Он лишь остался смотреть ей вслед с восхищением и вздыхать, что она не его.
–Ничего, ты ещё будешь моей!– сказал он, но девушка уже этого не слышала.
Однажды Михаил заработался допоздна, и его одолела жажда. Мужчина решил спуститься в столовую за стаканом воды, всё-таки беспокоить горничную ночью было неприлично. Он проходил по тёмному коридору и услышал стоны. Эти стоны доносились из комнаты покойной хозяйки. Миша вообще парень был нетрусливый, но тут холодок пошёл и по его затылку. Он решил не заглядывать в комнату и, быстро прошмыгнув мимо, побежал вниз в столовую. Не включая света, он шагнул к холодильнику, решив поискать сока или молока, но вдруг вспышка света – и он увидел Марата, сидящего за барной стойкой.
–Что, тоже не спится? – спросил мужчина, опустошая бокал с виски.
–Типа того, я работал и совсем не заметил, как стемнело,—ответил Михаил.
–Да, бывает. Садись. Виски будешь или ты предпочитаешь коньяк? —осведомился хозяин дома.
–Спасибо, я лучше сока или молока,– сказал ему Миша.
–Как хочешь. Знаешь, раньше мы часто тут в тишине посреди ночи встречались с Алсу. Помню эти ночи как сейчас, ей не спится, бессонница, я заработаюсь или просто захочу выпить, и мы сидим с ней здесь вдвоём за барной стойкой, пьём, болтаем, иногда, конечно, не только болтали…– Марат нервно кашлянул.– Сам понимаешь, самый лучший секс – спонтанный. Если бы ты только знал, как мне её не хватает.
–Давно она умерла? – поинтересовался Михаил.
–Около трёх месяцев назад, – отмахнулся печально вдовец.
–А как это произошло?
–Если честно, не хочу даже вспоминать, это худшая ночь в моей жизни. Мы тогда сильно повздорили, помню, она била всё, что попадало под руку, кучу антикварной посуды разбила, Алсу вообще женщиной была эмоциональной, актриса всё-таки. Ну так вот, поругались в пух и прах, разбежались каждый по своим этажам. А я лежу, уснуть не могу, совесть мучает, что обидел её, ну бывает, сам понимаешь, приперло меня —помириться решил пойти к ней, просить прощения. Захожу к ней в комнату, а там она висит на верёвке,– Марат выпил бокал одним глотком, утёр скупую мужскую слезу, подкатившую к глазу, и продолжил:– В общем, повесилась она. До сих пор не понимаю, что её толкнуло на это? Ну, поссорились, и что? Мы часто ссорились, потом бурно мирились, но чтобы суицид. Как ей только в голову такое пришло?
Марат посмотрел Мише в глаза.
– Я же любил её, стерву, сколько крови она у меня выпила, дрянь, а я любил её, душу готов был за неё выложить. Как она могла так со мной поступить? Как, скажи мне, пожалуйста!– обратился он к Михаилу, но тут же продолжил, наливая новый бокал:– Я виню себя до сих пор, что ругался с ней, я же не знал, что эта ненормальная пойдёт и повесится. Короче, мужик, я на грани, вот не знаю, успокоит мои страдания эта игра или нет, я хочу, чтобы она была счастлива там,– он показал на потолок,– где бы она ни была. Я выполню её волю.
–Надеюсь, вам полегчает, – сказал Миша, осушив стакан молока и собравшись смыться от исповедей босса.
–Спасибо тебе,– пьяный Марат постучал Мише по плечу.– Ты хороший собеседник.
–Не за что,– буркнул Миша, выходя из столовой, и добавил, обернувшись:– Спокойной ночи.
–Эх, ночи у меня давно уже спокойные,– с горестью в голосе проговорил Марат.
Миша не стал отвечать на эту реплику и останавливаться, боясь, что потом Марат его не отпустит, вышел из столовой и побежал по лестнице. Поднявшись на третий этаж, он стал прислушиваться. Стоны стихли. Миша подкрался к комнате покойной Алсу и, приложив ухо к двери, насторожился, но теперь было тихо. Тогда Миша решил открыть. Дёрнул за ручку, но дверь так и не открылась, видно, была заперта на ключ. Ну а чего он ожидал? Что её комната будет открыта для всех? Наверное, туда ходят Милана и Марат, когда им грустно. Миша сразу представил тоскующую по матери, грустную Милану, заходящую в эту комнату и, возможно, даже разговаривавшую с ней как с живой. Мужчине стало жаль красотку, и ему очень захотелось её увидеть и обнять. Поймав себя на мысли, что, если он сейчас не ляжет спать, он завтра не проснётся к утренней пробежке Миланы и не увидит её, Миша поспешно пошёл к себе в спальню.
