отдали «изменничье Еналеиково поместья и вотчины Еммаметова»[124]. В грамоте 1617 г. Чорая Курмандербышева написано: «отец де его Арак убит на государеве службе во 1616 году, как ходили на вора на Еналейка, и государь бы царь пожаловал отца его поместьем в деревне Большом Куюке… по Ногайской дороге»[125].
Были схвачены Еналеевы сыновья Урекей, Ижбулат и Битуган (Айтуган), они участвовали в восстании вместе с отцом. Их вывезли из Казани в Москву и сослали в Великий Новгород. После смерти Емея Хозяшева в 1633 г. — «Емей, будучи на нашей службе, умер под Смоленским», Ижбулат и Битуган решили вернуть себе отцовские владения и подали челобитную, братья получили отказ, их отцовские владения достались Уразгильдею и Чурючею — детям Емея Сююндюкова[126].
Возможно, именно о Еналее вспоминают мурзы Новой и Старой татарских слобод Казани в 1767 г., когда, перечисляя заслуги своих предков на царской службе, сообщают о походе «в 7120 (1612) против бунтовщика Казанского уезда Арской дороги, татарина Дусаноли»[127].
Янсара Тенеев, служилый татарин Казанского уезда, участник «Еналеевского восстания» 1615–1616 гг. Согласно писцовых книг Ивана Болтина 1602–1603 гг. о нем известно, что проживал со своим отцом Тенеем (Текеем) Янчуриным в д. Малой Салтан Ногайской дороги, там был их помещиков двор[128]. Вотчина, которой владел Янсара с братьями, «истари» принадлежала ещё их предкам во времена Казанского ханства, «а после Казанскаго взятья владели тою вотчиною Тенеев отец Янчюрина, да дед его Салтанал»[129]. Янсара Тенеев был схвачен и отправлен в Москву «и на Москве умер же»[130].
В заключение хотелось бы отметить, что если до и во время Смуты татарская аристократия представляла собой хотя и достаточно ограниченный, но все же институт власти, то после воцарения новой династии Романовых этот институт был ликвидирован. А, например, многие князья — участники Смуты, оказались последними законными татарскими князьями, поскольку после их смерти потомки уже не получали княжеских титулов, если конечно они не принимали крещение, правда в этом случае это уже были не татарские князья.
Татарские полки под руководством своей знати представляли собой довольно самостоятельную и значительную военную силу, а эпоха Смуты, наверно, тот самый последний период в татарской истории, когда с этой силой приходилось считаться.
