Забавные картинки. Театр легких палочек.

Ветер тоже участвует в представлении.

И солнце.

После прилива все тут будет по-другому.

Кто мы такие?

Нет, не плавник.

Тени на песке.

На пляже.

Вода. Песок. Свет.

Вот она, сокровенная суть мира.

Святая святых.

Под ногами.

Сколько ни творили муры и бранкузи, лучше этого им не создать.

И трудиться не надо.

Комаров смешить.

Коттедж на берегу в поселке Сии-Рэнч.

Там много прекрасных деревянных домов. Сотни.

Некоторые – архитектурные шедевры.

В одном из таких коттеджей мы жили в мае 2007-го года.

Моя мама, мой отчим, сестра с сынком и я.

Я бродил по окрестностям, часами смотрел на волны. Нюхал свежий солоноватый ветер.

Снимал, снимал…

Потом камеру спрятал. Не берет камера Тихий океан.

На берегу.

Ни черта я не понимаю ни в ботанике, ни в биологии.

Ни в чем.

Но, когда на душе тяжело, знаю, ничего лучше нет, чем на лютики-цветочки посмотреть.

Вот я так сидел на теплой калифорнийской земле и глядел на цветы.

И забывал, что есть душа.

Хотел быть и был, как они.

Больше и не надо…

В нескольких метрах от соленой воды.

Икебана.

Смотрел, пока муравьи не стали задницу кусать.

В Форт-Россе.

Как же повезло Америке, что Россия убралась отсюда!

Испоганили бы все.

Какая-то есть в русаках невыносимая безнадежная заторможенность. Упертость.

Особенно ярко проявившаяся в последнем царе.

Ему говорили-говорили, убеждали-убеждали, все как о стенку горох.

Все пересидел, а потом, вместе с семьей – в подвальчик… жалко смертельно детишек.

Но поделом. По делам папки.

Тихий океан.

На другой стороне – оставленная Родина, Япония, Китай…

Другая сторона земной чашки.

Вода, вода…

Откуда на Земле столько воды?

Ученые говорят, кометы занесли.

И даже не улыбаются.

Трудно признаться в том, что даже этого не знают.

Небольшая волна – чуть выше двух метров – может запросто сломать купальщику или серфингисту хребет. Поэтому и купание и серфинг на этом пляже запрещены.

Я влез в воду.

Очень хотелось рассказать всем, что купался в Тихом Океане.

Вода была градусов шесть-восемь.

Три раза окунулся, потом выскочил и еле отогрелся на солнышке.

Купался я, купался, только не на этом пляже, а в защищенной от волн бухточке.

Вокруг меня валялись грудами кусочки изумрудных раковин…

Осень на Аляске.

Начало сентября.

Хоть похоже на Россию – только – слава Богу – не Россия.

Перед приходом зимы – природа тут застывает. Засыпает, как медведь. Перед сном хочется подумать и поговорить о вечности. О беспредельности. О мире без нас.

О покое.

Об уходе без бессмысленных укоризн.

Прах – в прах.

Свет – в свет.

Вода – в воду.

Деревянная колонна. Ястреб. Волк. Медведь. Змей.

Объяснили аборигены – это не идол, а рассказ в лицах.

В масках.

Путешествие по реке Танане мы начали с посещения ресторана и сувенирной лавки.

Из лавки был хорошо виден наш колесный корабль, который слишком красив и велик, чтобы его фотографировать.

А раньше по Танане возил туристов маленький кораблик.

Плывем. Смотрим на окрестности. Хорошо.

Лес успокаивает. Елочки лечат хвойным запахом.

Склон горы умиротворяет. Одним своим склонением.

Что-то было и сошло постепенно на нет…

Остался только прочерченный в пространстве невидимым пальцем уход.

Примирение.

Забвение.

Мир тебе, река.

Слева, на обрыве, – вилла местного судьи…

У судьи губа не дура…

Можно порыбачить.

Можно и о вечности подумать.

И о пожизненных сроках для убийц.

Странно то, что и в этом холодном крае есть преступность.

Казалось бы, людей тут мало – надо и можно любить друг друга.

Помогать…

Терпеть…

Нет. Люди и тут, перед вратами ледяной вечности, завидуют, оскорбляют, воруют, ревнуют, дерутся, убивают.

Хорошо, что есть полиция и судья.

Там, на вилле, над обрывом.

Танана – приток знаменитого Юкона. Мощная величественная река.

Течет параллельно несколькими руслами, переплетающимися, расходящимися, сливающимися. Коварная, опасная, холодная река.

Отмели ее часто превращаются в зыбучие пески.

Вечная мерзлота не позволяет корням деревьев уходить глубоко в землю. Елочки на Аляске худенькие, жиденькие. Чуть что – падают.

Как первоклассницы на коньках.

Нас водили в хижину индейца.

Шкуры и черепа.

Медведей жалко.

Каждый год в Америке убивают не то 40 000, не то 20 000 медведей.

Охотники.

Мрази.

Жалко и лося.

Выглядит лосиный череп с рогами – монументально.

Как будто кошмарный марсианин раскрыл свою жуткую пасть.

На горизонте – вершины Аляскинского хребта.

Бирюзовый мир.

Мне хорошо на Аляске.

Не только потому, что повидал маму, отчима и поглядел на удивительную природу.

Люблю просторы.

Я – старый летун, люблю летать в голубом поднебесье и смотреть на Землю.

Самолеты терпеть не могу – они вонючки. В них душно.

А тут, на просторе, можно подышать…

Тут понимаешь, как мелка и суетна жизнь.

Мышиная беготня, амбиции, эгомания.

Горы на горизонте.

До них от Фэрбенкса километров семьдесят.

Выходишь из дома – и перво-наперво бросаешь взгляд на горы.

Хорошо ли видны?

Порозовели?

Везде ли снег лежит?

Аляска.

Ясность.

Одиночество.

Танана.

Хочу побыть пару миллионов лет горой в Аляскинском хребте.

Видеть только небо и елки.

Возвращаемся в Фэрбенкс.

Наглотались свежего воздуха.

Насытились пространством.

Напились голубизны вечности.

Мой отчим-профессор – в университет.

А я с мамой побеседую за жизнь.

Поговорим об оставленной много лет назад Москве.

Очень хочется горячего кофейку попить.

Со сливками и черным шоколадом.

Озеро недалеко от аляскинского университета.

Лучше всего об озере написал Торо.

Почитайте, не ленитесь, «Уолден или жизнь в лесу».

После русской литературы – как глоток свежего воздуха.

Озеро.

Так и тянет в воду.

Вспоминали с мамой чудесные озера Эстонии.

Отепя.

Отдыхали там от страшной Москвы.

Хорошо, что этот народ оторвался от России.

Может, поживет спокойно несколько десятилетий.

Пока новая заварушка не началась.

Озеро.

Решил все-таки влезть, хоть по колено.

Попробовал воду – лед.

А дно – черная грязюка.

Засосет с концами.

Отошел.

Красоту лучше со стороны наблюдать.

Как женщину.

Дорога в национальный парк Денали перекрыта.

Почему?

Загадка мироздания.

Залетевшая из глубин галактики черная дыра?

Десант марсиан?

Оленьи стада?

Может быть – элементарно – пробка из-за слишком интенсивного движения?

Ну да, конечно, пробка… на пути из Фэрбенкса в Денали мы повстречали машин десять.

А может и пять.

Позади нас стоял ФОРД.

Люблю старинные машины, не позже семидесятых. Что-то в них есть настоящее. А современные – как и кино и искусство и музыка и литература – мыло!