Спустя неполные десять дней Гарри аппарировал к Мэнору, запоздало подумав о том, что Драко мог сменить настройки аппарационного барьера. Когда нерадивый зять появился за ужином, Люциус и Нарцисса с трудом оправились от шока — потому как Драко все же настроил Охранные чары на запрет для аппарации мужа. Чего Поттер, с его неадекватным уровнем магии, полностью восстановившейся после случившегося истощения, да еще и с большим потенциалом, совершенно не заметил. Драко сидел с родителями за столом, худой, бледный и несчастный. Было видно, что с начала ужина бедный стейк не раз гоняли по тарелке, так и не употребив по прямому назначению. Не дав супругу вставить и слова, Гарри заявил:

— Не думаю, что будет удачной идеей оставить за бортом французскую ветвь Малфоев, особенно учитывая, что сейчас в Британии наметился курс на сближение со странами Старой Европы. Я постараюсь убедить министра сократить срок рассмотрения заявки на международную аппарацию — у меня нет никакого желания ждать до осени, пока ваши родственники прибудут своим ходом. — Именно с этого вопроса и начался разлад, как имела возможность выразиться Нарцисса. Полностью игнорируя вновь изменившиеся лица свекра и свекрови, Гарри обратился к мужу, глядя прямо в глаза, улавливая страх, облегчение, сожаление, удивление и еще миллион эмоций: — Я понял тебя. Я учту и исправлюсь. — И увидев, наконец, так необходимую нежность и любовь, Гарри продолжил. — У меня есть несколько вопросов. Мы можем поговорить?

Драко молча кивнул, поднялся из-за стола, не забыв извиниться перед родителями, и чинно прошел за мужем в их спальню. Люциус, одновременно с облегчением и свойственной ему ехидность вбросил вдогонку:

— И чары Охранные почините, мистер Поттер. Мэнор не просто так простоял веками! А благодаря тщательно выстроенной системе защиты!

Сейчас, стоя перед расслабленным, наконец, мужем, Гарри почувствовал, что Драко принял его извинения.

— Для меня очень важно и ценно просыпаться с твоим поцелуем на губах. Я знаю, что это не всегда возможно. Ты уходишь рано, я не всегда ложусь к твоему пробуждению, но именно поэтому такие моменты я трепетно охраняю. Гарри, — Малфой хитро улыбнулся, — я все еще жду!

— С Рождеством, любимый! — За секунду преодолев разделявшее их расстояние, Гарри нежно поцеловал мужа. Сначала в щеку, потом в скулу, и только потом нашел губами его губы. Драко тихонько простонал и отстранился:

— «Я бесконечно счастлив в магическом союзе, и искренне желаю, чтобы каждый, кто отважится вступить в брак, испытывал столько же любви, благодарности и заботы, сколько ощущаю я к своему дражайшему супругу». Серьезно?

— Каждое слово — правда.

— То же могу сказать и о себе… — Драко раскинулся на подушках, глядя в потолок, рассеянно перебирая пальцами чуть отросшие локоны супруга. — Думаешь, это Джинни?

Гарри тяжело вздохнул:

— Ну, а кто еще? Скиттер ничего не сказала про долг жизни, значит, это тот, кто о нем не знает. Джин ведь тогда только видела, как ты меня уносил из гостиной. Она, может, и могла бы догадаться, но не знать наверняка. А потом она уехала домой. — Гарри еще раз вздохнул. — И она до сих пор злится.

— Гарри, она не просто уехала домой. Она приехала в Нору, чтобы узнать от матери, что она беременна! Это тебе не шутки. Ты знаешь Молли намного лучше меня, и представляешь себе ее в гневе. А учитывая, что она сама не знала, кто отец…

— Да, мне ее даже жаль…

— Не нужно было быть такой дурой. Выпить зелье беременности, чтобы затащить тебя в союз, чтобы потом напиться с горя и устроить тройничок с Симусом и Дином! Куда только Уизли смотрел…

— Под юбку Браун, тебе ли не знать. Чарли еще месяц не мог без хохота об этом рассказывать. Рон серьезный такой, поддакивает Молли, сурово кивает головой, пальчиком грозит, посыпает голову пеплом, что не уследил за нерадивой сестренкой, как вдруг чары Оповещения срабатывают на него. Ты помнишь? Перси даже хрюкал от смеха…

— Как они оба остались живы? — Было слышно, что Драко был бы не против другого исхода.

