- А как же, ваша милость. Жена и дети. Их у нас трое. Старший уже почти взрослый, ему семнадцать, вы его видели во дворе. А младшие совсем еще малютки, - говоря это, Жакс с величайшей осторожностью перекинул плащ незнакомца через правую руку, и с той же осторожностью, в левую, он взял цилиндр.

   - Дети? - оживился незнакомец, - это хорошо.

   - Да, ваша милость, я тоже так думаю. Разрешите поинтересоваться, не угодно ли чего вам с дороги. Может, хотите перекусить?

   - Нет, благодарю, любезный Жакс. Я сыт, - незнакомец плотоядно улыбнулся, обнажив при этом белоснежные острые зубы, - по дороге сюда я замечательно пообедал в компании одного благородного семейства, на мое счастье, повстречавшегося на моем пути. Мы прекрасно провели время.

   Услышав это, трактирщик вздрогнул.

   - Можешь идти Жакс и постарайся сделать так, чтобы нам никто не мешал.

   - Да, ваша милость, - глухим, от внезапно нахлынувшего недоброго предчувствия, голосом, пробубнил Жакс, - с вашего позволения, я прикажу почистить ваш плащ.

   - Сделай одолжение, любезный, - говоря эти слова, незнакомец уже не смотрел на трактирщика, поспешившего покинуть зал, все его внимание снова переключилось на бандитов.

   - Ну что ж, господа, - сказал незнакомец, усаживаясь за стол, - позвольте, наконец, представиться. Меня зовут барон Аусверф, я являюсь компаньоном и, с некоторых пор, ближайшим другом, небезызвестной вам, герцогини Кастилья.

   - Джек Блэквуд, - прохрипел Блэквуд, - а это мой компаньон, Шон Кроу. У меня от него секретов нет. Так что не будем терять время барон. Выкладывайте с чем ....

   Очередной приступ безудержного кашля не дал Блэквуду закончить фразу.

   - Вы больны г-н Блэквуд? - спросил барон, когда приступ закончился.

   - Я бы предпочел, если бы впредь, вы называли меня г-н Гагуаз, таково мое нынешнее имя. А что касается того, болен ли я, - Блэквуд криво усмехнулся, - так это пустяки, старые раны, не обращайте внимания.

   - Старые раны, говорите, уж не те ли, которые вам нанес граф Рэндалл?

   - Я смотрю вас основательно просветили г-н барон, - Блэквуд взялся за ручку кувшина с вином и вопросительно посмотрел на барона.

   - С удовольствием г-н Гагуаз, если это вино того стоит, - улыбнулся барон, снова показав свои великолепные зубы, два из которых, на верхней челюсти, были чуточку длиннее и острее других. Это не укрылось от внимательного взгляда Шона, который с все большим подозрением смотрел на посланца герцогини.

   - Стоит, стоит. Это франкийское, можете не сомневаться, - сказал Блэквуд, разливая вино по бокалам.

   - Ваше здоровье, г-н Гагуаз, - барон поднял свой бокал и пригубил его.

   - Благодарю, г-н барон, - Блэквуд, в отличие от барона, осушил свой бокал до дна. Шон же последовал примеру барона, он сделал маленький глоток и поставил бокал на стол.

   - Что ж, - сказал Блэквуд, вытирая рукавом влажные губы, - полагаю на этом, обмен любезностями окончен. Пора приступать к делу.

   - Пожалуй, - легко согласился барон, - к делу, так к делу. Наверное, для вас господа, не будет большим секретом, что герцогиня Кастилья больше всего на свете, хочет отомстить за смерть брата, а заодно, при хорошем стечении обстоятельств, исполнить его мечту, завладеть троном Мармонта.

   - Неугомонная женщина, - проворчал Блэквуд, - помяните мое слово, барон, все это кончится тем, что она будет болтаться в петле, затянутой опытной рукой королевского палача.

