Когда они ходили в город, Джульетта замечала, как женщины кивали матери в знак уважения или дарили корзины с овощами. Джульетта видела, как женщина, знакомая ей по вечернему визиту, преподнесла маме завернутого в бумагу кролика. Ферма не приносила большой прибыли, и Джульетта прекрасно осознавала, что ночная магия матери кормит семью, особенно в зимний сезон. В то же время подобные дела всегда оставались рискованными. В Шаллане были места, куда мать никогда не ходила за покупками. Джульетта не раз слышала, как матери вслед выкрикивали «la sorciére!»[8]. Джульетта не понимала, чем так опасны травы, но слышала о других sorciéres, которых обвиняли в «убийстве». Обычно это происходило в тех случаях, когда заклинания не помогали излечить болезни. Тогда обвиняемых вытаскивали на улицу, привязывали к столбу и сжигали.

Однажды Джульетта подслушала, как отец лихорадочным голосом рассказывал матери о юной ведьме, которую приговорили сидеть обнаженной на горячих углях до тех пор, пока горожане не убедятся, что она не «прелюбодействует с дьяволом».

Ввиду непростого финансового положения Джульетта знала, что делать дальше.

– Маршан обещал снова заплатить, если я буду ему позировать.

– Правда? – Мать вытерла руки о фартук.

– Велел приходить завтра утром. – Джульетта подошла и собрала кусочки моркови и лука-порея, надеясь оказаться полезной.

– Сомневаюсь, что девушка твоего возраста уместна для позирования. Одно дело – ребенок, но сейчас… Не думаю, что это правильно. Бюссоны подумают нелестное.

От одной этой мысли Джульетта вздрогнула. Зимой мать и отец Джульетты остановили выбор на старшем мальчике Бюссонов, Мишеле. Мальчик семнадцати лет был худым, бледным, с рыжими волосами. Джульетта не могла представить худшей пары, однако его родители владели землей, которую возделывали родители Джульетты. Тот факт, что Бюссоны рассматривали кандидатуру Джульетты, сам по себе стал неожиданностью, учитывая более низкий статус ЛаКомптов. Джульетта, вероятно, скривилась, потому что мать схватила ее за подбородок и обратила на нее хмурый взгляд. Мамины руки были теплыми и влажными.

– Это неправильно. В следующем году ты выходишь замуж за Мишеля Бюссона, – строго заметила она. – Лучше помоги мне вымыть картошку, которую ночью принес твой отец.

Джульетта взглянула на собранную у окна груду картофеля. Она направилась к овощам и, проходя мимо открытый двери, почувствовала, как ветерок коснулся ее ног и уцепился за подол платья. Джульетта схватила кухонную тряпку, налила воды из ведра в таз поменьше и принялась стирать грязь с картофеля. Она оглянулась на мать, чье зеленое платье измазалось во время работы в саду. В тот миг Джульетте вспомнилась мадам Маршан и ее чистое голубое платье.

– Ты когда-нибудь бывала в Париже? – Краем глаза Джульетта заметила, что мать побледнела от этих слов.

– Что за странный вопрос?

– Почему странный?

Джульетта обратила внимание, как изменилось лицо матери при упоминании Парижа. Девушку все больше и больше занимали мысли о городской жизни. Да, ей нравились тихая жизнь и ощущение земли и травы между голыми пальцами, однако она стала чувствовать, что ей чего-то не хватает. Ей казалось, что она заслуживает большего, чем долговязый Мишель Бюссон и жизнь, растраченная на таскание воды из колодца. Мать никогда не рассказывала о своем прошлом – о том, что было до встречи с отцом. И хотя Джульетта знала всех родственников со стороны отца – бабушку, которая была еще жива, дядю и двоюродных братьев, – она ничего не знала о семье по материнской линии, живой или мертвой. Как будто мать вышла из ракушки, словно героиня картины, которую Маршан рисовал прошлым летом.

– Когда-то давно я жила в Париже. – Мать собрала лук и начала резать широкими кусочками.

– Ты никогда не рассказывала. – Джульетта не ожидала полученного ответа. – Тебе там нравилось?

