Двигаясь по коридору, Ян услыхал стоны и пыхтение, доносящиеся из ближайшей комнаты. Дверь в комнату была приоткрыта, и Зиклиц подошел и заглянул краем глаза внутрь. Парень (тот самый, что был постарше) сейчас был занят удовлетворением своей подруги. В комнате стоял туман от сигаретного дыма. Светильник, что находился на прикроватном столике, погас после того, как парень закончил свое дело. Парень, потный, растянулся на измятой кровати, рядом со своей девушкой. В темноте раздались голоса:

   - Опять лампочка в светильнике накрылась. - Сказала девушка.

   - Да, ничего. Так даже лучше - как будто мы спим. Малышня опять, суки, на улицу убежали. И дед ушел. Хрен с ними со всеми - мы с тобой дома. - Ответил парень.

   - Ты дверь в нашу комнату на ключ замкнул? Никто сюда не заглянет?

   - Замкнул. Все нормально, не волнуйся.

   - С тобой невозможно не волноваться. Ты ж еще тот расп...яй!

   Вместо ответа парень потянулся к окну и приоткрыл его пошире.

   - Андрей, когда твои родители приезжают?

   - Через пару дней.

   Ян Зиклиц направился в зал. Где-то здесь, в доме, должна была быть его (Зиклица) спальня. Однако где именно - предстояло еще выяснить. Пока что Ян на диван улегся. Девушка называла парня Андреем. Значит она сама - Клавдия. Ведь именно Андрея и Клаву упоминал на улице один из придурков, обрядившихся в панков.

   Когда Ян проснулся утром, то уже хотел было как обычно встать и ехать в полицейский участок. Потом вспомнил о вчерашнем сне - глупом, смешном, но в то же время и драматичном. Зиклиц осознал, что это был вовсе не сон: чужая комната, незнакомый дом и вообще непонятное место... Ко всему этому дерьму нужно привыкать, хотя Ян привыкал быстро. Ему начинало казаться, что он жил в этой "дедовой шкуре" уже сто лет: будто бы знал все "дедовы" привычки, жесты, мысли. В общем, вроде бы чувствовал себя не в своей тарелке, однако ничего особо жуткого в этом не находилось, конечно, за исключением факта, что Ян внешне резко постарел и его жизнь будто бы утеряла какую-то часть своей продолжительности. Это было похоже на то, что данный кусок его (Зиклица) жизни просто был либо стерт, либо просран самим Яном пока он (Ян Зиклиц) дрых крепким сном. Все же быть в образе старикана с боевым, ретивым нутром - это необычно, даже удивительно, хоть многие люди считают необычным и удивительным кое-что другое. Люди считают, что самое главное в этом мире - это в костюме и галстуке ходить в офис или на шумные мероприятия; человек действительно к этому склонен и при этом видит себя деловым и крутым. Он видит себя деловым и крутым, пока в определенный момент не просыпается от сладкого сна и не превращается всего лишь в субъекта - марионетку. И обстоятельства мира сего в образе директората или чего-то другого ставят этого субъекта на четвереньки, спускают брюки и жестко трахают в зад, пошатываясь, постанывая от кайфа и при этом еще вонзая в шею клыки и попивая кровушку того самого субъекта.

   Ян шел по двору, раздумывая над своей жизнью - как старой, так и новой. Он не часто думал над чем-то чересчур долго, однако это был не тот случай. Ян увидел двух мальчишек, сидящих на крыше, дымящих сигаретами и пытающихся столкнуть вниз собаку. Молодая овчарка упиралась лапами в черепицу крыши и визжала.

   - Ну-ка выкинули сигареты! Сеновал рядом, черт вас дери... - Спокойно, но настойчиво произнес Ян.

   - Да ладно, дед. - Ответил его внук Колька. - Мы это в последний раз и больше так не будем. Честно.

   Однако ребята услышали позади себя движение. По той самой лестнице, по которой они взобрались на крышу, вскарабкался дед и уже стоял рядом с ними.

   - Я сказал: выкинули немедленно сигареты и отпустили собаку! - хладнокровно, настойчиво и непреклонно повторил Зиклиц.

