ОНИ не поймут.
Андрей подбежал к шифоньеру, но вдруг замер, как вкопанный. С улицы, со стороны двора раздался звук автоматной очереди. Его сменил пронзительный вопль, за ним последовали стоны вперемешку со странным металлическим скрежетом.
Доминик залаял пуще прежнего, запрыгнул на подоконник. Сорвало гардину, следом штора и занавеска с грохотом рухнули на пол. Свежее белье, которое Андрей держал в руках, разлетелось по комнате. Он попятился, уперся в кресло и больно ударился бедром о поручень.
– Да приди же ты в себя, – выдавил он.
Андрей не хотел видеть очевидного.
В тот день, когда «спасатели» приехали первый раз, было объявлено о вакцинации жителей близлежащих домов. Рядом с детской площадкой поставили стол, из машин выставили оборудование, какие-то капсулы и целую кучу шприцов. Мужчина в форме сообщил по громкой связи о том, что из-за взрыва АЭС на берегу Цимлянского водохранилища, в Ростове превышен безопасный уровень радиационного фона. Рекомендовали пройти вакцинацию, которая, якобы обезопасит горожан от последствий облучения. Часть жильцов поддержали инициативу властей и добровольно привились. С ними провели разъяснительные беседы, что-то долго объясняли, выдали брошюрки. Но многие, как и сам Андрей не спустились вниз, а лишь наблюдали за происходящим из окон дома. Вскоре работа была закончена, вакцинированные разошлись по домам и все были уверены, что власти как обычно перестраховываются. Уже ночью того же дня Андрей проснулся от страшных криков, которые доносились со двора. По двору бегал маленький мальчик в одних трусах и вопил так, будто его резали заживо. Крики сменяли стоны, стоны сменял детский плач навзрыд, и только к утру, обессиленный мальчик без сознания упал на руки родителей. На вызов не приехала ни одна карета скорой помощи, а родители не сумели сами отвезти ребенка в больницу – их машина была заблокирована у подъезда другими автомобилями, хозяева которых не спустились в эту ночь вниз. Только на рассвете в окнах квартир погас свет. Андрей хорошо помнил испуганные лица людей, которые всю ночь наблюдали за происходящим через занавески.
Колонна спасателей прибыла в двор его дома уже на следующее утро. Армейский грузовик, шесть полицейских уазиков с недоброжелательными офицерами и карета скорой помощи. На спасателях были надеты противогазы и необычные костюмы, полностью скрывающие тела людей с ног до головы. За считанные минуты во дворе возникла палатка, из нее вышел человек с рупором, который представился «спасателем» и принялся вызывать жильцов по списку к палатке медосмотра. Он называл фамилию, ждал некоторое время и, если никто не выходил, отдавал приказ. Полицейские вытаскивали людей во двор силой. Жители возмущались, дети плакали… Один из пожилых мужчин сорвался – начал угрожать полицейскому и требовал уважения. В ответ полицейский выхватил дубинку и ударил старика по голове. По толпе разнесся недовольных гул, который пресек выстрел спасателя в небо. Жители дома испугано отпрянули, но автоматчики умело окружили толпу. Началась вакцинация – из палатки потянулись люди, зажимая рукой плечо, в которое был сделан укол. Многих тошнило, они падали на четвереньки и их оттаскивали за грузовик. Андрей с ужасом наблюдал, как тех, кого оттащили за грузовик, пристегивают к толстой металлической цепи, появившейся из «КАМАЗа». Цепь пристегнули к фаркопу грузовика… Было понятно, что дело не в радиации. Случилось какое-то дерьмо, если власти прикрывают его взрывом АЭС.
Андрей с трудом заставил себя вернутся в реальность и почувствовал, как рука крепко сжимает шершавую рукоять ножа. Спецовка взмокла и воняла мазутом. Нет, они не поймут ничего из того, что он может сказать себе в оправдание. Не примут во внимание доводов, им будет плевать. Спасатели расстреляют его, выпустят всю обойму из рожков своих автоматов и выбросят труп в кузов грузовика. А если они решат оставить Андрея в живых, то пристегнут к цепи позади «КАМАЗа».
После увиденного в тот день, Андрей запил, но в полузабытье опьянения, он отчетливо помнил крики боли и отчаяния, доносящиеся со двора и из открытых окон. Спасатели вернулись доделать начатое, зачистить выживших – квартирантов, которых не оказалось в прошлых списках. Он сглотнул подкативший к горлу ком. Повезло, что одним из этих квартирантов оказался он сам.
