Как раз в тот период мировой кризис начал еще сильнее лихорадить финансовые рынки. Наша страна не стала исключением: поднялась вторая волна увольнений. Это было совсем некстати для меня – ведь появилось еще больше конкурентов в поисках тепленького местечка. И я по-настоящему занервничал.

Собеседование было запланировано на следующий вторник, и у меня оставалось совсем немного времени, чтобы хорошо к нему подготовиться. Я вознамерился бегло изучить материалы по финансовой грамотности, чтобы произвести хоть какое-то положительное впечатление на рекрутера. Я прочитал все, что нашел в публичном доступе. Впервые я чувствовал такое сильное напряжение мозговых извилин. Никогда еще не штудировал столько профессиональной литературы в такие короткие сроки. И, естественно, в голове у меня образовалась полная каша. Я пришел в банк выжатый как лимон.

Собеседование было назначено на десять утра. В 9:20 я уже просочился в приемную. В 10:40 со мной начала беседу представитель отдела кадров – милая девушка по имени Дина.

Дина производила очень приятное впечатление. Улыбка играла на ее свежем, без капли макияжа, лице каждые три минуты. Безукоризненный деловой костюм выгодно подчеркивал изгибы ее стройного тела. Она вмиг разрушила в моей голове все стереотипы о работнике отдела кадров, которые сложились на предыдущем месте работы. Я вспомнил Эмили в кричащих красно-розовых джинсах – и меня передернуло: какое же счастье больше не видеть ее вечно перекошенную недовольством физиономию!

А вот на Дину хотелось смотреть бесконечно: она была необыкновенная. Каждый раз, когда она, слегка касаясь своего левого ушка, внимательно слушала мой ответ, я ждал какого-то подвоха или упрека с ее стороны, но так и не дождался. Беседа прошла очень душевно и спокойно и даже доставила некоторое удовольствие: бархатистый грудной голос девушки звучал приятной музыкой для моих ушей. Дина задала несколько банальных вопросов, что-то вроде: «Как долго вы планируете работать в нашем банке?» – я дал ответы, которые она хотела услышать, и мы быстро закончили. Увы, слишком быстро.

Никогда не понимал подобное: типичные вопросы, на которые заранее готовятся правильные ответы, – зачем это? Чтобы после собеседования сделать стандартное заключение отдела кадров, которое содержит лжеглубокий анализ эмоционального интеллекта кандидата и его сильных и слабых сторон? Надеюсь, эйчары, профессионалы своего дела, понимают в этом больше, чем я, потому что мне такая система кажется странной.

Когда я стал руководителем и мне пришлось нанимать сотрудников в свою команду, я полностью отказался от подобного подхода. Абсолютно не вижу смысла проводить собеседование. О чем можно узнать о человеке за тридцать минут? Я считаю, что за это время можно оценить только уровень актерского мастерства кандидата, а вот раскопать что-то существенное о его внутреннем мире просто невозможно. Я много раз ошибался, поверив интуиции и поддавшись симпатии: люди, на которых я делал действительно большие ставки, оказывались слабаками, а вот те, кого я недооценивал, показывали невероятные результаты в кризисных ситуациях. К черту интервьюирование и интуицию! Это не работает. Хотя с Диной я бы еще поболтал.

Вторая часть моего собеседования прошла с руководителем одного из отделов казначейства. Его звали Эмиль. Это был молодой человек тридцати двух лет, спортивного телосложения, с очень сосредоточенным и серьезным взглядом. Он чем-то неуловимо напоминал хищника, который бродит повсюду и ищет свою жертву. Сейчас я понимаю, что парень просто насмотрелся фильмов о трейдерах и воображал себя этаким старым волком, обрушившим рынок. Но тогда его звериная хватка впечатляла.

Я очень сильно нервничал. Боялся, что профессионал, который ворочает большими деньгами на финансовом рынке, легко раскусит такого выскочку, как я. Впал в панику, даже хотел убежать куда глаза глядят. Начал ненавидеть себя за то, что вляпался в такое. «Это большая ошибка, – крутилось у меня в голове, – я не должен здесь находиться! Они все намного умнее меня, я слишком ничтожен…» Страх был таким, что я не мог пошевелиться.

