AnnotationКажется, всё что в подлунном мире есть, этому миру не принадлежит - оно здесь только проявляется, а начало имеет "где-то там". Потому человека испокон веку влечёт "куда-то туда", в некое запределье, но где тот самый предел, совершенно неясно. Таким образом, мир представляется несовершенством и хаосом, где всё относительно, ничего не определено и не имеет в самом в себе ни смысла, ни цели - цель и смысл всегда лежат где-то вовне. По счастью, есть в этом хаосе такое явление, как образы, в т. ч. образы мифологические - они как бы стоят на границе между "здесь" и "там". И человек, тщетно пытаясь в жизни что-то "понять", часто за эти образы уцепляется и оперирует ими - смело покидая при этом пределы Рационального. В искусстве такое отношение к действительности называется сюрреализмом.
Встретимся у Ахерусии!
Городок
Встретимся у Ахерусии!
Земля цвета сурика
Стяжание урбанизма
Белая богиня
Марс, красная вечность и Огненный Цветок
Назначенная встреча, ночь ворон и настоящее солнце
Красный король
Зимнее утро, городская квартира и эти двое
Манфред, Бордо Тёдол и Чёрная Дама
Утро, Грааль
Лето эпохи Постмодерна
Этот день был днём розовых ведьм...
На площади двое...
1 октября было сегодня
Хэллоуин в космогонической глуши
Метаморфозы Гекаты или кое-что про Хэллоуин
Метафизика восстаёт из трав
Встретимся у Ахерусии!
Встретимся у Ахерусии!
Тимур Тамирхан
Городок
Казалось, в небо вознеслась чья-то чистая душа. Или это был ангел - прозрачно-белый силуэт в чистейшей синеве. Зрелище необыкновенное! Большое красное солнце взошло, но город спал. Он лежал в красном солнечном свете безлюдный и был призрачный словно. Не спал в городе один лишь рокер, лет тридцати парень. Он сидел у себя дома и писал письмо приору цистерцианского монастыря Мадригусу, в 13-й век. Цистерцианский тот монастырь находился в местечке Мааульбронн, юго-запад Германии. Невесть каким образом установил поклонник тяжёлой музыки с 13-м веком связь - с монастырём в Германии, его приором - и начал общение. Впрочем, возможно, и с той стороны, со стороны 13-го века тоже предпринимались какие-то усилия пробить временнУю брешь толщиной в 8 веков... В любом случае они тайно общались уже около полугода, и их письма друг к другу всегда доходили исправно. Про рокера я узнал до прибытия в сей городок... ещё мне сказали, что у рокера живёт дома ворон, огромный, чёрный. Поэтому я представил себе, как тот ворон сейчас на письменном столе сидит и за движениями кончика рокерской ручки наблюдает ... Оп-п... в городе-то, между тем, тени! Большие тени, много теней - на стенах, на фасадах домов. Что это? Ведь хоть и раннее утро, но светло как днем, и потому - откуда тени? Но самое любопытное, что в городе не было видно нигде автомобилей - ни движущихся, ни тем более припаркованных. Но зато здесь легко понятен язык птиц. Голуби, воробьи, сороки, каждый на свой лад, слышу, твердят одно: "у тебя не будет больше города", "не будет, не будет" Что-о? Этого города не будет больше? Ах, нет, у меня кро-о-оме этого города никого города не будет больше, вот как. А, ну и ладно, во всех других городах, я знаю, гремят трибуналы Робеспьера, - христиане все века боялись дьявола, сатаны, а в мире победил Робеспьер. А Робеспьер, строго говоря, не сатана. А здесь хорошо, уютненько, и поэтому ничего плохого нет в том, что у меня не будет других городов. "А этот город - подумал я - располагает к написанию романов. Таких больших романов, длинных, с продолжением, многотомных". Если это так, то хорошо. Я уже давно собирался начать писать романы. Так сильно застрял я на статьях и коротеньких произведениях в стиле миниатюра, что немного даже за себя тревожно: а вдруг "крупные формы" не потяну? Нет, миниатюра это прекрасно; то, что я миниатюрами называю - это маленькие такие произведения (вот как это, например, что вы читаете сейчас), где посредством какого-нибудь короткого, чаще фантасмогорического сюжета передаётся авторское настроение на данный момент и... как бы всё. Настроение автора на данный момент. И почти ничего больше. Хороший жанр, мне нравится. Но вместе с тем уже давненько-давненько сидит во глубине меня тайное - да уже и не тайное, как видно - желание и в "крупных формах" себя попробовать. И я всё долгое время ждал, когда же жизненные обстоятельства как-то подведут к тому, чтобы я засел наконец за свой первый в жизни роман. И вот тебе, пожалуйста, "жизненные обстоятельства" как знали... Но тут неожиданно пришла догадка, что все заманчивые впечатления мои и радужные мысли - они о городе, чьи жители ещё спят, чьи жители не проснулись. А проснутся - какие они на самом деле, эти жители, какими увижу я их? Что они вообще за люди? Может, они... "Нет-нет, даже не думайте, люди у нас замечательные, добрые, хорошие. Судите сами: вот мы, птицы, например, можем в в любое время любой дом залететь и получить от хозяев теплый прием и отменную еду. И так же, когда нам вздумается, спокойно улететь обратно. В нашем городе не принято в домах запирать двери и окна ни днём, ни на ночь" - сказал на мне своём языке разгуливающий у ног моих большой сизый голубь. Вот! Он, оказывается, мою мысль каким-то образом подслушал и непрошено ответил на неё.