   - Дед, ты принял эликсир молодости? - вскочил Колька, глядя удивленно на своего деда. - Я рот не успел закрыть, а ты уже на крыше. Не в твоих традициях взбираться на строения из-за каких-то там малолетних придурков, да еще быстро словно молния. Или тебя в зад кто-то ужалил?

   - Ты всегда так со своими близкими людьми разговариваешь, да еще с теми, кто старше тебя, сопляк?

   - Джимми Владимирович, извините нас. - Встрепенулся соседский Витька. Он выбросил сигарету и ретировался, оставив деда с внуком.

   Трезор в это время уже плюхнулся вниз, издав короткий жалобный писк.

   - Я тебя научу манерам. - Ян схватил мальчишку за шкирку одной рукой и потряс словно плюшевую игрушку. - Сбросить тебя с крыши?

   - Меня с крыши? За что? - Колька не мог поверить, что перед ним стоит именно его дед Самогонкин Джимми Владимирович. Обычно дед Коли себя так не вел, не был так строг и груб. К тому же не хватал детей за шкворняк и не тряс их, угрожая сбросить с крыши за непослушание: у него бы просто силенок не хватило схватить кого-то. - Дед, пусти! Мы ведь просто играем, развлекаемся.

   - Я тебя проучу.

   - Не надо, дед! Я все понял и так. Больше не буду так. Честно.

   Ян не чувствовал себя героем или тем, кто был лучше остальных. Насколько бы наивно и заезженно ни звучала эта песенка, но Зиклиц был за справедливость. Он никогда не был чересчур правильным, опрятным. Он просто был за справедливость. Обычно не повторял свое мнение дважды (за редким исключением), а разворачивался и уходил, давая понять, что все вокруг взрослые люди и сами вольны распоряжаться своей жизнью. Хотя иной раз какого-нибудь сопляка-непоседу можно было встряхнуть за шкирку, чтобы слушался взрослых, сука! Со своим крутым характером Ян не очень часто встречал подобных себе - упрямых, настойчивых и вольных людей, особо ни во что не верящих в этом мире. Но тот парень... Андрей был исключением. В Андрее Ян нашел интересного собеседника и в каком-то роде даже соперника своему характеру и натуре. Конечно, Андрей принял Яна Зиклица за своего деда и изначально общался с Яном именно как со своим дедом. Однако вскоре Андрей понял, что здесь что-то не так и дед как-то резко изменился. Углубленный словесный контакт Яна и Андрея завязался на следующую ночь после того, как Ян увидел через приоткрытую дверь, чем занимались в спальне Андрей и Клавдия. Родители Андрея позвонили днем и сказали, что задерживаются в городе еще на несколько дней. Андрей сообщил об этом Коле, Вове и деду. Затем сказал деду, что сегодня ночью ему (Андрею) надо будет отлучиться - мол поедет получить гонорар за проделанные бухгалтерские подсчеты. Яну Зиклицу как-то не особо верилось в слова Андрея. Уж если Андрей и может куда-то уехать, да еще и ночью, то уж точно не по поводу легальных, чистых дел. Так Яну показалось, хоть он и знал Андрея пока что лишь едва-едва. Лежа на диване, в ночной темноте и слушая доносящиеся из спальни Андрея сладкие стоны и глухое постукивание кровати, Ян думал, что из-за таких вот мудаков, как его "старший внук", рушатся и утопают в разврате и никчемности целые семьи. И не только на его (Яна Зиклица) планете, но и на других - таких, как, например, вот эта планета Андрея. Своими выходками Андрей ведь просто - напросто наглым образом подрывал психику и воспитание своих младших братьев, которые сейчас лежали в своих комнатах и также слушали все это. Ян поднялся с дивана с твердым намерением зайти в спальню Андрея и начистить тому репу прямо в присутствии его девки. Или разбить о голову "внука" пару пустых бутылок из-под алкоголя - из тех, что там в спальне у Андрея постоянно валяются. И плевать, что сейчас поздний час, а Андрей еще не кончил и его стояк еще не сошёл...