— Так, что с ней делать? — Драко безразлично указал глазами на все еще лежащую Джиневру. — Не лучшая идея оставить ее здесь. Вдруг еще один Август появится.
— Это было злобно! — Джордж хихикнул. Потом хохотнул. Потом и вовсе рассмеялся в голос. — Обожаю злобного Малфоя! — За последний год он впервые так беззаботно рассмеялся с друзьями. Будто все это время трескающийся и разрушающийся лед, наконец, окончательно рассыпался.
Гермиона растерянно на него посмотрела:
— Не лучшая тема для шуток!
— Ты даже не представляешь, какая это ирония! Я свою сестру знаю всю ее жизнь. И эта фраза — просто квинтэссенция ее затей и чаяний!
Девушка моргнула, но потом все же улыбнулась. Видеть веселого Джорджа — дорогого стоило.
— Предлагаю отправить ее в Мунго. Я действительно считаю, что она не в себе. — Гарри кивнул и разочарованно посмотрел на Джинни. Покачал головой и вызвал Патронусом колдомедиков. — Вы идите, а я им все объясню. Не нужно заставлять Молли волноваться. Даже Артура уже не было на месте, когда я уходила.
Через несколько часов после наступления Нового года обновленная гостиная Норы была наполнена спокойным безмятежным счастьем. Спустя почти три месяца активной работы гоблинов дом приобрел совсем иной масштаб и размах. Теперь в нем умещались все, кому только заблагорассудиться появиться на шумном празднестве семейства Уизли. На бесчисленных диванах, креслах, скамейках, пуфиках, даже на ковре, разместились сытые, уставшие, и очень умиротворенные гости. Уже успели вспомниться те, кого не оказалось рядом из-за событий войны. Но привычная боль об ушедших уже не омрачала праздник, став неотъемлемой частью их жизни. Еще очень много предстояло завершить, еще больше дел начать и планов воплотить в жизнь, но люди смотрели в будущее с оптимизмом.
— Знаешь, — Драко сидел, вытянув ноги вдоль дивана и откинувшись на грудь Поттера. — Есть своя прелесть в том, чтобы неофициально одеваться…
Гарри рассмеялся, и теплая сильная грудь ритмично завибрировала под спиной Малфоя, а шеи коснулось щекочущее дыхание. А потом и нежные губы. Но блондин не закончил. Почувствовав его напряжение, мужчина запечатлел еще один спокойный поцелуй и покорно отстранился, чтобы дать возможность мужу высказаться. Спустя несколько минут Драко продолжил.
— Я не говорил тебе, но всю неделю между рождественским балом и Сочельником я провел рядом с тобой. Я молчал, не зная, хочешь ли ты услышать мой голос… Но был рядом. Смотрел на тебя. Смотрел и видел такой покой на твоем лице, которого никогда не замечал. Будто все проблемы мира наконец не давят на тебя. Будто тебе хорошо вот так лежать и ни о чем не беспокоиться. И я очень многое обдумывал. О тебе, о себе, о родителях. Придумывал речь, чтобы убедить тебя признать помолвку. Продумывал, какие формальности минимальны для соблюдения, чтобы магия сочла условия союза выполненными. В конечном итоге у меня даже получился план, чтобы примерно через год мы могли не жить вместе, и у тебя была бы своя жизнь. Не совсем без меня, но без моего постоянного присутствия. — Брюнет слушал, затаив дыхание, понимая, что нельзя его перебивать. — Я бы все сделал, чтобы ты был счастлив. Я бы исполнил все, что бы ты ни попросил. Лишь бы ты захотел жить… Как совсем последний вариант, я бы предложил тебе провести брачную церемонию, после которой я бы отказался от магии. Тогда ты был бы свободен… Все, что угодно, лишь бы ты жил. Я смотрел на тебя, не зная, как тебе сказать, что люблю тебя настолько сильно, что умру, если ты попросишь. А потом этот подарок, и Гермиона-умница… Ты не помнишь ничего до своего пробуждения от рыданий Панси?
— Я проснулся чуть раньше, — немного хриплый голос от долгого молчания прозвучал почти незнакомо. — Лежал, чувствуя твою руку, сжимающую мою ладонь. И мне так не хотелось шевелиться… Но нет, я не помню ничего…
— Что ж, тогда я вынужден буду повторить. Но важные слова должны прозвучать, независимо от причин… Я благодарил тебя за все: за Мэнор, за родителей, за твою победу. Говорил, что ты нужен мне, и что я люблю тебя. Так вот, Поттер: спасибо, нужен и люблю — это то, что ты должен знать. То, о чем ты всегда должен помнить. Это не изменится никогда — ни то, насколько я тебе благодарен, ни то, как я нуждаюсь в тебе, ни то, как сильно я тебя люблю.
— Драко, ты меня пугаешь… Что-то произошло? — Гарри, в противовес своим словам, расслабляюще гладил любимого по груди и плечам, легко касался волос, даря надежное тепло.
