– Докажите мне!

– Вы серьезно?

– Да. Я серьезно. Докажите мне, что существует магия, экстрасенсорика, проклятия эти ваши.

– Как именно?

– Не знаю, как. А, нет, нет, погодите, знаю! Смотрите, есть женщина. Приворожите её ко мне. И я поверю вам.

– Хорошо. – пожала плечами Ангелина. – Я так понимаю, платить вы мне больше не собираетесь?

– Конечно, нет. Что я – дурак? – хохотнул Денисов. – Я вообще уверен, что ничего не произойдёт.

– У вас есть фото этой женщины?

– Нет.

– Не проблема. – Ангелина пикнула компьютером. – Если она есть в соц. сетях, сейчас распечатаем.

Фальшивая ведьма спросила у Денисова имя-фамилию жертвы, нашла, показала ему. Он подтвердил: она. И Ангелина распечатала фото на цветном принтере.

– Высокотехнологичный магический кабинет. – усмехнулся Денисов.

Он вдруг почувствовал какую-то нервозность. Непонятно откуда взявшуюся. Что за чёрт? Его кажется даже начало потряхивать. Он присел на стул, чтобы унять дрожь в коленях.

– Обычный кабинет. – пожала плечами Ангелина. – Игорь, делать обратный ритуал я бесплатно не стану, имейте в виду. Ну, что? Делаем?

– Какой ещё обратный ритуал?

– Отворот. Вы же не хотите, чтобы ваша избранница зачахла?

– Стоп, подождите. Что вы имеете в виду?

– Приворот всегда имеет побочные эффекты. Болезни, неудачи. Вплоть до смерти привороженного. – терпеливо пояснила Ангелина. – Делаем?

– Делаем. – твердо сказал Денисов. – Если вы не врете, и всё это правда есть – я заплачу денег, чтобы исправить ситуацию. Но я уверен, что всё это бабкины сказки.

– Я сделаю экспресс-приворот. К вечеру будет результат. – сказала псевдо-ясновидящая, доставая свечу и красную тряпку. – Сидите тихо.

Она зажгла свечу, проколола Денисову руку острым серебряным ножом, капнула крови на фото, лежащее на красной ткани, и проговорила три раза какую-то абракадабру. Также спокойно всё убрала и сказала ровным голосом:

– Консультация окончена. До свидания.

– И к вечеру будет результат? – глупо ухмыльнулся Денисов.

– Будет-будет. Не забудьте, что всё имеет цену. Будут последствия. Захотите убрать – готовьте денежки.

Она смотрела на него злыми уставшими глазами. Ангелина сама страдала от своей деятельности, понял Денисов. Но видимо обратного пути или не было, или он был туманен, колюч и тернист. Он испытал острое сочувствие к этой тётке не первой молодости, запертой в своём кроваво красном кабинете. В своём надуманном величии. В своей жажде денег.

– Ответьте мне ещё на один вопрос.

– Хорошо. – без эмоций согласилась колдунья из телевизора.

– Вы бы сняли проклятие с Коваленко, если бы он доехал до вас?

Она минуту подумала: соврать, не соврать. Решила не врать. Что уж теперь.

– Нет, Игорь. Я бы не сняла такое проклятие. Едва ли его вообще кто-то смог бы снять. Оно может закончиться, если в роду больше не будет мальчиков. Как я поняла, у Коваленко осталась дочь?

– Да.

– Она выйдет замуж, сменит фамилию. И если родит сына с другой фамилией – он уже будет принадлежать другому роду, соответственно. Проклятый род прервался. Со смертью последнего мужчины.

– Тогда зачем вы пообещали снять проклятие? Да еще за такие деньжищи?

– Да просто чтобы успокоить его. Меня попросила Марина, мы с ней знакомы. Убрать этот страх из его головы. Чтобы он перестал думать о проклятии, трястись, бояться, запирать себя в четырех стенах! Ему бы я сказала, что сняла. И он бы смог дальше жить. Ну, или не смог бы… не знаю, насколько тут важно то, что в голове. Но, думаю, очень важно. Вы знаете, почему люди умирают, уважаемый детектив?

– Почему?

– Потому, что в них живет знание, что они должны. Должны стареть и умирать. Давайте уже, уходите. Мне работать надо.

Денисов уже за дверью подумал, что это какой-то совершенно другой уровень жизни. Недоступный его пониманию. Наврать, что проклятие снято, дабы успокоить мужика. За полмиллиона рублей. Жесть!

