На вкус масло нисколько не отличалось от обычного топлёного, но его колдовское действие превышало всяческое воображение! Это, со слов Теневого, самое сильное чувство, которое он в своей нескучной жизни испытывал. Так что опыт интересный, и он не жалеет, что с ним такое было. Хотя, конечно, всё произошло очень несвоевременно.
Сегодня, собираясь уже уходить, он обнаружил, что его «пасут». И надо как-то выходить из положения.
– А как же насчёт: «Я никого не боюсь! Все банды для меня – плюнуть и растереть!»
Теневой только рукой махнул:
– Сами же понимаете! Расстреляют издалека из арбалетов – и все дела. Помогите уж, пожалуйста! Я хорошо заплачу, и никто ничего не узнает.
Трепиль почесал намечающуюся плешь:
– Ладно, надо тебе помочь. Не крокодилы же мы. Восемь башелей.
Теневой аж подскочил:
– Уважаемый! Что ж так много-то!
– Так риск какой! В Ойломоне за затормозку колдунам головы рубят.
– Я не меньше рискую!
– Да нет, меньше. Ты штрафом отделаешься.
– Так штраф такой, что… Уважаемый, скиньте хоть до пяти!
Трепиль надолго замолчал, задумался.
– Ладно. Пять башелей и тридцать пахатов. Но только если дашь попробовать мне этого зелья.
– Дядя Трепиль!
– Молчи, Матанка. Сам-то не хочешь попробовать?
– Не-ет!!!
– Ну так что, по рукам?
– Согласен.
Ларец оказался совсем небольшим, целиком помещался на ладошке. Пока Трепиль считал деньги, Теневой курьер успел вскрыть его застёжкой отличительного значка. После чего оторвал от кровати тонюсенькую полосочку бересты и легко мазнул ей по чуть желтоватому куску масла.
– Не обессудьте, но это я отдам лишь после прорыва. Чтобы вы тоже не поддались искушению в самое неподходящее время.
Покидали таверну по очереди.
Первым, конечно, Трепиль. Хозяина не было, принимать плату за постой нараскоряку вышла Цитка. Трепиль не удержался – поинтересовался, как оно? «Великий человек во всём велик» – сердито буркнула та и поковыляла восвояси, не желая дальше общаться.
Наблюдатели обнаружились сразу же.
За ближайшими кустиками около самой таверны «отдыхали» четверо мужиков. Двое были уже знакомыми «непонятно каких дел мастерами», ещё двое – новенькими. Мужики было встрепенулись на движение, но, разглядев менестреля, сразу расслабились.
Что долго рассказывать – Трепиль их «затормозил» и направил к основной банде.
Те расположились чуть в стороне от дороги на Крекен, готовые в любой момент по сигналу переместиться в любое другое место. Кроме основного ядра головорезов, по лесу, охватывая большую площадь, россыпью залегли в засаде одиночные стрелки.
В общем, Трепилю пришлось повозиться и натерпеться страху. Объектов было много, они видели, что происходит что-то не то, нервничали. Трижды (!) его уже думали застрелить на всякий случай, но всё-таки успели «затормозиться» раньше.
Но в конечном счёте всё получилось. Сейчас вся банда была недееспособна: кто валялся на земле и лишь изредка слабо помаргивал, кто застыл на месте и стоял, опасно покачиваясь, кто нетвёрдыми шагами шагал и шагал себе вперёд, пока не удастся споткнуться.
Вскоре подошёл Матан, осмотрелся.
– Дядя Трепиль, а они так надолго?
– На несколько часов должно хватить. Может, даже до утра.
– Они ведь все бандиты? И деньги, которые у них есть, они ведь нечестные?
– Молодец, Матанка, соображаешь!
Денег у налётчиков оказалось неожиданно немного. Всего семьдесят два пахата на двенадцать негодяев. Ещё трое ушли – их догонять не стали.
Тут и Теневой курьер подтянулся. Впечатлился, горячо поблагодарил колдуна, вручил остаток гонорара – берестяную облаточку с драгоценным Философским Маслом.
– Но умоляю, уважаемый волшебник! Поберегите себя! Примите это лишь в подходящей тому обстановке!
– За меня не беспокойтесь. Я знаю в Крекене одну таверну, прекрасное место для подобных опытов.
