– Да нам не нужна ваша жалость, – распалялся Роман. – Нужно просто любить нас.

– Нас вообще легко понять, – продолжала Валя, – мы – как открытая книга.

– Ага, книга по квантовой физике на китайском языке, – пробормотал Роман.

– Но ведь открытая же! – возразила Валя.

– Ребята, давайте не будем ссориться, – пыталась успокоить я враждующие стороны. – Это же ясно, что Лена сама не разобралась в своих чувствах.

Так в дебатах и диспутах мы читали страницу за страницей. Мне казалось, что это – не реальные события, а как будто рукопись романа попала нам в руки, и мы должны оценить ее художественную ценность. Но постепенно события захватывали нас все больше.

Однако дневник остается дневником, а жизнь есть жизнь.

День за днем я ходила в больницу и заботилась о Никите. Я видела, какими влюбленными глазами он смотрит на меня, и с каждым разом его взгляд становился еще влюбленнее. Казалось, что весь свет и вся жизнь для него сосредоточены только во мне. Когда я уходила, он потухал.

Если бы мне кто-то рассказал о том, что такое возможно, я подумала бы: «Врут люди», а здесь я видела это своими глазами. Казалось бы, мне надо было радоваться: человек любит меня такой любовью, о которой можно прочитать только в романах и мечтать. Но я почему-то не испытывала ни радости, ни облегчения. Трудно даже сказать – почему. Может, потому, что как умная девушка понимала: разговор, которого я избегала, теперь обязательно состоится. Разговор с Никитой – о нас. Даже как-то непривычно. О нас! Я и Никита. Мне кажется это нелепым и смешным. Я старательно избегала этого разговора. Пока Ник (так, сократив имя, я стала его называть) находился в больнице, я старалась не думать об этом. Да и ему было бы неловко, лежа на больничной койке, начинать выяснение наших отношений. А что делать теперь? Он выздоравливает и скоро выпишется, и тогда разговора не избежать. Я уже точно знаю: Никита сделает мне предложение.

Я по уши увязла в этой ситуации. Все это время я была в больнице рядом с ним, и мой чисто женский порыв сестры милосердия наверняка будет истолкован превратно. Мужчинам свойственно воспринимать события так, как хочется им, и упиваться мыслью, что весь мир крутится вокруг них. Никита – не такой, но он же мужчина. И, честно говоря, мне не составляет особого труда просчитать его действия немного вперед.

Он наверняка воспринимает мое внимание и заботу о нем как чувства, которые якобы проснулись во мне. Да, впрочем, я никогда его и не разочаровывала. Я не говорила, что это не так. Наоборот, подогревала его чувства. Мне даже нравилось это. Раз одни меня отвергают, я купаюсь в искренних чувствах других. И мне это льстило. Мне было приятно. И, возможно, я даже себе не могу признаться сейчас в этом, но где-то в глубине души отлично понимаю: мне необходима любовь Никиты, и если я потеряю ее сейчас – мне будет не доставать ее.

…Утро началось, как всегда, с прихода Наташки. Этот ураган в юбке, все сокрушая на своем пути, кружился по комнате и, как хищник – крови, ждал свежих новостей.

– Ленка, ты знаешь, где мы вчера были с Мишкой? – трещала она без умолку. – На дискотеке! Представляешь, я – и на дискотеке.

Наташка залилась заразительным смехом, и я тоже не смогла сдержаться. Все наши знакомые знали, что она не умеет танцевать. Она не чувствует музыку, поэтому даже когда она выходит танцевать, это просто уморительная картина. Зато комплексов у нее нет вообще, и Наташка совсем не смущается выходить на танцпол и дурачиться (сама она называет это танцами). Все танцующие показывают на нас пальцем. Поэтому, когда мы компанией приходили на дискотеку, Наташка все же больше предпочитала проводить время у барной стойки. Там ей просто не было равных. Куча незнакомых парней желали покадрить красивую общительную девчонку. И пока мы отрывались на полную катушку, Наташка купалась в мужском внимании. Но пойти на дискотеку с Мишей… Как же это все, интересно, было?

– Больше вы в это заведение не ходите, – засмеялась я. – вряд ли вас туда теперь пустят.

