– Чтоб ты свалилась, тварь! – проорал от отчаяния Иван.

После этих слов она побежала как будто быстрей. Он решил, что лучше ее больше «не подбадривать». Она добежала до самого края… «Упади, пожалуйста, упади!» И снова побежала по воздуху, но не прямо к нему, а куда-то в сторону. И только тут Иван заметил отходящую от края крыши тропку. То ли она была из стекла, то ли из чего-то еще, но она сливалась с темнотой, из-за чего создавалась видимость, что эта тварь бегает по воздуху. Так что все-таки она бежала к нему, но к его счастью, дорожка оказалась с не прямым, а довольно извилистым маршрутом. Она даже отдалилась от него. Иван понимал, что это временно, вскоре она снова начнет приближаться и тогда…

Иван метнулся к краю и начал идти вдоль пропасти, внимательно вглядываясь. «Есть! Нашлась!» Но это пока одна дорожка, по которой, скорее всего она бежит к нему. Может быть она где-то разветвляется, но он не хотел рисковать. Нужно было найти вторую. Он шел, шел и шел, пока, наконец, снова не увидел дорожку. Но внимательно присмотревшись, понял, что находится у той же дорожки, мимо которой прошел в первый раз. Иван понял, что единственный путь – жуткий комод. Что было страшнее? Побежать навстречу этой твари или повторить судьбу мужика? В обоих вариантах можно было что-то предпринять. Побежав навстречу ей, он мог попробовать на полном ходу снести ее, как в регби, но дорожка была очень узкая. Там не то, чтобы бежать, идти было довольно опасно. Но главная причина была в другом, он боялся ее. В случае с ящиком все было сложнее, он пока ничего не мог придумать.

Внезапно ему пришла в голову мысль. Это же ящик, а значит стенки у него должны быть со всех сторон, а иначе – ему конец. Тварь с топором приближалась, раздумывать дальше времени не было. Иван начал, как тот мужик, и очень надеялся так же не закончить. Вот уже его ноги слегка коснулись дна ящика. Главным было – не переборщить. Он начал тянутся ногами к задней стенке ящика, очень надеясь, что она там будет. Отлично! Она там была. Приложив все усилия, Иван начал подпинывать ящик внутрь. Вроде у него это получалось, но главная беда была в том, что силы стремительно покидали его. Пальцы рук начали соскальзывать, теряя опору. В отчаянии он сильно пнул ящик в последний раз, на большее сил уже не хватало.

«Ну давай!»

Момент истины. Иван попробовал перенести весь вес на ноги – ящик заколыхался. Было очевидно, что он не выдержит вес Ивана.

«Это конец».

Руки соскользнули…

За окном барабанил дождь. Иван лежал в своей постели. Ему предстояло тяжелое утро. Как же он устал. Скорей бы все закончилось.

Вопреки его переживаниям, все прошло довольно незаметно и почти ненапряжно. Когда Иван спустился вниз и вышел из подъезда, там уже стоял Данила и курил, в черном костюме, туфлях и с зонтом в руке. Это все пришло на смену его повседневной кожанке, потертым джинсам и казакам. Сейчас он был на удивление хорош, и вполне мог понравиться даже той девушке у барной стойки.

Спустя некоторое время подошел Геннадий, затем с небольшим опозданием прибыл главный виновник торжества, его мать, бледная как полотно в своем цинковом гробу.

«Ну а какой ей еще быть?»

К Ивану снова вернулись воспоминания прошедших дней, как приходили полиция со следователем, освидетельствовать смерть матери. Он тогда очень боялся, что к нему могут возникнуть вопросы, подозрения в убийстве, но медэкспертиза показала, что мать умерла своей смертью.

И вот теперь, весенним дождливым утром они втроем стояли у гроба и больше никого не было. Люди, спешащие на работу, конечно же останавливали свои взоры, но затем двигались дальше по своим делам.

– Ну ладно, что стоять любоваться!

Данила подошел к водителю.

– Можно ехать в церковь, командир. Помоги нам пожалуйста с гробом, а то у нас людей не хватает.

Прибыв в церковь, они ждали какое-то время, затем вся церемония началась. Гроб стоял посреди зала. Священник читал молитвы и ходил вокруг гроба, размахивая кадилом. Для Ивана наверно это были самые тяжелые минуты за целый день. Он то и дело ждал, когда священник уже закончит. Но Иван утешал себя тем, что это рано или поздно закончится, как и все остальное в этой жизни.