Встретимся у Ахерусии!
Вначале была фреска Андреа Бонаиути да Фиренце из церкви Санта-Мария-Новелла "Сошествие Христа в Ад". Впечатляющее зрелище. Значит, получается, когда-то и Христос в царстве Аида побывал?.. Между небом и землёй, на манер заходящего солнца, висел в кромешной ночи охристого цвета светящийся шар. Затем шар стал приближаться. И. приближаясь, он не увеличивался нисколько в размерах - казался с любого расстояния шариком в диаметре сантиметров сорок. И также не ясно было, с какой он скоростью движется, но было ясно, что движется целенаправленно и верно: прямо на меня. В полутора метрах от меня, между тем, шлёпая во мелким лужам на асфальте, пробежала соседская собака, с ошейником овчарка. А сверху с неба потихоньку накрапывал мелкий дождь. Светящийся шар всё надвигался и приближался; был уже близко совсем. "Это мозг Парменида"- услыхал во тьме я немой чей-то ответ на немой свой вопрос, - за миг до того, как светящаяся сфера полностью поглотила меня в себе... А здесь та же ночь и так же темно. Абсолютно голая земля, ни травы, ни других растений. Вдали мутные очертания каких-то плоскогорий. Все вокруг, что светлее черного, имеет коричневый, различных оттенков, цвет. Луны нет. Однако мне нужно спешить на встречу. Мне говорили, есть здесь две реки, Кокит и Пирифлегетон, обе впадающие в Стикс. На их берегах терпят мучения те, кто оскорбил богов, а также убийцы и клятвопреступники. Эти мучения вечны, лишь некоторые души получают разрешение раз в год выплыть на озеро Ахерусию, куда к ним приходят, предварительно напившись крови, те, против которых они совершили преступление. Если тень преступника вымаливает прощение, то, напившись из Леты, она уходит на Асфоделиев луг, если прощения не получает — возвращается к месту своих мучений. Так оно в точности и оказалось. Небольшое озеро Ахерусия выделялась из общего чёрно-коричневого фона серебристой гладкой поверхностью. Где-то должен находиться здесь и бродить напившийся крови мой адресат. Но прощения вымаливать, именно вымаливать, я у него, решил, не стану. Я у него прощения только попрошу. А дальше видно будет. Интересно, как напившийся крови выглядит? С кровавыми подтёкками на губах? Встречи я желал с той самой зимы, с поздней зимней ночи... Но какого года зимы, не скажу,- так как знаю отношение людей ко временеи. Люди воспримают время посредством своих условных выдуманных отрезков. Это сугубо субъективные оценочные (эмоциональные по сути дела) характеристики. "Два года это разве давнооо, три года это разве давнооо?"- простяцки вопрошает вахлак. Давно! Один год это целых 525 600 минут, да будет тебе известно. Пятстот двадцать пять тысяч шестьсот! Ты хоть одну минуту в жизни своей прожил пОлно? Со стороны реки ко мне приближалась медленно тень. Не дойдя до меня шагов десяти, вдруг развернулась и помчалась прочь. "Куда ты?!"- "Ты напился крови! Я не собираюсь вымаливать у тебя прощения!" - "Не напивался я никакой крови, сам с тобою встречи искал, чтобы..." Тень меня не услышала. И это может быть даже хорошо, хорошо что встреча эта не состоялась - есть вариант, что после - после, как меня бы простили, я бы отправился на асфоделев луг. А я что-то не хочу туда - все, кто там обитает, все, кто там есть, пребывают в полном забвении... может, это и античный аналог Нирваны, но не хочу... пока что. Оказывается, даже здесь "глаза привыкают к темноте". Вижу тени. Вижу их смутно, но вижу, их очень много. Затем некоторые тени стали проходить сквозь меня... вернее, это я стал проходить сквозь них - подходя к берегу озера Ахерусия всё ближе. Боже, сколько здесь вокруг душ-теней! Выглядят они, как силуэты людей в натуральную величину, они чуть светлее общего фона и чуть общего фона мутнее - тем самым на общем фоне местности они выделяются. Их - миллионы и миллионы, массы их напоминают уходящих за горизонт тучи стад, с той лишь разницей, что в стадах всё подчинено некоему общему движению, а тут движение сущее броуновское: каждый, не замечая всех остальных, занят исключительно самим собой и вроде как тоже куда-то движется, делает какие-то телодвижения, только непонятно, куда и зачем..... А ведь все они - бывшие