– Ага, – охотно согласилась подруга.

– Ну, не томи, рассказывай! – подначивала я ее.

– Вот дела! Я с утра пораньше прилетела, чтобы узнать твои новости, а ты держишь меня в полном неведении. Да еще наглым образом требуешь занимательного рассказа от меня. Ничего особенного, все как всегда – обычно, – небрежно сказала Наташка, но отлично было видно, что она что-то недоговаривает и очень уж ей хочется, чтобы это ЧТО-ТО было вытащено наружу. А меня долго уговаривать не надо.

– Понятно, опять стояла у барной стойки, Мишку окрутили какие-нибудь малолетки, тебя – подростки-переростки, драка, ссора и перемирие, – схитрила я.

Наташка рассмеялась:

– Ну, почти так, – проговорила она, когда успокоилась. – Я напилась!

С Наташкой это происходило крайне редко, поэтому я удивилась. Я никогда не видела ее пьяной, хотя знаю ее практически всю свою сознательную жизнь.

– Ты напилась?! – изумилась я.

– Да, мартини, наверное, был разбавленный, – подхватила Наташка. – Они стали хитрить там со спиртным. Так-то с чего мне пьяной быть? Уж точно не с парочки стаканчиков мартини.

– Ну, не знаю, – засомневалась я. – Расскажи лучше все по порядку.

– Началось все с того, что мы с Мишкой пошли гулять, – приступила к своему рассказу Наташка, наслаждаясь, что полностью завладела моим вниманием, – а он мне тут и говорит: «Пойдем, может, где потанцуем?» Ты представляешь, это он – мне! Ну, я же – дама без комплексов, поэтому сразу согласилась. Сама думаю: «Только бы никого знакомых не встретить». Но ты же знаешь, фраза «Хоть бы никого не встретить» работает всегда с точностью наоборот. Пришли, а там Юлька, Олька и Светка. Они забрели после какого-то бара, отмечали Юлькин день рождения. Ну, тут и началось! Сначала мы выпили за здоровье Юльки, затем – за здоровье ее родителей, затем – за ее желания, а потом уже пили за все подряд. В общем, набрались изрядно, я сама от себя не ожидала такого. Когда начали возвращаться первые проблески сознания, осознала, что я танцую в центре зала и все на меня смотрят.

– Не поняла, где же ты там танцевала, там же… – начала было я.

– Да-да, именно у шеста, там, где обычно стриптизерши танцуют, – прервала меня Наташка, – стриптизерши и теперь еще – я! Причем не просто танцую, я уже, как бы помягче сказать, полураздета.

– Я бы сказала – полуодета, – вмешалась я.

– Да какая разница! – прервала опять Наташка и уточнила: – В нижнем белье. Стою, такая, танцую, никого не трогаю. Юлька с Олькой стягивают меня с этого пьедестала, а я уцепилась за шест и выделываю всякие штуки, какие в кино стриптизерши показывают. Народ хлопает, шумит, деньги только в трусики не пихают, видно, рано еще. Но ты знаешь, что самое удивительное? Мишка стоит и хохочет! Нет, ну ты как думаешь, это нормально? Его девушка танцует стриптиз, а он хохочет! Это тебе не пуля? Потом все-таки Юлька с Олькой оторвали меня от шеста и испортили мне все веселье. Тут мне стало плохо, и они потащили меня в туалет – умывать. Сами все пьяные, умывают меня! Их самих бы кто умыл. У меня теперь после их умывания все лицо болит, так они терли и давили. Хорошо еще, что мы – девушки и можно тональным кремом замазать все следы их издевательств над моим лицом. Потом я вышла на улицу подышать свежим воздухом. Конечно, уже прилично одетая, как и раньше, только вот беда: я даже не заметила, где сломала каблук на туфле. Стою, такая, вся умытая, а скорее – размазанная, только что блиставшая у шеста, одна нога короче другой, отчего моя фигура стала похожа на квазимодо, и думаю: странно, раньше поклонников куча всегда была, а сейчас почему-то никто не подходит.

– Да, это – удар для тебя, – рассмеялась я.

– Но все же нашелся один принц, который не дал мне умереть и превратил из лягушки в принцессу, – с гордостью заявила Наташка.