Ангелина взяла из ящика фото, окропленное кровью детектива, посмотрела на него и убрала обратно. С фотографии на неё смотрела женщина средних лет с настороженностью во взгляде. Достаточно привлекательная женщина. Ангелина зашла в компьютер и закрыла страницу Екатерины Коваленко, с которой распечатывала фото. Она предвкушала бурю, которая ждала детектива. Бурю, которая перевернет его мировосприятие. Осознание того, что магия существует. Борьбу между жаждой обладания и беспокойством за человека. Открытие в себе каких-то новых, тёмных сторон. Все люди одинаковы. Все хотят любви и денег. Кто-то больше хочет любви. Ангелина больше хотела денег. И все одинаково хотят жить. Жаль, не все знают – как.

1980

Пётр Андреевич Коваленко возвращался на своих жигулях из деревни в Москву. Старый деревенский дом всё никак не хотел продаваться. Уже давно стоило бросить эти попытки, продать развалюху. Десять лет как нет отца, три года назад не стало и матери. Долго она продержалась. Когда отец утонул каким-то странным образом во время зимней рыбалки, все думали, что бабка от горя сляжет, и быстро уберётся за дедом. Но она проскрипела ещё семь лет. Петя старался её навещать. Помогал по мере сил. Хотя она была и вечно недовольна тем, как он живёт. За всё осуждала да критиковала. А всё же мать. И жила одна к тому же. Вот и ездил, выслушивал, что он – ходок, точно как его батя. Что совсем ума надо не иметь, чтобы в шестьдесят лет жениться и сына родить.

– А поднимать-то его кто будет?

– Мама, у меня здоровья вагон. Сам и подниму.

– Ну-ну. У вас, у всех, у Коваленок вагон. Вагон-то вагон, а с дедом вон чего получилося.

Петя только отмахивался. А потом матери не стало. Схоронив её, он договорился с председателем, что попробует продать дом, и втихую дал объявление в газету. У них с женой и сыном была квартира, а родительский дом получался как бы лишней собственностью. Могли и забрать. Да он уже и сам думал – забрали бы крест этот. Но жадность не давала опустить руки: а ну как кто купит? За копейки, конечно. Кому нужен дом задорого, когда их в совхозах бесплатно раздают? Но вот который раз съездил зря. Мужик посмотрел дом и стал нещадно сбивать цену. Пётру стало обидно, и он отказал. И так почти даром, чего ж они, сволочи, все торгуются?

На выезде из деревни внимание Петра привычно привлекла крайняя изба. Уж на чём держится, а люди всё живут. Около ветхого забора девочка лет девяти-десяти чистила снег. На завалинке сидела женщина в ветхой телогрейке. Она зло проводила машину Петра глазами. Петя даже сквозь стекло почувствовал эту злобу и, кажется, вспотел. Он вдруг вспомнил, что мать его, Юлия, проезжая с ним как-то мимо этого дома, плюнула с досадой в окно и выматерилась. Он тогда удивился. Мать была добрейшим человеком. с ангельским терпением. Кто бы ещё вынес его отца?

– Мама, ты чего?

– Ничего. Знай себе рули.

– А чего ты ругаешься?

– Нехорошая баба тут живёт. Колдовка. Она извела отца твоего. Говорила я ему: «погубит тебя твоё блядство».

Ситуация забылась, а вот сейчас, ощутив волну негатива от женщины на завалинке, вдруг вспомнилась. Настроение, и без того хреновое, испортилось ещё больше. И дом никак не продать – забросить, что ли, в самом деле. И баба эта, явно нехорошая, почему-то так посмотрела. Конечно, нехорошая! Разве хорошая заставит ребёнка чистить снег. В своих мыслях он выбрался на трассу и резво погнал своего жигулёнка. Скорее бы в Москву, к жене. Чайку горячего. Книжку почитать, или с Саней поиграть в шашки. Парень растет смышлёным, всё новое узнаёт с удовольствием. Неожиданно в груди Петра что-то булькнуло, и сдавило. Перед глазами поплыла дорога, и поле, и лес. Он попытался вдохнуть, но не смог. Будто кто-то сжал его сердце холодной рукой, и не давал крови течь по венам. Пелена перед глазами всё усиливалась. Тело словно свело одной большой судорогой. Попытки притормозить ни к чему не привели – нога вдавилась в газ, а руки поехали куда-то влево вместе с рулём. В голове дальним эхом прозвучал голос матери: «Она извела отца твоего». Это последнее, что слышал Пётр Андреевич Коваленко в своей жизни, через секунду его машина на полной скорости въехала в камаз на встречной полосе.