люди... самые обычные, жившие когда-то на земле. Такое зрелище любого впечатлит, безусловно. Тут неожиданно сознаю, что светящегося мозга Парменида давно нет - куда-то исчез он, как только я на данной территории очутился. А Парменид здесь, видно, на особом счету, коли разрешено ему быть не тенью, а светящимся мозгом. Ну да, он же в учении своём утверждал незыблемость и постоянство мира. А кто может быть в стабильности мира заинтересован больше Аида? Умерший мыслитель получил от владыки царства мёртвых привилегию. Очень хотелось бы своими глазами увидеть здесь Персефону. Только сделать это мне, наверное, вряд ли удастся: она царица, а я кто? Хорошо, если шпион. Личность супруги Аида меня привлекала давно. Так как меня вообще по жизни влекут к себе женщины роковые. А тут сама супруга владыки царства мёртвых (она же и племянница ему, поскольку дочь его брата Зевса) - что ещё может быть более роковым. Раньше я часто задумывался над тем, как она выглядит. Какое у неё тело, какое лицо? Но точно знал, что выглядит не так, как на картине "Прозерпина" (Прозерпина - Персефона в римском варианте) работы Данте Габриэля Россетти, 19-го века живописца - там, такое впечатление, изображена современница автора, средняя европейская женщина. Жительница же Эллады, к тому же дочь Зевса и Демерты непременно должна выглядеть как-то по-другому. Здесь как нигде ощущается дух Времени. Дух Истории. Здесь словно встают пред тобой века... Волнительно вообразить, как к отцу своему Ахрузу когда-то очень давно приходил сюда герой Эней... Где-то здесь, может быть, вон по той дорожке, следовала на почтительном расстоянии Эвридика за Орфеем... где-то здесь нашёл свои чудовищные муки бывший продуманный авантюрист Сизиф... Но вот и озеро Ахерусия, - метрах в двух всего от меня его вода. Место до чрезвычайности мрачное, это озеро. Только тени,- те из них, что над поверхностью воды маячили,- чуть отливали серебристым оттенком, как бы озеро в себе отражая... Мрачное место... но то что в загробном мире для подобных встреч некое место выбрано, представляется разумным: должны же где-то в конце концов живые существа окончательно друг с другом разобраться и друг с другом все отношения выяснить. И лучше это сделать в состоянии, когда от бремени тел они освобождены - когда остались у них только свободные в своих действиях души. Ведь часто очень люди, да почти всегда, в земной своей жизни руководствуются велением тела... И потому совершают различные грехи, наносят обиды и раны ближним. (Так тело требует, например, пищи, и человек эту пищу у кого-то крадёт... Да и психические явления многие имеют своей причиной явления соматические) А когда тел нет, есть возможность для наступления момента истины. Ещё скажите, что это не так! Потому как знать, возможно, все мы, вне зависимости от вероисповеданий своих, отгуляем когда на земле положенный срок, встретимся там.... там, на том мрачном берегу, над которым никогда не светит луна. Так что готовьтесь, осмысленные и духовные. И еще... Признаюсь, посетила меня мысль... и мысль верная посетила, очень верная... А ведь, люди, всё же настоящий хозяин этих мест не Аид, а... Эреб! Аид здесь - как управляющий, лицо, исполняюще роль управляющего. Настоящий же царь - Эреб, царь тьмы, если онтологически, глобально рассуждать. Стало быть, царство Аида - одна лишь область безбрежного Мира Мрака Эреба. Опять где-то над головой мелькнул мозг Парменида желтым светом и довольно ярким... ярким, во всяком случае, настолько, что на него нельзя было не обратить внимания. * * * Ибо тебе ни уведать того, что не есть, невозможно, Ни об этом сказать …мыслить и быть — не одно ли и то же Взглянь на то, что не рядом, но что на уме неотрывно... Это, друзья, уже утро, и я читаю Парменида, читаю строки из знаменитой философской поэмы его "О природе". - "Мыслить и быть - не одно ли и тоже?" Вот ведь, оказывается, как. И: "уведать того, что не есть, невозможно"... В общем, о том, чего нет, помыслить нельзя. Так можно данный тезис сформулировать. Стало быть, всё, о чём можно помыслить, оно существует - в том или ином виде. И стало быть, и Ахеруссия, и мой ночной поход... О, озариво!