Терпения у Трепиля хватило на полчаса. Облатка была заглочена, и вскоре начались корчи. Трепиль метался в поисках объекта приложения своей страсти, но никого, конечно, не находилось. Наконец он взмолился:
– Матанушка! Вернёмся скорее назад! В «Мягкий отдых».
– Что ты, дядя Трепиль! Пойдём уже до Крекена, недалеко совсем, к вечеру будем.
– Сдохну я до вечера, порвёт меня!
– Так там ведь бандиты. А мы их ещё и обобрали… Может, вы как-нибудь сами сможете?…
– Нет, непременно бабу надо! Пошли, пожалуйста. Бегом…
Бандиты, к счастью, были ещё в кондиции. Правда, стоящих уже не было – все лежали.
Цитка бесстыжее предложение, которое прямым текстом незамедлительно сделал ей музыкант, решительно отвергла. Тело требовало недельного отдыха.
– Цитка, ну я же менестрель! Романтика!
– Да что я, менестрелей не видела? Да к нам почитай каждый цикл по менестрелю заходит.
– Какой цикл?
– Мой цикл. Меня вашим братом не удивить.
Пришлось предложить девушке целый башель. Цитке очень захотелось башель. Но согласилась она только за три.
И следующую ночь друзья тоже провели в «Мягком отдыхе». Матану приснилась Еня. Она бросала яблочный огрызок, и грудки её прыгали под платьицем. Цитка разбогатела ещё на четыре башеля. А Трепиль под впечатлением этого приключения написал песню и балладу.
Вот песня:
Любовь – она всегда всех сильней
Никто не сладит с ней.
Вмиг озаренье придёт
Насколько желанны девицы
Прекрасны их бёдра, и грудь, и живот
Круглы и мягки ягодицы
О, восхитительно страстны
К девам влеченья позывы
Мы совершенно не властны
Им не предаться игриво
Любви всё покорно
В любви ничего не позорно
Можно прийти в исступленье
От магии сисек болтанья
Мягких телес шевеленье
Бросит в пучину желанья
Нет у любви тормозов
Нету у страсти смиренья
Властен природный зов
Сладки любови томленья
Любовь покоряет всех
Дам игнорировать – грех!
Нам от любовного зуда
Нет никакого спасенья
Нет вожделеннее чуда
Чем пароксизм наслажденья
Как будто бы весь изнутри
Густо намазан горчицей
Дева, себя отвори
Молю тебя, дай исцелиться!
Ийохо-хо! Оба-на! Эге-гей!
Бей меня попой, бей!
Ярче сверкайте зубы в ночи!
Кричи, подруга, кричи!
Скрипите, доски, подстилка, рвись!
Держись, дорогая, держись!
Ну-ка любовь мою, милая, чуй!
Целуй меня, дева, целуй!
Баллада получилась гораздо лучше, но по соображениям скромности привести её здесь никак невозможно.
Следующий день начался удачно. Бандиты, вопреки опасениям, уже куда-то убрались. Трепиль, как ни странно, был вполне бодр и энергичен, только пузо чуть сдулось.
Матан шагал по дороге и ворчал: И надо-де было столько денег потратить. И что мы с грабителем столько страху натерпелись, когда его легко можно было «затормозить». И Теневой курьер какой оказался дурацкий, а он-то в него всё детство играл… И опять же, сколько денег! Семь! Серебряных! Башелей! У нас с мамой в жизни ни одного башеля не было! И всё в … – тут Матанолай в сердцах таки произнёс плохое слово. И… и сколько до Крекена идём, а всё никак не дойдём. И топор этот ещё! (Да, от топора по-прежнему не удалось избавиться).
Умиротворённый Трепиль отвечал степенно и снисходительно. Мол, грабителя никак «затормозить» или «отвести ему глаза» было невозможно: на это нужно время, он должен быть отвлечён и ничего не подозревать, и много почему бы ещё не получилось, сразу и не объяснить. И Теневой мужик хороший, и, кстати, специалист замечательный, сразу видно. А что с ним такая промашка случилась – так со всяким может статься. Вон даже сам Гогон – что он, без ошибок Землю сделал? Или Небо? Или Море? (Гогон – самый главный Мироделец, Созидатель всего самого основного. Ему оказывают уважение, но не молятся – чем он сможет помочь? Он уже и так всё сделал). А о деньгах, Матанка, не жалей – вот придём в Крекен, найдёшь Государю Корону – так он тебе на радостях золотых лавей пожалует, а может и министром назначить! А в Крекен придём сегодня.