Неуправляемый страх способен тормозить наше развитие. Как-то я выступал с лекцией в местной бизнес-школе (к тому времени я уже был членом правления крупной инвестиционной компании), и один из студентов спросил, как я смог добиться таких потрясающих результатов. «Какое основное отличие вы видите между вами и остальными людьми?» – допытывался он. А я не знал, что ему ответить. Никогда не задумывался об этом. Я отделался какими-то банальными фразами – это было что-то, связанное с образованием и усердием, но в глубине души понимал, что это полный бред. В тот момент я действительно не знал ответа. А вот позже, когда я уже потерял все, я вернулся к размышлениям об этом и понял, что самая большая разница в поведении «меня бедного» и «меня богатого» – способность перебороть свой страх.

Мой наставник Джен как-то признался, что он каждый раз испытывает панический ужас, когда начинает что-то новое. И чтобы преодолеть это состояние, он вспоминает случай из своей жизни, когда дочка предложила ему прыгнуть с парашютом. Готовясь к этой экстремальной забаве, он часами изучал видеозаписи людей, впервые решившихся на подобное. Позитивные эмоции, которыми они делились, искренне улыбаясь с экрана, воодушевили его, и он с нетерпением ждал прыжка. Однако когда дело дошло до того, чтобы сделать шаг в бездну, его поглотило невероятное чувство страха: тело оцепенело, сердце замерло, он просто не мог сдвинуться с места. Он провел в таком состоянии несколько минут, показавшихся ему вечностью. А потом внутренне собрался, овладел эмоциями, шагнул в небо – и провалился в невероятное наслаждение. С тех пор, каждый раз перед прыжком в неизвестность, он вспоминает то великолепное чувство, которое накрыло его сразу же, как он преодолел свой страх.

Люди действительно часто боятся делать что-то важное в жизни, поддаваясь сиюминутному испугу. Они не осознают, что стоит только сделать первый шаг – и мир вправду может измениться. Это инстинкт самосохранения, тут ничего не поделаешь, страх невозможно заглушить. Единственный выход – просто день ото дня преодолевать себя и двигаться дальше. То, насколько ты станешь успешным, зависит только от того, сколько раз ты переборешь свой страх.

Я очень скучаю по Джену.

Вторая часть собеседования продлилась лишь десять минут. Эмиль задал всего три вопроса:

Все еще в панике, я умудрился запороть даже это. На последний вопрос ответил: внутреннее всестороннее производство. Интервьюер громко засмеялся, посчитав, что я дурачусь, а потом резко осекся, увидев мое вытянутое лицо. Повисло неловкое молчание. Эмиль даже немного растерялся, как мне показалось.

В тот момент его срочно вызвали на деск (рабочее место трейдера. – Примеч. авт.), там возникли какие-то проблемы с одним из местных банков, и он убежал, приняв мою выходку за неудачную шутку. В его голове непоколебимым столбом торчал железный аргумент: не может человек четыре года учиться на финансиста и не знать, что такое ВВП. Следовательно, пошутил. Значит, с чувством юмора все в порядке. Стало быть, легко вольется в коллектив.

Через пару дней позвонила Дина и бархатным тембром пригласила меня на должность помощника трейдера.

Перед выходом на работу я на всякий случай заглянул в учебник: «ВВП (валовой внутренний продукт) страны – это суммарная конечная рыночная стоимость всех товаров и услуг во всех отраслях экономики страны».

Мой функционал на новом рабочем месте был скуден и унизителен.

В основном я обслуживал трейдеров: делал за них мелкие отчеты, занимался бумажками, выступал в роли мальчика на побегушках. Иногда босс посылал меня по очень важным личным делам: забрать детей из садика, купить подарок жене – мало ли неотложных поручений можно придумать. Но мне все равно нравилась моя работа: я получил уникальную возможность погрузиться в мир финансов, а все остальное – просто мелочи. Новый мир сильно отличался от моего старого, и это было удивительно. Бухгалтерия и финансы оказались разными вселенными. Не понимаю, почему в университетах связывают эти два предмета воедино. Многие мои сокурсники получили степень магистра по специализации «бухгалтерия и финансы», но вряд ли они представляли, насколько это несхожие между собой вещи. А я убедился воочию. Вот тогда-то и произошел тот самый щелчок – щелк! – и в голове отпечатался вопрос: почему я раньше не замечал очевидного?