Михаил очень быстро привязывался к людям, это относилось и к обслуживающему персоналу. Он жил в доме Марата уже две недели и очень привязался к пожилой и добродушной горничной, которая приносила ему еду в комнату, когда он просил, или бесшумно убиралась, пока он спал в рабочем кабинете. Она всегда удачно ловила момент в его выходы из дома, чтобы навести порядок в спальне. Одним словом, женщина пришлась ему по душе, и он даже с ней немного подружился, узнал, что она из маленького городка, что дома у неё осталась больная дочь, ради которой она здесь и работает. Стоило Михаилу с ней подружиться, как женщина резко исчезла и на её место тут же пришла молодая, болтливая и раздражающая Михаила своими разговорами не в тему, особа.
–Скажите, а что с Ольгой Павловной? – спросил он у новой горничной Зули.
–Я не знаю никакую Ольгу Павловну,– ответила Зуля.– Я работаю тут всего второй день,– и тут же завела разговор о том, как ей повезло попасть в такой богатый дом и как ей нравится расположение поместья, но не нравится, как он обставлен внутри. Миша еле отделался от надоедливой девушки и остался в одиночестве.
В скором времени Михаил заметил, что остальные члены обслуживающей команды дома Марата сменились. Сначала он заметил отсутствие пожилого дворника, что убирался каждое утро во время пробежек Миши и Миланы. Потом он заметил, что кухня резко поменялась, и вместо привычных вареников и отбивных кухарка начала готовить ростбиф и картошку фри. Последним, кого не досчитался Михаил, был садовник, который старательно стриг газон под его окнами каждую пятницу, а в этот раз пришёл другой. Как только выпал случай и Марат пригласил его на ужин вместе с Миланой, он тут же задал хозяину вопрос:
–Марат, я заметил, вы сменили обслуживающий персонал? В чём дело? Что-то не так было в предыдущем?
–Папа меняет обслугу раз в месяц,– пожала плечами Милана.
–Зачем? – удивился Миша.
–Это его причуды! Их на самом деле не так уж мало,– заявила девушка, посмотрев на отца.– Действительно, пап, зачем ты меняешь обслугу каждый месяц?
–Мне так комфортно, – хмыкнул Марат, жуя кусок ростбифа.– Народ не успевает обнаглеть, ещё не осваивается в доме, чтобы начать воровать по мелочам. Да и когда говоришь компании по уборке, что тебя не устроил персонал, подобранный ей, они, стремясь угодить, делают хорошие скидки.
–Ой, да мы сменили, наверное, дюжину этих компаний, и все уже знают, что у папы дурной характер и свыклись с его причудой,—ответила дочь Марата.
–Хозяин—барин,– возразил на это ей отец.
–Ну да, кто платит, тот и решает,– добавил Миша.
–Вы действительно так считаете? – встрепенулась Милана.
–Что именно?
–Что всем в мире правят деньги? Кто платит, тот и решает наши судьбы? – произнесла девушка с очевидной тоской в глазах и разочарованием на лице.
–А разве не так, кызым1? – спросил Марат её.– Ты что, считаешь по-другому?
–Да, я верю, что всем в мире правят умные люди и чистая добрая душа. Что человек не раб и сам может решить, что для него хорошо, а что плохо, а не тот, кто платит, решает за него!– разгорячилась Милана.
Михаил сразу понял, что попахивает ссорой отца и дочери, и решил сгладить углы.
–Я считаю, что в жизни всего должно быть в меру. Да, деньги, безусловно, важны, и куда мы без них в современном мире?! Но и разум, и доброе сердце не купишь ни за какие деньги, так что я за баланс,– ответил Миша.
Марат рассмеялся и сказал:
–А ты, случаем, не еврей? Так хитро рассуждают только евреи!– Марат продолжал посмеиваться над репликой мужчины, найдя её остроумной.
А Милана, злая на отца, откланялась и ушла в свою комнату.
–Ох, уж эти женщины! Вечно им свободы не хватает,– заявил Марат, когда дочь ушла.– Ну, вот скажи, чего ей не хватает? Какой дом, своя спальня, машину надо – пожалуйста, хочешь заниматься спортом— пожалуйста, в университет лучший в городе её пристроил, за учёбу плачу, и всё ей не так и не эдак.