— Ладно, Драко, ты же знаешь, Молли счастлива!

— Счастлива, что младшие дети вне брака принесли ей внуков тогда, когда даже старшие женатые еще не решились на этот шаг?

— Ты же видел Розу и Августа… Они неподражаемы!

— Какая безвкусица, назвать дочь Лаванды Розой… — Драко скривился, чтобы было незаметно, как он улыбается. Они уже сейчас были похожи на близнецов, и действительно были очень милы…

Гарри повернулся, чтобы лучше видеть лицо любимого.

— Я знаю, что они тебя очаровали. Меня не обманешь… — И он снова утонул в нежности и ласке, которыми его муж баловал его без меры и границы. Он мечтал о холодном слизеринце не один год, но даже в своих самый смелых фантазиях он не представлял, что Драко будет настолько щедр на проявления любви. Конечно, только когда они были наедине, но Гарри был этому только рад. Он превращался в податливое суфле в руках младшего Малфоя, и никому не нужно было знать, до какой степени всеобъемлющую власть над ним имеет его «дражайший супруг».

— Мг. Тогда не напомнишь, почему в этом году мы на Новый год навещаем Нору?

— Потому что я тебе это еще год назад обещал. И потому что Джинни… А, вот ты о чем. Молли любит всех своих детей одинаково, но Джин, видимо, слишком давила на лимиты ее терпения.

— Ох, Поттер, ты всегда стараешься увидеть все в лучших красках… Джиневра просто очень глубоко в своих иллюзиях находится, чтобы понять, что своими капризами она окончательно испортит отношения с семьей. Если ее даже попросили не появляться дома на праздники… Здесь не виноваты лимиты Молли. Хотя надо признать, что она и так заботится об Августе с самого рождения.

— Ты же знаешь, что Симус не может воспитывать его один, они с Дином вообще не сильно подходят на роль папочек. До сих пор не могу поверить, что они вместе…

— Я уверен, что они и сами никогда не решились бы на этот шаг, если бы не Джиневра. А когда попробовали, каково это быть друг с другом, до них дошло наконец… Признавайся, ты рассказал им о тройственном союзе?

Гарри покачал головой:

— Гермиона. Она эту тему стала изучать сразу после каникул, когда поняла, в какой ситуации оказалась Джин: ни у Финнигана, ни у Томаса не сохранился родовой гобелен, а до рождения ребенка невозможно узнать, кто его отец. И нашла возможность для Августа родиться в союзе, просто не совсем традиционном. Ну, и учитывая, что уже было между этими двумя… Драко, поверь, это большое везение, что тебе не пришлось быть в гриффиндорской спальне с ними!

— А ты там что делал? — Он нахмурился, ревниво всматриваясь в зеленые глаза.

— За оставшимися вещами заходил, перед тем, как окончательно переехать. Не хмурься! Я просто слышал то, что происходило за закрытым пологом. Даже глазом в ту сторону не взглянул…

— Все-таки права была Панс. Джиневра такая дура! Это была уникальная возможность! И ты же понимаешь, что подобного шанса у нее больше не будет!

— Ну, может, Дин…

— Ох, Гарри, неужели ты не видел, как трудно ему вообще далось это предложение? Он ведь пришел к Уизли — к родителям своей бывшей, которая ему предпочла тебя — со своим женихом. И это учитывая, что они оба полукровки, а у магглов к таким вопросам вообще относятся очень настороженно, намного хуже, чем у нас. Пришел с нетривиальным (это очень мягко сказано) предложением заключить магический союз, чтобы у ребенка, не важно, кто из них двоих счастливчик, был отец. И я уверен, что и Артур, и Молли, говорили церемониальный ответ о мнении своей дочери весьма номинально! А Джиневра бросила это предложение всем им в лицо — и родителям, и женихам, гордо махнув головой, мол: «ни денег, ни славы, ни любви»…

Брюнет скромно потупился, и Драко поспешил разубедить его, пока тот не умудрился покраснеть:

— Поттер, скажи мне, Джиневре хоть раз стало плохо рядом с тобой? Хоть один маленький разочек она побледнела? Или может, наоборот, покраснела? Гарри, ну как тебе объяснить, что любви к тебе она точно не испытывала. Не знаю, что на шестом курсе. Но на дополнительном точно.