Она лежит на спине, раскинув руки по сторонам и сверля пьяным взглядом потолок.

— Katten, тебе нужно переодеться и уснуть, — Александр подходит к краю кровати, бросив на неё футболку.

— Я тебе уже говорила, что меня заводит, когда ты меня так называешь? — бубнит Агата, смотря на него из-под опущенных ресниц.

— Говорила, katten.

Агата шумно выпускает воздух сквозь сжатые зубы и довольно улыбается.

— А что это значит? — она слегка приподнимается на локтях, блуждая затуманенным взглядом по стоящему возле кровати мужчине.

— Котёнок.

— Котёнок, — повторяет Агата, снова роняя голову на подушку, не стирая идиотской улыбки с лица. — Мне нравится.

Александр подходит к окну, чтобы задвинуть шторы, заранее беспокоясь о том, что утром солнечные лучи могут разбудить Агату раньше времени.

— Агата, я всё-таки считаю, что тебе нужно пере… — он оборачивается и понимает, что Агата заснула, при этом еле слышно посапывая.

Улыбнувшись, он подходит к двери, намереваясь выйти, но шальная мысль закрадывается в его голову. Александр выключает свет, погружая комнату в кромешную тьму и возвращается к кровати.

Не видя абсолютно ничего, он нащупывает рядом лежащую футболку и, закинув её на плечо, выдыхает, чтобы собраться с мыслями. Разум кричит ему — «Остановись и оставь эту глупую затею!», но все остальные органы и чувства хором перекрикивают то, что отключается каждый раз, когда он находится рядом с этой девушкой.

Подушечками пальцев он, едва касаясь, скользит по её ногам, поднимаясь выше, дотрагиваясь до плоского животика и тонкой талии. Он нащупывает еле заметный замочек сбоку и шумно выдохнув, оттягивает его вниз.

«Ведешь себя, как чёртов маньяк» — мелькает в голове у Александра, пока он нарочито медленно расстёгивает молнию на платье.

Прикрыв глаза, так как в этой темноте всё равно ничего не видно, он отдаёт весь процесс в руки лишь своим ощущениям. Аккуратно стянув одну бретельку с острых плеч, он принялся за вторую. Когда Агата что-то недовольно пробубнила, Александр резко остановил свои манипуляции и, убедившись, что она не проснулась, облегченно выдохнул.

«Определенно маньяк».

Покончив с бретельками, он осторожно берется за края платья на уровне вздымающейся из-за размеренного дыхания груди и стягивает его вниз, старательно пытаясь не разбудить Агату.

Его воображение рисует то, что по факту находилось прямо перед ним. Её тонкую талию, округлые бедра. Александр почему-то был уверен, что где-то в районе животика у Агаты есть соблазнительные родинки, и эта мысль придавала картинкам в его голове еще больше красок.

Дотянув платье до уровня колен, он аккуратно берется за изящную лодыжку и снимает платье, пропуская сначала через одну ногу, а после вторую. Медленно. Едва касаясь. Едва поглаживая.

Закинув платье на свободное плечо, Александр расправляет футболку и, нащупав край кровати, опирается на неё коленом. Бережно взяв Агату за шею, он аккуратно натягивает футболку, продевая ее через голову. Затем следует правая рука, левая.

Несмотря на кромешную тьму, он ни разу не ошибся в череде своих действий, что могло бы привести к пробуждению Агаты.

Он словно знал её тело, словно видел её прямо перед собой. И Александр был уверен: если бы в комнате был хоть малейший источник света, хоть малейший шанс увидеть её перед собой — он бы сдался, тут же забыв о том, что она совершенно, абсолютно, до беспамятства пьяна.

Но Александр Нильсен никогда не позволит себе воспользоваться девушкой в таком состоянии. Это против его правил и принципов. К тому же… это не просто девушка. Это Агата.

Ему было нужно, чтобы она запомнила каждую совместно проведённую секунду — а не чтобы он наутро рассказывал ей детали прошедшей ночи в подробностях, любуясь ее покрасневшими щеками. Ему было нужно, чтобы она могла ответить ему согласием — именно таким, какое бы его устроило. Согласием, подтверждённым ее желанием быть с ним, а не тем, что алкоголь снес ее тормоза напрочь. Желанием столь же сильным, что съедало сейчас его.

