Создание художественной концепции рамы у Олега заняло некоторое время, в итоге решение было найдено. По всему периметру рамы шириной в семь сантиметров необходимо вырезать любимые цветы дочери – альстромерии. Начался кропотливый труд. В начале был приобретен материал для рамы – распил из цельного вяза, затем подготовка древесины к нанесению узора.
В первых числах февраля произошло первое касание резца по дереву. В начале процесс шел медленно, так как Олег все делал очень аккуратно, боясь испортить заготовку. День за днем рука все увереннее бралась за стамеску, и наконец дело пошло. В середине лета Олег закончил вырезать узоры, ему оставалось только пропитать раму антисептиком и покрыть бесцветным лаком, чтобы передать весь цвет и текстуру древесины гладкого вяза.
За неделю до первого взрослого юбилея дочери праздничная рама украшала зеркало. Композиция получилась изумительно нежной, где главную роль играли изящные альстромерии.
Ариадна вспомнила, как папа во время общих поздравлений и вручений подарков преподнёс ей бесценный подарок, предварительно спустив его со своего «созидательного» чердака. И сейчас он украшает ее спальню. В тот момент она не могла передать свои эмоции словами, а только повисла на папиной шее, целуя его щеки. Наблюдая эту картину, Нина смирилась с тем, что он всю весну безвылазно проводил в своей мастерской.
Глава III. Воспоминания
Победив нахлынувшие чувства перед зеркалом, которые морской волной накатились на нее, Ариадна быстро оделась, умылась в ванной комнате и спустилась в кухню позавтракать. На плите стояла еще горячая овсяная каша. Наложив себе кашу в пиалу, она украсила ее изюмом и медом. Налила в кружку травяной чай из термоса и включила телевизор. По новостям сообщили, что ровно семьдесят семь лет назад началась Великая Отечественная война с вероломного нападения фашистов на Советский Союз. После завтрака у Ариадны сразу родилась мысль сходить в церковь и поставить свечку за упокой души прадедушки Христофора, участника боевых действий под Кёнигсбергом. Затем добежать до своего укромного места, прихватив из семейной библиотеки книгу «Стихи о войне» Александра Твардовского. И, спрятавшись под вековыми ветвями липы, прочитать из нее несколько стихотворений, в том числе «Тёркин на том свете», обязательное для прочтения в одиннадцатом классе. А после обеда с лучшими друзьями Иринкой, Мишкой и Володькой прогуляться по побережью Балтийского моря.
Перед выходом Ариадна выскочила на веранду, и удивилась как быстро поменялась погода, еще час назад в окошко спальни светило солнце, а сейчас задувал ветер, и с моря тянулись грузные тучи. «Лишь бы не было дождя», – подумала она, но для уверенности накинула на себя легкий плащ и выбежала на улицу.
Дорога от дома до церкви составляла чуть больше десяти минут, весь путь она вспоминала своего прадедушку.
Ее прадед Христофор был героем. Он служил снайпером, поэтому в конце войны его постоянно перебрасывали с одного театра боевых действий на другой. Дослужившись до старшины, он был трижды награжден орденом «Красной звезды» за особую храбрость, самоотверженность и мужество и удостоен тремя медалями: «За освобождение Варшавы», «За взятие Кёнигсберга» и «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». Родом из глухой Вологодской деревни, еще в детстве он ходил вместе с отцом на промысел за боровой дичью, поэтому навыки обращения с «кормильцем» ружьем им были получены еще в раннем возрасте, когда «под стол пешком ходил». По достижении восемнадцатилетнего возраста летом 1943 года он был призван в Красную армию, прошел шестимесячные курсы в центральной школе инструкторов снайперского дела и попал на фронт. О фронтовых буднях он не любил рассказывать своей семье, так как его служба была связана с истреблением «фашисткой нечисти». А вот рассказать своим детям и друзьям историю о том, как он нашел свою любовь под Варшавой, всегда был готов, даже если разбудишь его ночью.
