— А на первый мой вопрос не хочешь ответить? — девушка уже подбиралась поближе к другу, чтобы, если что, защитить его честь.

— Панс, не неси бред. Он и так меня ненавидит. Он придет в себя, если захочет. Хотя в последнее время мне казалось, что он готов умереть. И если это его выбор, то я не стану ему мешать. Но и помогать никому не позволю! — он яростно убрал приближающуюся к голове Гарри руку Гермионы. — Его никому нельзя трогать, кроме меня. Пойми же!

— Ну, так объясните мне толком!!! — взорвалась Грейнджер, и по искрящимся глазам, чуть подрагивающей магии и потрескивающему воздуху вокруг стало понятно, что это не просто девочка с волшебной палочкой — это сильная, а сейчас ещё и взбешённая, волшебница. — Или ты сейчас рассказываешь мне, что с ним, или я сама выбиваю из тебя всё, что мне нужно знать!

— Хорошо, — неожиданно согласился Малфой. — Только давайте выйдем отсюда. Ему ни к чему эти эмоциональные горки.

— Прости, Малфой, но даже если всё так, как ты мне говоришь, он никогда ни о чём подобном не рассказывал. Обычно парни делятся таким друг с другом, наверное. Но это объясняет, почему по утрам ему всегда было намного лучше, чем к вечеру…

— А что он говорил? — Гермиона уловила жадный интерес в глазах Драко.

— Мне жаль. О тебе он давно ничего не говорит. На шестом курсе Гарри был натурально одержим тобой. А после этого он замолчал. Ни в палатке, ни на Гриммо ни словом о тебе… — глаза её собеседника потухли. — Драко, а ты уверен, что он знает правильную подоплеку того, что с ним происходит?

Вопрос поставил парня в тупик. Ну не мог Избранный быть таким тупым, чтобы не понять. Или мог? Гермиона между тем продолжала:

— Я понимаю, что для тебя всё выглядит, как его осознанный выбор. Что он принял решение умереть, понимая, что другого выхода у него нет. Но Гарри, он… Он отчаянный, и смелый, и… глупый… Особенно, когда дело касается таких вопросов. Потому я спрашиваю, ты уверен, что он правильно тебя понял, когда ты пытался, как ты говоришь, с ним поговорить? Он ведь может не знать, что это долг жизни, — и в подтверждение своих слов она кивнула: «может!»

— Ну, пока он не очнётся, мы ничего так и не узнаем… Если… — Малфой не договорил, но все всё поняли.

— Но… — Гермиона немного поколебалась и всё же вскинула глаза. — То, о чём говорила Панси… — её щеки вспыхнули. — Это, правда, поможет?

Драко медленно кивнул, а потом его зубы сжались, заставляя скулы сделаться хищнее и ещё жёстче:

— Но я уже говорил: я так никогда не поступлю.

— Но…

— Ты хочешь сказать, что это может спасти ему жизнь. Что он умирает, и ничего важнее его жизни нет. Но… Если он не хочет жить, понимая, что магия поставила его в такие условия, кто я такой, чтобы ломать его план? Я уважаю его решение — это, пожалуй, единственное, что я могу. Я буду рядом, чтобы магия не покинула его. Но не буду его заставлять вернуться.

— Но он из-за Джинни сейчас в таком состоянии! И ты не знаешь точно, чего он хочет! И можешь никогда не узнать… А если твои догадки ошибочны? А ты ничего не сделаешь, чтобы это проверить?..

— Я никогда не повторю этого. И буду всё отрицать. И даже не знаю, почему собираюсь тебе это сказать. Но. Всё же, — он тяжело вздохнул. — Я его люблю, Грейнджер. Сильно. Но я верю в Магию. И если так всё складывается, то единственное, что остаётся — это отпустить его. Если он так хочет. Даже если это меня убьёт. Так что… Я просто буду надеяться! Смешно, да? Смиренный Малфой, — он до боли закусил губу и встал. — Пойдём, я провожу тебя из подземелий,— увидев полный волнения взгляд, он успокоил девушку. — И вернусь сюда. Я не оставлю его.

Гермиона только кивнула. Информация, которой с ней поделились слизеринцы, шокировала её. Это было почти так же неправдоподобно, как и предсказуемо. И нужно было много времени и Огневиски, чтобы она улеглась в голове. В душе дёргало беспокойство за Гарри. Единственный человек, которому она ещё была небезразлична во всем мире, мог умереть. И это был его собственный выбор. Он прошёл войну и выжил, чтобы уйти вот так. Слёзы собрались в уголках глаз. Малфой прав. Остаётся только надеяться.