– Нет, не очень. Париж – суровое место. Тебе не понравится, уж поверь на слово. Мишель Бюссон унаследует ферму отца, и у вас будет хорошая, безопасная жизнь. Вы никогда не будете беспокоиться о пропитании и крыше над головой. Париж – тяжелое место, и там полно обманщиков и шарлатанов. Этот художник… – Мать покачала головой. – Выброси из головы эти мысли, Джульетта. Ничего хорошего из этого не выйдет.

– Но я не хочу безопасной жизни. Я хочу в Париж.

Джульетта по-прежнему орудовала тряпкой, пытаясь отмыть кастрюлю и осмыслить все, что узнала от матери. Внезапно в дверь постучали. Обернувшись, Джульетта увидела на пороге Огюста Маршана. По этому случаю он надел коричневый пиджак.

– Это потому, что ты никогда не знала ничего, кроме безопасности. Ты не представляешь, что такое страдания. – Мать собиралась что-то добавить, но, подняв глаза, увидела в дверях Маршана. Она не казалась удивленной.

– Месье Маршан. – Она устало подошла к двери, вытерла руки о юбку и скрестила их на груди. – Мой муж в поле, если вам нужна помощь. Он должен вернуться к закату.

Бледных и дрожащих соседок, которые приходили к ней в плащах посреди ночи и будили всю семью, мать принимала с большим гостеприимством, чем месье Маршана сейчас.

– Позвольте войти? – Маршан замешкался на мгновение, но, не дождавшись ответа, все-таки зашел в кухню. – Ах, юная Джульетта.

Джульетта заметила, как мать нахмурилась за его спиной.

– Мне пришло в голову, что утром я не был учтив с юной Джульеттой. – Он бросил взгляд на овощи на столе, затем – на двух молчавших женщин. – Я попросил вашу дочь зайти завтра утром, чтобы помочь мне с картиной. Боюсь, с моей стороны было грубо не прийти и не поговорить с вами напрямую. Совершенно неприемлемо.

Маршан всегда оживленно жестикулировал во время разговора; заметив пятна краски на его пальцах и ногтях, Джульетта с улыбкой повернулась кокну.

– Я рада, что вы зашли, месье Маршан, и мы восхищены работой, которую вы проделали прошлым летом с нашей Джульеттой.

– У вас, конечно, осталась картина?

– Да. – Мать Джульетты казалась слегка рассеянной.

Маршан склонился к женщине, словно ожидая отказа, но мать перебила его в ту же секунду, когда он намеревался заговорить:

– Джульетта в следующем году выходит замуж, и я беспокоюсь, как к этой работе отнесется семья мальчика. Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду?

– Прекрасно понимаю, миссис ЛаКомпт. Я понимаю, как это будет выглядеть… для семьи мальчика. – Он приложил пальцы к подбородку и погладил бороду. – Понимаете, моя новая серия картин посвящена детям. Маленьким детям. Я помню, что прошлым летом у вас как раз был маленький ребенок. Младенец. – Он ждал ответа матери.

– Да. Сын. Марсель. Ему будет три года.

Джульетта почувствовала, как вся ее радость ускользает. Месье Маршан пришел вовсе не за ней. Это шоу он устроил ради Марселя. Джульетта изумилась разочарованию, захлестнувшему ее от этой мысли.

– Великолепно. – Маршан сунул руки в карманы. – Новая картина, о которой я думаю, – это женщина с маленьким ребенком. Конечно, я заплачу вам за беспокойство обоих ваших детей. Допустим, вдвое больше прошлогодней цены за один сеанс.

Мать, казалось, потеряла дар речи от его предложения.

– Кроме того, время, проведенное с вашей дочерью и маленьким сыном, не будет рассматриваться как что-то неуместное.

– Я… мне, конечно, придется спросить разрешения мужа.

С прошлого года Джульетта знала, что за один день позирования она зарабатывала больше, чем семья за неделю трудов в поле. Цена за нее и Марселя будет слишком высокой, чтобы отец смог отказаться. По крайней мере, она на это надеялась. Маршан, слегка поклонившись, вышел на крыльцо. Джульетта начала говорить, но мать тотчас подняла руку:

– Молчи. Твое мнение меня не интересует.

– Но это сто золотых франков за каждый сеанс! Это больше, чем вы зарабатываете на рынке за день!

– Мне известно, сколько господин Маршан предлагал в прошлом году.