Видимо, Колян еще что-то соображал, потому что спорить со мной не стал, а вылетел из зала, бормоча ругательства, я же, трясясь от бешенства, подошла к стойке за сигаретами. В пачке не было ни одной! Это меня доконало. Я отшвырнула от себя пустую пачку, пошла в каморку накинуть кожаную куртку, попутно наорала на охранника за то, что не предотвратил избиение игрового автомата, и, как была в тапочках, выскочила из зала на улицу, крикнув на ходу: «Перерыв 15 минут!»

Холодный ночной воздух действует отрезвляюще, и пока я дошла до ларька, совсем успокоилась. Купила сигареты, повернула в сторону зала и, пройдя несколько шагов, решила закурить, но обнаружила, что забыла в зале зажигалку. Пришлось возвращаться и покупать ее в киоске. На работу возвращаться я еще не собиралась, а курить хотелось здесь и сейчас. Хотя от киоска я отошла совсем недалеко, там уже успел материализоваться какой-то полуночный покупатель, и мне пришлось еще добрых пять минут ждать, пока он там выберет себе сигареты, на которые хватит его мелочи. Наконец, затянувшись, я решила не торопиться возвращаться в зал, а немного прогуляться. Прошла зал, дошла по тротуару до перекрестка, повернула обратно и через минут десять, когда вошла в помещение, уже совершенно обрела душевное спокойствие.

Дальше смена потекла спокойно, после недавней вспышки гнева никто уже не осмеливался злить меня, наверное, боялись, что доорусь до какого-нибудь сердечного приступа. Я уже ходила совсем безмятежной, ставила игрокам их соточные ставки и смотрела очередной фильм.

В три часа ночи мое спокойствие было нарушено вновь. Открылась дверь, и вошли двое в форме. Я не особо напряглась, потому что блюстителей закона уважаю и отношусь к ним хорошо. Да и никакого закона наш зал не нарушает, максимум мне могут выписать штраф в тысячу рублей, который платить все равно не мне, а администратору.

Один из милиционеров направился к моей стойке.

– Здравствуйте, капитан Василевский. Как могу обращаться к вам?

– Каролина Игоревна, – официально молвила я.

– Очень приятно, Каролина Игоревна. Вы знали гражданина Николая Козлова?

В зале стали тише стучать по кнопкам, прислушиваясь к нашему разговору.

Я беспечно прощебетала:

– Козлов – это Колян? Да, конечно, недавно только с ним ругались. Что он там натворил, устроил пьяный дебош?

– Нет. Когда вы в последний раз его видели?

Я еще не начала подозревать ничего плохого, поэтому так же легкомысленно протрещала:

– Да примерно с час назад, мы с ним поругались, и я его выгнала.

Милиционер задумчиво посмотрел на меня.

– Поругались, значит… Час назад…

Тут у меня кольнуло в груди, и я снова повторила свой вопрос:

– Так что он там натворил?

– Он мертв, убит.

Кнопки перестали стучать совсем, воцарилось молчание. И в этой гробовой тишине раздался ехидный голос Юры:

– Я же говорил, что она его ухлопает!

Капитан резко повернулся к нему.

– Кто эта «она»?

– Да она же! – И эта скотина показала пальцем на меня!

– Вот же предателя кусок, – пробормотала я.

– Да-а-а? – Капитан с интересом посмотрел на меня и спросил: – Здесь есть укромное местечко, где мы можем спокойно поговорить с этим свидетелем?

Я махнула рукой в сторону диванчика и стала с тоской думать, что этот гаденыш может обо мне наплести. Получалась не очень радужная картина, самое безобидное – истеричка и стерва, которая постоянно грозится кого-нибудь здесь прибить. Да и я сама была хороша! Надо же, поругалась я с Коляном, из зала выгнала! Осталось только чистосердечное признание написать! Хотя, может, еще и обойдется…

Юра разговаривал с ментами долго, с полчаса точно. О чем они там болтали, оставалось только догадываться, потому что подслушать мне никак не удавалось. Как только я как будто бы случайно оказывалась поблизости, Юрочка замолкал, а капитан смотрел на меня, поджав губы. Ставки, естественно, никто уже не делал, так что я томилась без дела, что еще больше нервировало. Потом по очереди допросили остальных игроков в зале, и наконец милиционер встал и направился ко мне. На часах было пять утра.