— Нет. Но сегодняшняя выходка Джиневры напомнила мне, что ты, возможно, не знаешь самого главного. А ты должен был услышать это главное именно от меня. Не мне тебе рассказывать, сколько проклятий мы отбили, сколько жестоких слов и заклинаний мы обнаружили в почте. Сколько ненависти на нас вылилось из-за нашего союза. И прошел всего год. У людей не настолько короткая память. Я не настолько наивен, чтобы подумать, что мне простили любовь Героя. Но я буду рвать зубами, если придется, каждого, кто попытается тебя у меня отобрать. И для того, чтобы полностью сосредоточиться на защите от внешних проблем, я должен быть уверен, что между нами нет недосказанного. Поэтому я и провел с тобой пятиминутку искренности… Теперь, когда ты все знаешь, я могу вернуться к своему привычному сарказму. — Драко глубоко вздохнул и потерся затылком о скулу Поттера.
— Ты звучишь, как будто на войну собираешься… — Гарри пробормотал, не желая тревожить голову мужа, все еще упирающуюся ему в подбородок.
Драко внезапно приподнялся, развернулся и посмотрел на супруга:
— А это и есть война, Поттер. И я убью за тебя, умру за тебя, отправлю этот мир к Мордреду и Моргане. Но пока, я просто планирую с тобой долгие годы тихого, беззаботного счастья… — Он заприметил вышедшую на балкон Грейнджер, поцеловал Гарри в губы и поднялся с дивана. — Я скоро. — И он оставил немного ошеломленного парня в одиночестве.
Гермиона стояла у перил, выставив от ветра Защитные чары. Она грустно смотрела на медленно тлеющий уголек маггловской сигареты.
— Не видел тебя с этим раньше… — Драко тихо подошел к девушке и расположился рядом.
— В последний раз, когда проведывала родителей, они сидели на палубе яхтенного ресторана. А недалеко от них за столиком сидела девушка. Она была одна, хотя стол был сервирован на двоих. Она выглядела очень печальной. Слез не было, но задумчивый и какой-то потерянный вид говорил сам за себя. Она курила, спокойно, педантично, как-то даже сосредоточенно сбрасывая пепел в урну. Будто уже смирилась. Она была очень похожа на меня, Драко. Тоже темные волосы, тоже карие глаза. И мне подумалось, что я, должно быть, выгляжу так же потерянно, как и она. В этот момент наши глаза встретились, и она печально улыбнулась. Я как-то растерялась, понимаешь? И она рукой пригласила меня за свой столик. Предложила мне сигарету. И мы так и просидели до самого конца развлекательной программы, молча курили и думали о своем. Вот такие вот похожие. Я не знаю даже, как ее зовут. Но я не хочу вот так выглядеть. Не хочу такой быть… Чтобы никто… — Она прервалась и затянулась.
— Что-то произошло?
— Из Мунго прислали весточку. С Джинни все в порядке. Она просто искренне зла и ненавидит всех вокруг. Она в себе. Просто весь мир ей должен, все ее обидели… Такая вот недооцененная бедная овечка…
— Мы слышали только самый конец. Что она тебе еще сказала? — Гермиона хотела отнекиваться и сменить тему, но Малфой неожиданно положил свою руку ей на ладонь и немного сжал. В ее глазах появились слезы, а рука с сигаретой мелко задрожала.
— Что я не достойна быть любимой, раз сама могу любить только книги. Что я заслужила свое одиночество. Ну, а вишенку на торте вы сами слышали…
Блондин резко фыркнул, выхватил из ее пальцев дымящуюся палочку и сам затянулся. Прошло несколько долгих минут, и Гермиона уже потянулась за второй сигаретой, как Драко заговорил:
— Знаешь, один человек мне сказал, что, не имея достаточно эмоционального интеллекта, чтобы проанализировать содержание книги, никогда не получится вникнуть в ее суть. Даже если это учебник по Зельеварению. — Он замолчал, думая, как бы получше преподнести свою мысль. — Если бы не он, я бы так и не догадался о своих чувствах, и не научился их использовать. А это спасло мне жизнь, когда в Мэноре жил… — Он слегка прочистил горло, — Темный Лорд. Но я сейчас не об этом. Тогда впервые слизеринец поставил мне в пример гриффиндорца. И не просто гриффиндорца, а грязнокровку. — Девушка подняла на него свои глаза. Они уже не были наполнены слезами, но и спокойными их было трудно назвать. — Тебя. Я не мог вникнуть в историю магических народов. А ты прочла половину библиотеки Хога. И тот парень, он смог рассмотреть в тебе столько всего, чего никогда в тебе не видели ни Уизли, ни Поттер, ни Крам. И если бы я не был уверен, что он может стать тебе как минимум верным другом, надежным спутником, а дальше вы уже сами все решите, я бы так не поступил. Но сейчас я говорю тебе, что твое одиночество — это скорее твой выбор, быть может, неосознанный, чем твоя судьба. Могут, конечно, пройти годы, прежде чем ты решишься довериться слизеринцу. Но я знаю, что он никогда не сделает первый шаг. Скорее натворит кучу бед, сделает много ошибок, пытаясь быть тем, кем не является, но не расскажет тебе ни о чем. Потому я даю тебе этот зачарованный пергамент. Начни с простой переписки. Он умеет быть благодарным слушателем и толковым советчиком. И он тоже участвует в международной конференции.