Зимняя компания 1945 года по освобождению Польских земель Христофору не очень нравилась, он все время бурчал, что в России если зима, то снегу по пояс, оденешь белый маскхалат и точно любое задание выполнишь, а в Европе сегодня снег, завтра все растаяло и одна серость, как маскироваться, вот и таскаешь с собой этот по началу белый маскхалат. Он никогда не мог подумать, что среди этой серости он встретит свою яркую любовь на всю жизнь.
На праздник Рождества Христова в расположение воинской части, к которой был приписан Христофор, поступил приказ на его имя о необходимости выдвижения за линию фронта к польскому селу «П». Там следовало соорудить лежку перед въездом в село, так как по информации от военной разведки через двое суток через село «П» будет проезжать немецкий штабс-ефрейтор с секретной депешей для генерал-губернатора оккупированной Польши. В селе планировалась получасовая остановка для обеда и укомплектования дополнительной охраной с целью безопасного движения по территории, где потенциально могли находиться польские партизаны. Командование полка с диверсионной группой польских партизан определили квадрат засады и распределили роли. Христофору отводилась следующая задача: организовать «схрон» на участке хорошо просматриваемой дороги, в момент движения автомобиля одним выстрелом поразить водителя, вторым ранить штабс-ефрейтора и выйти из зоны диверсии в расположение воинской части. В это же время диверсионная группа польских партизан должна захватить раненого офицера немецкой армии и передать депешу сотрудникам СМЕРШ, а при возникновении опасности прикрыть отход Христофора.
Восьмого января к девяти часам вечера Христофор пробрался в назначенный квадрат, выбрал место своей засады и, уложившись во временной норматив, организовал лежку. Всю ночь он любовался на звездное небо, которое отчетливо озаряло грунтовую дорогу и косматые верхушки столетних елей, только под утро он задремал на пятнадцать минут, при этом отчетливо слыша сквозь сон пробуждающийся шум леса. Он был уверен, что этих дорогих минут ему хватит, чтобы указательный палец уверенно стоял на курке. Вдруг он увидел, как над утренним лесом поднялись птицы, и через десять минут он уже отчетливо слышал звуки бегущего человека.
В это время из села вдоль кромки леса бежала девица. Она несла записку, которую планировала положить в укромное место, обычное дупло в старой березе. Это была оперативной информации для партизана о том, что происходит в селе. В записке сообщалось, что сегодня рано утром во дворе деда Вацлава забивают свинью, наверное, ждут важных гостей. Все время, пока она бежала постоянно оглядывалась, чтобы к тайнику не привести слежку, в результате чего несколько раз сильно ударилась коленками за пни недавно срубленных деревьев. Количество зацепов за жухлые кусты шиповника и малины было не сосчитать. И в итоге ее забег закончился падением, она банально споткнулась, как ей показалось за корень, торчащий из небольшого завала из веток срубленных деревьев. В эту секунду Христофор подумал: «Провал!». Девица споткнулась за торчавший носок его сапога, но он не показал виду. Хрупкая девушка быстро вскочила и уже хотела бежать дальше, но закричала от режущей щиколотку боли и резко упала на землю. Слезы потекли из ее карих глаз, она зашмыгала носом и потихоньку вскарабкалась на ненавистный бугор, чтобы внимательно рассмотреть пострадавшую правую ногу. Кровь в щиколотке пульсировала так сильно, что она чувствовала это всем своим телом. Попытка снять сапог закончилась безрезультатно. Распухшая нога, обмотанная портянкой, предательски не вытаскивалась из сапога, а только причиняла зловещую боль. Девица испугалась, что ее затея с передачей записки рушится, и разрыдалась в голос, облокотившись всей спиной на ненавистную кучу из веток. Христофор не ожидал такого поворота событий: что может оказаться в лесу с бабой на «сеновале». Он начал переживать, что в любой момент может проехать автомобиль, а он окружен со всех сторон бабьими слезами, ему необходимо было быстро решить сложившеюся дурацкую ситуацию. И он сделал первую ошибку снайпера – «размаскировался». В этот момент девица почувствовала, что куча заходила ходуном, и от страха у нее побежали мурашки по всему телу, ей казалось, что сердце перестало биться, а слезы испарились! Она попыталась соскочить, но только скатилась на землю.