   - Так вот, чтобы этого не произошло, она обратилась за помощью к одному очень могущественному эээ..., господину.

   - Это вы? - недоверчиво хмыкнул Блэквуд.

   - Нет, что вы! Я, всего лишь, один из его слуг.

   - Кто же он? - снова спросил Блэквуд.

   - Уверяю вас, вы знаете о его существовании, но никогда не видели. В мире найдется мало людей, которые бы жаждали с ним познакомиться. Но мне почему-то кажется, что вы, г-н Гагуаз, рано или поздно, будете его гостем.

   Единственный глаз главаря разбойников сузился от нахлынувшего гнева, он явно понял намек, Блэквуд сжал кулаки и привстал со стула, Шон немедленно последовал его примеру.

   - Изволите шутить г-н барон! За такие шутки можно и жизни лишиться! - яростно прохрипел Блэквуд, - Значит так! Или мы говорим о деле, или...

   - Остыньте господа, - холодно произнес барон Аусверф, глядя прямо перед собой. Однако бандиты игнорировали это предложение и выпрямились во весь рост.

   - Сядьте! А не то я сверну вам шеи! - продолжал барон, не меняя позы.

   - Чтооо?! - вскричал Блэквуд, и рука его потянулась к поясу. В руке у Шона блеснуло лезвие ножа. Впоследствии вспоминая этот эпизод, ни Блэквуд, ни Шон, так и не смогли объяснить себе, как барон оказался у них за спиной. А он оказался, и через мгновение, оба бандита хрипя и извиваясь, лежали на спинах на столе, а на их шеях сжимались холеные пальцы барона, увенчанные острыми ногтями, все глубже проникающими под кожу. Барон ослабил хватку только тогда, когда у несчастных глаза начали вылезать из орбит, а на шее появились кровяные подтеки. При виде крови, глаза барона алчно блеснули, он медленно поднес свои ладони к лицу и с видимым удовольствием облизал каждый испачканный палец. Несмотря на перенесенный шок, Блэквуд и не думал сдаваться, как только, он почувствовал себя свободным, он выхватил из-за пояса пистолет и направил его на барона, щелкнул взводимый курок, но выстрела так и не последовало. Почти неуловимым, молниеносным движением, барон успел вырвать из рук Блэквуда оружие и отшвырнуть его в сторону. Затем он схватил бандита за грудки и рывком поставил его перед собой. Мгновение они смотрели друг на друга, причем в единственном глазу Блэквуда читалось чувство, ранее ему не свойственное. Смотря в глаза барона, Блэквуд испытывал неописуемый ужас от того, что он абсолютно беззащитен перед этим человеком, а может, вовсе, и не человеком. Выждав пару секунд, барон с невероятной силой отшвырнул его от себя. Пролетев несколько метров, цареубийца ударился спиной о стену и со стоном сполз на пол. Он хотел было приподняться, но полка заставленная посудой, висевшая как раз у него над головой, видимо от сотрясения, сорвалась с опор и обрушилась ему на голову. Блэквуд охнул и ничком повалился на пол. Пару раз он конвульсивно дернулся и затих. Убедившись, что противник нейтрализован, барон переключился на Шона. Тут все оказалось гораздо проще. Шон по-прежнему лежал на столе, как приклеенный, он и не думал сопротивляться, хотя в руке у него был зажат нож, который, правда, он тут же отбросил, как только встретился глазами с бароном. Гримаса беспредельного ужаса сковала лицо Шона, когда барон склонился над ним. Хищно оскалившись, барон наклонялся все ниже и ниже, в его глазах Шон увидел свою неминуемую смерть, не в силах дальше смотреть в эти, не выражающие никаких эмоций глаза, Шон закрыл свои и приготовился к неизбежному. В этот момент, под лестницей, где находилась дверь, ведущая на кухню, послышалась возня и, через мгновение, раздался голос трактирщика.