- Слушаю тебя.

  - Ты знаешь секрет безумия?

  - Что?

  - Безумие - это то, что меняет тебя, перестраивает изнутри, усыпляет твою бдительность, возвращает тебя к первобытному состоянию. Но истинное исступленное безумие - это такая штука, от которой невозможно отделаться. Вопрос состоит в следующем: каков фундамент этого самого безумия? Какова подоплека? Что послужило причиной твоего личного перестраивания? Если причина в пустом, скучном нервотрепстве, вызванном рутинными проблемами, тогда в этом нет ничего экстраординарного. Но если причиной безумия становится любовь, это - страшно. Страшно, потому что такая причина превращает тебя в машину, которая забывает, что такое страх. В машину, механизм которой перезагружается и работает сам собой, без отдыха. Эта машина подконтрольна лишь тому самому чувству, что привело к ее созданию. Кроме того, все это случается лишь со слабыми... Признаться по правде, я никогда не был сильным, и ты имела возможность в этом убедиться. Ты невиновата в том, что со мной происходит, детка. Виновато чувство, которое я испытываю к тебе и которое не могу убить. Чувство, объединившее нас с тобой. Когда кто-то говорит кому-то, что готов ради него (нее) на все, - это первый шаг к безумию. Мы не осознаем того, что стоим на пути к безумию.

  - Зачем ты все это рассказываешь? - я села на кровать.

  Костя медленно достал сзади из-за пояса огромный нож, покрутил его на свету и приложил к своей правой щеке.

  - Я сегодня убил двух человек, - молвил он. - Ты ведь не хочешь стать жертвой номер три, верно, девочка моя?

  В его черных глазах было ледяное спокойствие... Ненормальное, жестокое спокойствие. Человек с такими глазами не обязан спрашивать ни у кого разрешения по поводу чего бы то ни было. Он лишь предупреждает, что ему что-то нужно и все.

  У меня из глаз медленно покатились слезы.

  - Костя, ты болен. Тебе нужна помощь.

  - Ты права, солнышко, - ответил он. - Но моя болезнь неизлечима. Ты должна знать, что я не отдам тебя никому.

  - Мы не давали друг другу клятву верности у алтаря.

  - Мы встретили друг друга, влюбились, не могли друг без друга. Этого вполне достаточно...

  Я смотрела то на Костю, то на нож в его руке:

  - Я прошу тебя... я умоляю - уходи. Оставь меня в покое.

  - Ты забыла меня? Нет, ты не забудешь меня. Наша любовь бессмертна.

  Он медленно опустился на постель рядом со мной, убрав нож за пояс. Я все также смотрела на него измученными глазами. Он прикоснулся к моей щеке, затем положил руку мне на бедро.

  - Помнишь, - произнес он, - как ты жаждала грубой любви? Может, повторим? Прямо сейчас, а?

  Я закрыла глаза, чувствуя, как его рука медленно скользит по моему обнаженному животу вниз, под шорты. Затем я мрачно взглянула на Егорова. В моих глазах мелькнуло презрение.

  - Это ведь тебе нравилось, солнышко? - улыбнулся Костя. - Почему же теперь я не чувствую в тебе привязанности ко мне?

  Он опрокинул меня на спину, расстегнул мне шорты и стал стягивать их.

  - Нет, Костя! Не надо. Прекрати!

  Я отбивалась, отталкивала его, но он был сильнее. Он разорвал на мне сорочку и стал целовать мою грудь.

  - Нет! Отпусти меня.

  Но он продолжал. В этот момент перед моими глазами мелькнула торчащая у Кости из-за пояса рукоять ножа. Я схватилась за нее, резко рванула на себя. Когда нож оказался у меня, я размахнулась и ударила им Костю в шею. Костя выпрямился. Его глаза уставились вверх, рот открылся. Он схватился за шею, начав хрипеть и задыхаться. С закатившимися глазами, вздрогнув, он неуклюже повалился на постель. Минуту спустя, я истерично рыдала, лежа на постели и закрыв ладонями залитое чужой кровью лицо. Рядом лежало подергивающееся в конвульсиях тело с кухонным ножом в шее, из которой рекой хлестала кровь...'.

  ***

   Олег включил телевизор, где как раз начинались его любимые 'Менты'. Жизнь стала намного интереснее и живее после райской ночи с Аленой. Он был просто в не себя от счастья. Он не афишировал это - к чему это делать? Не нужно. Ведь ей двадцать девять, ему - восемнадцать. Жаль, что человек не может временно прекратить становиться старше, чтобы подождать, пока не станет старше другой человек. Это было бы кстати. Ну да ладно. Главное - насчет Алены он не ошибся. Она его любит. Она хочет быть с ним.

  Олег смотрел сериал, тем временем обрисовывая в голове свою дальнейшую жизнь с любимой девушкой. Он не мог долго оставаться без Алены. Он хотел ее видеть. Хотел видеть прямо сейчас... Подзорная труба по обычаю была водружена на подоконник. Олег прильнул к глазку, покрутил кольцо просветления оптики.