Рукоять ножа плавно скользнула в другую руку. На дверь обрушилось еще несколько ударов, выгнуло петли. Андрей подбежал к стене, застыл и шепнул Доминику «сидеть». В проеме на месте ручки показался приклад автомата.
– Ломай ее! – раздался тот самый голос с хрипотцой.
Жалобно, в последний раз хрустнули петли, дверь распахнулась и комнату заполнил звук выстрелов автоматной очереди. Пули изрешетили межкомнатную дверь, разбили в дребезги стекло и взорвали полку с книгами. По коридору полетели листы бумаги, а одна из обложек, кроваво-красного цвета упала у его ног.
Выстрелы стихли. Оглушенный Андрей прижался спиной к стене и тяжело дышал. Оставалось гадать, что происходило в коридоре. Дрожь по телу усиливалась, ладони вспотели, а рукоятка ножа казалась холодной и какой-то чужой. Спасатели могли открыть огонь в любой момент, без предупреждения и тогда одна из пуль неминуемо попадет в цель. Однако, время неминуемо текло, секунда проходила за секундой, но ничего не происходило. Словно жвачка, в голове растягивалась тишина. Он был готов поклясться, что с того момента как прекратили стрелять, минула вечность.
Медленно, почти беззвучно, он шагнул к межкомнатной двери. Наступил на осколок плафона и стекло с отвратительным звуком хрустнуло под ногами.
К-р-я-я-х-с
По телу, от кончиков пальцев ног до кончиков волос на голове, будто прошел электрический разряд. Перед глазами встала картинка, как тот самый спасатель с хриплым голосом, давит на спусковой крючок. Однако вокруг все также стояла мертвая, давящая тишина. Переступая с ноги на ногу, он стоял в нерешительности, когда из проема показалось сначала дуло автомата, а затем и руки полицейского в перчатках, покрытых запекшейся коркой крови. Первый спасатель прошмыгнул в комнату, только чудом не заметив в коридоре, ведущем на кухню, Андрея.
– Здесь никого, – послышалось из комнаты.
– Принял, посмотри по шкафам, – ответил второй спасатель.
Второй полицейский зашел в квартиру, открыл дверцу кладовой, но не обнаружил там ничего, кроме груды хлама. В этот момент спасатель оказался повернут к Андрею спиной. Самое время было нанести удар, автомеханик уставился на нож в своей руке. От напряжения хрустнула в челюсти, голова шла кругом. Андрей сделал нерешительный шаг.
«Ну же давай, возьми себя в руки…»
Тянуть дальше не было никакой возможности. Спасатель порылся в хламе, захлопнул дверцу кладовой.
– Посмотрю на кухне, – сообщил он своему напарнику. – А ты…
Он не договорил – не выдержал Доминик. Бультерьер зарычал и бросился на полицейского. Мгновение отделило пса от того, чтобы полицейский развернулся и открыл огонь, но Доминик успел первым. Бультерьер прыгнул и вцепился в руку спасателя. Рывком, разрывая сухожилия и связки, пес повалил полицейского на бок. Автоматная очередь как лезвие хирурга вспороло потолок, но в следующий миг оружие упало на залитый кровью пол. Вторая рука спасателя потянулась к кобуре. Не стоило мешкать, Андрей отбросил последние сомнения и врезал мужчине ногой по запястью. Раздался хруст ломаемых костей. Из-под противогаза донесся хрип, тут же сменившийся гневным ревом. Полицейский выпрямился, не обращая внимания на висящего на руке Доминика, двинулся к Андрею. Автомеханик растерянно выставил перед собой нож и неуверенно попятился.
– Я ЧИСТ… Вы разве не видите…
Слова растаяли в яростном крике полицейского. Он рванул к Андрею, замершему у кухонной двери. Тот ловко увернулся, и полицейский кубарем улетел в угол кухни, перевернув стол. Рука, держащая нож, отбивала барабанную дробь. Оправданий собственной нерешительности не было, но он ничего не мог с собой поделать. Боковым зрением Андрей видел, как в коридор выскочил напарник спасателя. Он что-то кричал, но слов было не разобрать. В руках полицейского появилась странная черная штука, которую он направил на автомеханика и в следующий момент мышцы Андрея свело судорогой. Глаза заволокла пелена. Последнее, что запомнил Андрей – то, как уже не чувствуя своего тела, он рухнул на пол.