====== Глава 6 ======

Рождество пришло неожиданно. Пустынные коридоры Хогвартса будто не хотели его принимать, выставляя лицемерные украшения и рождественские блюда как дань традиции, а не как долгожданное и весёлое приглашение праздничного духа. Гарри не приходил в себя. Панси странным образом поддерживала Гермиону, принося ей самые странные книги из библиотеки и рассказывая тонкости восприятия магии, которые в книгах не прочтёшь. Это было как таинство для кого-то, кто не впитал эти знания с молоком матери.

Сочельник проходил в жуткой траурной атмосфере. Будто похороны. Каждый вспоминал своих близких. Гермиона, получившая свой подарок со всеми на балу, указала Панси на коробочку в странной обертке.

— Это от Гарри. Он всем подарки завернул в такую упаковку.

Панси с интересом взялась за ленту. Открыв подарок, она с разочарованием отложила коробку и взяла в руки кусок зеркала.

— Он подарил мне осколок для связи… Логично. Доступ к своему камину он мне вряд ли даст. А общаться нам придется…

Внезапно в осколке появилось движение, которое было невозможно. Гарри был все ещё без сознания.

— Детка? Детка, это ты?

Девушка чуть не выронила подарок из рук.

— Мама? Но… Как?..

Гермиона вышла из комнаты. Незачем ей это видеть. Боль от того, что она так с мамой не сможет поговорить, почти знакомо легла на сердце. Когда-нибудь она совсем к этому привыкнет. Она стояла у выхода из слизеринских спален, когда на неё почти налетел Драко. Он не сразу понял, кто перед ним, но когда сообразил, вцепился в неё клещом.

— Он купил мне подарок? Грейнджер, он купил мне подарок?

— Я не знаю, Драко! — Малфой растерянно на неё смотрел, а потом поник и опустил руки. — А какая была обертка? Он всем упаковывал в одну и ту же бумагу…

Схватив девушку за руку, он поволок её в свою спальню. Взмахнув палочкой, он приподнял из вороха оберток желтый безликий пергамент. Гермиона разочарованно помотала головой. Малфой отвернулся, руки его сжимали что-то, но рассмотреть это было нельзя. Сумев, наконец, справиться с лицом, он повернулся к гостье и указал на стул.

— Присаживайся. Раз я так бесцеремонно тебя сюда притащил, меньшее, что я могу — это угостить тебя чашечкой чая с домашним шоколадом.

Гермиона растерянно присела и приняла из воздуха чашку чая с аккуратным шоколадным книззлом.

— Мама всегда делает что-нибудь сладкое на Рождество. Шоколад ей особенно удается.

— Очень вкусно, Драко, спасибо, — они немного помолчали. — У нас принято подарки открывать на утро после Сочельника. Но я всегда дожидалась, когда меня уложат спать, притворялась, что уснула, и пробиралась к ёлке, чтобы посмотреть, что же мне подарили. Трясла коробки, пытаясь угадать, что внутри.

— В Мэноре тоже подарки открываются утром. Но здесь, с самого первого курса, как только сова доставляет что-то, мы сразу же открываем. Видимо, подарки на Рождество — не исключение. Мне кажется, студенты чувствуют, что можно немного нарушить это правило, раз родители не узнают… Хотя это — моё первое Рождество в Хогвартсе.

Светская беседа получалась хоть и немного натянутой, но вполне дружелюбной и искренней. Гермиона всё же не выдержала:

— Покажи мне, Драко. Подарок. Покажи мне его.

Малфой несколько минут сомневался, аккуратно отламывая кусочки шоколада и собирая их в горку. Потом одним глотком допил чай и нервно протянул на раскрытой ладони браслет. Гермиона взглядом спросила разрешения взять его, и, получив положительный ответ, аккуратно поднесла его к свету. Как только луч заиграл на грани изумруда, она улыбнулась широко и радостно.

— Это Гарри. Точно!

Малфой с надеждой взглянул на украшение. Потом с сомнением на Гермиону. Она засмеялась вслух. Ей самой было непонятно, чему она так радуется, но скрыть эту радость она не могла. Уверенно кивнув, она вернула подарок.