Надеясь на память и на ощущение пространства, Александр всё-таки доходит до двери и, не оборачиваясь, выходит из комнаты.

Облокотившись о стену, он запрокидывает голову и, прикрыв глаза, выдыхает скопившийся воздух через рот. Александр только сейчас понял, что, кажется, он вовсе не дышал, пока переодевал Агату.

Сняв со своего плеча её платье, он осматривает чёрную ткань и, улыбнувшись, направляется в сторону прачечной. Кажется, однообразная работа стиральной машины — единственное, что может успокоить вырывающееся наружу сердце мужчины и бушующую кровь, что так рьяно течет по его венам.

— Спасибо тебе за то, что помог, — еле слышно произносит Агата, слегка улыбаясь.

— Не стоит, — бросает Александр, вставая, и, взяв посуду со стола, кладёт её в раковину. Он включает воду, намереваясь помыть грязные кружки и тарелки, как Агата подскакивает со своего места и тут же оказывается рядом с ним.

— Позволь мне, — она немного нагибается вперед, заглядывая в лицо Александра, который довольно улыбается, понимая, что она таким образом пытается хоть как-то отблагодарить его, но в его голову закрадывается забавная, как ему самому кажется, идея.

Подумав, что скоро подобные «гениальные» идеи доведут его до того, что ему самому понадобится помощь психотерапевта, Александр отрицательно качает головой.

— Не нужно, я сам, — он демонстративно выдавливает моющее средство и, взяв, тарелку в руки, плавно ведет по ней губкой.

— Да нет же, позволь мне, — упирается Агата и, как Александр и предполагал, пытается выхватить из его рук мыльную губку.

Улыбаясь, он всячески уводит руку от её попыток ухватиться за такой необходимый ей сейчас предмет для мытья посуды, поднимая его всё выше и выше, вынуждая Агату приблизиться к нему.

Заворожённая своими попытками добраться до губки, Агата не сразу понимает, как оказывается чуть ли не прижатой к обнаженной крепкой груди Александра. Всё так же держа руку в воздухе над головой, она сглатывает слюну, встречаясь с изучающим взглядом голубых глаз.

Для Агаты это был какой-то парадокс. Его ледяные глаза разжигали в ней то пламя, которому она никак не могла противиться.

Ведомая каким-то минутным помутнением, она слегка приподнимается на носочках, неминуемо сближая их лица.

Александр подается вперед так, что она может чувствовать его горячее дыхание у себя на губах. Он смотрит ей в глаза, водит взглядом по ее лицу, пока не останавливается на приоткрытых губах.

— Агата.

— Да?

— Я сейчас тебя поцелую, — хрипит Александр, приближая лицо еще ближе, почти касаясь своими губами её.

— Это угроза?

— Предупреждение, — успевает ответить он, прежде чем накрыть её губы поцелуем.

Жарко. Пошло. Не давая шанса отстраниться, он кидает эту дурацкую губку куда-то в сторону, прижимая Агату ближе, впиваясь пальцами в её талию.

Первый стон, что теряется в их поцелуе, вырывается у Агаты, вызывая у мужчины ухмылку.

Он резко поднимает её и усаживает на стол. Она податливо раздвигает ноги, давая Александру возможность удобно пристроиться между ними.

Агата хватает его за загривок, слегка оттягивая волосы назад, отчего Александр рычит, сильнее впиваясь пальцами в нежную кожу.

Оторвавшись от губ, он спускается по шее дорожкой поцелуев, вынуждая Агату запрокинуть голову назад, прикрыв глаза.

Он проводит кончиком языка по её шее, очерчивая линию ключиц. Покусывая и оттягивая кожу. Кажется, останутся засосы, но кого это волнует?

Александр возвращается к уже искусанным губам, жадно накрывая их очередным поцелуем. И стоит Агате только протянуть руки к резинке на его трико, как рядом с ними раздается телефонный звонок.

Недовольно выдохнув, Александр нехотя отстраняется от девушки и, взяв трубку, не посмотрев на номер, он произносит глухое «Слушаю», прежде чем снова начать оставлять короткие поцелуи на шее Агаты.

— Здравствуйте, Рейчел, — произносит Александр, не отнимая губ от такой манящей кожи.