Наконец, священник отошел в сторону и предложил проститься с усопшей. Данила толкнул локтем Ивана, тот посмотрел на него, ничего не понимая.

– Тебе нужно проститься с матерью, – прошептал Данила.

– В смысле?

– Ну, подойти к ней и поцеловать ее в лоб.

«Подойти и поцеловать?» – думал про себя Иван. – «Вот уж нет, извольте. У него итак выдался чертовски тяжелый день».

Наступила неловкая пауза. Данила подошел к гробу и попрощался с его матерью за него. В полдень они уже стояли и смотрели, как могилу засыпают землей.

«Все, не будет больше этих мерзких звуков», – подумал про себя Иван.

Втроем они покинули кладбище и подошли к машине. Данила закурил.

– Ну что, сэры, сейчас двинем наконец-то. Ген, где тебя высадить?

– А зачем меня где-то высаживать? Я еду с вами.

– Ах ты, чертова задница! – Данила обнял его и похлопал по плечу. – Красавчик!

Далее он уже обращался к ним троим.

– Сейчас мы будем добираться до МКАДика, попутно стоять в пробках, надеюсь, небольших. Далее сам МКАД, где без пробок – просто невозможно. Затем наша любимая трасса М4, там уже помчим как следует. Потом заезд в Тульскую область, ля каффэ с ля папирос. Далее, съезд с трассы, поездка по красотам в окружении чистого, свежего от Москвы воздуха, Куликово поле, а там уже рукой подать до деревеньки. Ну что? Зашибись я придумал? Ну тогда запрыгиваем и рвем отсюда когти. Вань, ты сзади поедешь, да? Тогда с другой стороны заходи, здесь дверь клинит. Сейчас откроешь, потом хер закроешь. Эти гребаные придурки так и норовят как назло сесть с этой стороны. Предупреждаешь их, и все, начинается нытье, типа – «за что я плачу», «что это за сервис» и полилось говно по трубам.

Они все расселись по местам, Данила включил магнитолу. Заиграла музыка типа той, которую они слышали тогда в клубе.

– Ты что?! Лучше! Это же Fear Factory! О! Вот этот момент цепляет не по-детски! – Данила прибавил громкость.

Все происходило примерно так, как предсказывал Данила. Покидали они мегаполис с заторами, причем весьма прилично стояли в некоторых местах, в том числе перед развязкой с выездом. Там случился небольшой казус. Перед Данилой справа начал влезать внедорожник, тот не захотел его пускать. У внедорожника приоткрылось окно, оттуда показалась голова массивного мужика, настроенного явно недружелюбно.

– Ты чего тут выделываешься, сосунок! – заорал мужик на Данилу. – Я сейчас выйду и убью тебя просто!

– Не убьете.

– Что, бля?!

– У Вас глаза добрые.

Мужик на мгновение оторопел, затем громко расхохотался и даже бросил эту затею влезать впереди Данилы. Преодолев развязку, они выехали на трассу, и Данила дал газу, попутно открыв окошко и закурив. В окне проплывали различные высотные дома, коттеджи, звукоизолирующие заборы. Затем дома сменились лесами, полями и церквями. Иван завороженно смотрел в окно. Впереди замаячил мост через реку.

– Ока, – подал голос Геннадий с переднего сиденья.

– Давай сиди, не умничай, – сказал ему Данила. – Скоро привал. Нужно размять булки и припудрить носики.

Они достигли придорожных закусочных, возле которых было припарковано несколько больших грузовиков. Данила включил поворотник, они припарковались прямо у указателя «Туалет».

– Сейчас кофеечку возьмем, передохнем немного.

Они стояли у обочины, пили бодягу под названием кофе из пластиковых стаканчиков и курили, кроме Ивана, разумеется.

– Вань, ты можешь не смолить, но выпить обязан. Сегодня будем по-взрослому, что покрепче.

Иван смотрел на широкий пейзаж, который открывался перед ним через дорогу. Одиночные деревья, все устлано зеленым ковром и вольтовые вышки, уходящие куда-то вдаль…

Они продолжили путь. Через какое-то время съехали с трассы на город с интересным названием Венев. Виды пошли еще живописнее. Вдали возвышалась часовня довольно-таки интересной архитектуры. Чуть дальше на глаза им попался большой зеленый холм, на склоне которого расположились домики, которые выглядели как игрушечные. Далее они проехали город Кимовск, который не очень понравился Ивану. Потом была Епифань, запомнившаяся довольно большим, очень красивым храмом. Затем они проехали развилку, у основания которой стоял монумент.