– Очень сожалею, что придется вас потревожить, но вам придется проехать с нами, – молвил капитан Василевский с преувеличенной любезностью.

Я вспыхнула.

– Если вы поверили этому придур…

Меня перебили на полуслове:

– Никому я еще не поверил, но нам необходимо вас допросить.

– Всех допрашивали здесь, а мне ехать в отделение? Нет уж, дудки! Я нахожусь на рабочем месте и не могу оставить зал без присмотра! Если уж вам так хочется увидеть меня в своем кабинете, то я посещу вас завтра, нет, уже сегодня, впрочем, неважно… после обеда. Утром спокойно приеду домой, приму душ – от меня же несет сигаретами за версту! Немного посплю и приеду к вам. – Я тараторила воодушевленно, на одном дыхании.

– Я вынужден настаивать… – начал было капитан, но тут уже я перебила:

– Я знаю свои права! Просто так вы меня увезти не можете! Давайте ордер, повестку или что там еще. Сейчас я с места не сдвинусь! Завтра к вам приеду!

Я перевела дух и собралась было продолжить свою вдохновенную тираду, но тут капитан меня огорошил:

– Для главного подозреваемого ордер не требуется. Если вы сейчас с нами не поедете, мы наденем на вас наручники и задержим на двое суток. Выбирайте!

Да уж, перспектива радовала, а главное, я не знала, что возразить, так далеко мои юридические познания не простирались. Неизвестно, правду ли говорит этот Василевский или просто блефует про двое суток и наручники.

– Но как же… но почему же я… – начала лепетать я, но Василевский рявкнул:

– Живо!

Неудачный день заканчивался просто откровенным провалом.

Нужно было звонить Вадику…

Вадик – это мой администратор, что-то вроде начальника. Очень представительный молодой человек – под два метра ростом, широкие плечи, голос – густой бас. Он внушает благоговейный ужас всем девочкам-операторам, но не мне. Нет, я не самая смелая, но наши теперешние, так скажем, взаимоуважительные отношения решил случай. В свой первый год работы я так же, как и остальные, трепетала в ужасе, стоило Вадику только в дверях показаться. Мало того что выглядит он очень внушительно, так еще и никогда не стесняется в выражениях, и чуть что, начинает орать, только лишь чуточку разбавляя свои отборные маты нормальными словами. Вот и представьте, что на вас орет громовым басом двухметровая громила – колени подгибаются тут же, хотя я не из впечатлительных. Но в один прекрасный день меня довели до белого каления игроки, и под занавес нашей ссоры явился Вадик. По своей привычке он начал орать из-за какой-то мелочи, но я, уже взбешенная до крайности, ответила не менее выразительной речью на повышенных тонах, мол, мало мне придурков в зале, еще и он из-за какой-то фигни тут разоряется, не нравится что-то – не смотри или возьми да сам переделай! Всю свою речь я сопровождала отборными выраженьицами, которые у своего босса же и подхватила. И тут произошло нечто невероятное – грозный Вадик стушевался, пробормотал нечто извинительное и растворился в ночи. С этих пор на меня больше не орут, мало того, он делает все, что бы я ни попросила. Этим фактом беззастенчиво пользуются девчонки, я теперь что-то вроде переговорщика между ними и администратором. Правда, Вадик иногда сопротивляется и пытается приструнить меня, чтобы не забывалась, но я уже научилась с ним общаться и к тому же теперь совсем его не боюсь. Например, когда нам нужна была микроволновка и он уверенно предположил, что мы обойдемся, я сказала, что в таком случае за сутки операторы будут четыре раза уходить на обед, длительностью ровно в один час, то есть за рабочую смену каждая из нас будет отсутствовать в общей сложности четыре часа. Вадик попытался было протестовать, но я предложила ему в следующий раз отведать мой холодный обед, например, мясо в застывшем жире, посмотрим, как ему понравится такое лакомство. «Дошираками» же я питаться не намерена, не хватало еще, чтобы к моим никудышным нервам и подергивающемуся глазу прибавился гастрит. Через пару дней, в мою следующую смену, Вадик гордо внес в зал микроволновку.