– Дай мне руку.
Джульетта покорно протянула руку; прежде чем она успела запротестовать, мать порезала ей палец и окропила кровью каждую свечу. Джульетта сморщилась.
– У тебя есть его вещь? Что-нибудь, к чему он прикасался?
Джульетта не ответила, и мать нетерпеливо вздохнула:
– Ты меня слышала? – Волосы женщины выпали из аккуратного пучка, и длинные пряди спадали на вспотевшую спину и лоб.
Кивнув, Джульетта поднялась наверх и принесла подарок Маршана – нарисованный Париж.
Выхватив картину из ее рук, мать повертела холст в руках.
– Он подарил тебе это?
Джульетта снова кивнула.
– Он нарисовал ее на мой день рождения.
Мать с жалостью посмотрела на дочь. Затем вынула из кармана декоративный нож и прорезала холст. Начала она с места, где Маршан подписал свою работу; отрезав его имя, она поднесла кусочек холста к свече.
Масляные краски на картине быстро загорелись, и, пока холст полыхал, Джульетта наблюдала за тлеющим изображением Парижа. Пейзаж изгибался, искривлялся, изувеченный пламенем. Это был Париж Маршана, хотя мать утверждала, что художник не собирался брать Джульетту с собой. Но девушка чувствовала, что мать ошибается. Маршан любит ее. Он обязательно за ней вернется.
Когда наступила ночь и отец, братья и сестры заснули, мать пробудила Джульетту от беспокойного сна и отвела за руку в кухню. В темной, холодной, сырой комнате царила глухая тишина. К удивлению Джульетты, кухня подверглась изменениям: стол отодвинули к стене, а на его месте появился нарисованный мелом гигантский круг. Внутри круга белела звезда; линии выглядели безупречными, как будто мать провела их по линейке. На вершине звезды, расположенные внутри круга рядом с хрустальной чашей, горели три черных свечи.
Выйдя на свет, Джульетта испуганно уставилась на мать, вырядившуюся в странную просторную фиолетовую мантию. Лицо ее было выкрашено в белый цвет, как у карнавального клоуна, но в этом образе не было ничего веселого. В плаще было что-то зловещее, и Джульетте захотелось убежать. Однако стоило ей повернуться, как мать схватила ее за руку с силой, которой Джульетта от нее не ожидала.
– Ты должна наблюдать. Он просит об этом.
Джульетта не знала, о ком она говорит, но чувствовала, что лучше не спорить. Она надеялась, что отец или Дельфина спустятся и спасут ее от этой мрачной сцены, однако семья спала крепко – слишком крепко. Джульетта решила, что мать за ужином добавила им что-нибудь в чай.
– Садись. – Мать указала внутрь мелового круга.
Джульетта перешагнула грубые меловые линии; воздух в круге был заметно теплее, чем за его пределами. Прохладный ветерок, дующий из-под двери, казалось, останавливался на границе круга; проведя рукой вдоль белой линии, Джульетта ощутила заметное изменение температуры. Мать, дернув за ночную рубашку Джульетты, стянула ту на пол. Затем она принялась наносить зловонную коричневую пасту на лицо дочери, на ее грудь, живот и ноги, отбивая руки девушки, когда та пыталась стереть с себя эту мерзость. Джульетта чуть не задохнулась, когда в нос ударил запах гвоздики и земли. Сидя в кругу на ночной рубашке, Джульетта обняла себя руками; на ней не было ничего, кроме едкой коричневой пасты.
– Я замерзла, – прошептала Джульетта.
Не обращая на нее внимания, мать опустилась на колени у линии круга, собрав накидкой меловую пыль. Она скользнула вперед по полу и легла лицом вниз на половицы, прижавшись лбом к деревянной доске. Мать тихонько запела, и Джульетта почувствовала, как дернулся ее живот; затем его пронзила острая боль. Боль пульсировала, точно сердцебиение, становясь все сильнее и сильнее. Задыхаясь, Джульетта схватилась за живот, который казался твердым, горячим. Пение матери становилось быстрее, и девушка почувствовала стекающую под ноги на ночную рубашку теплую жидкость. Кровь. Джульетта опустилась на колени, чтобы коснуться багряной лужи, но отдернула руку, когда мать запела странным высоким тоном. Спустя несколько минут голос стал зловещим; свечи замерцали быстрее в такт песне; воск быстро таял, растекаясь как лава.
Джульетта испугалась. Это была жуткая сцена, и женщина на полу не выглядела как ее мать. Фигура в фиолетовом, лежащая лицом вниз, начала сильно дергаться. Джульетта попыталась встать, но обнаружила, что ноги не слушаются ее. Словно почувствовав ее желание сбежать, женщина протянула руку, чтобы сжать голую лодыжку Джульетты. Тело девушки затряслось в конвульсиях; она упала на пол рядом с матерью, выкатилась из круга на холод и скорчилась от жгучей боли в животе.
Мать поднялась с пола, как будто очнувшись от глубокого сна, и с отвращением взглянула на лужу гранатовой крови.
– Ты ждала ребенка. Ребенка Маршана. Но теперь его нет.
Вскрикнув, Джульетта коснулась своего живота. Густая коричневая паста начала рассыпаться по мере высыхания. Пульсация прекратилась, острую боль сменила тупая. Девушка села, глядя на испорченную, окровавленную ночную рубашку.
– Мы это сожжем, – объявила мать, будто читая ее мысли. – Возвращайся в круг.
Джульетта осторожно скользнула обратно. Ноги ее задрожали, и на мгновение она почувствовала, как боль начала угасать, как только ее тело вновь оказалось за меловой чертой. Мать смотрела на дочь с пустым выражением лица, даже с презрением.
Женщина возобновила пение. Через окно кухни Джульетта видела сияющую полную луну, льющую свет внутрь круга. Свечи до сих пор горели в наполненных кровью чашах. Когда они догорели до жидкости, кровь забурлила, закипела, а затем заструилась на деревянный пол, остановившись у меловой линии. Мать Джульетты вскрикнула, когда распахнулась дверь. Плотный влажный туман просачивался внутрь, сгущаясь и обретая форму. От представшего зрелища Джульетта взвизгнула. Прямо перед ней стоял дергающийся скелет рогатой козы, пытающейся встать на задние ноги. Страшное существо то материализовывалось, то исчезало, точно пыталось найти опору, но в конце концов встало перед матерью Джульетты. Казалось, между ними состоялся разговор, за которым последовало согласие женщины. Внезапно раздался щелчок, и челюсти матери сломались. Рот открылся до нечеловеческих размеров, позволив скелету козы, который, казалось, превратился в твердую массу, войти в женское горло. Джульетта почувствовала, как во рту ее разливается желчь. Даже в круге она ощутила холод, который окутал ее тело, словно одеяло.
Внезапно мать упала на колени, и челюсти с новым щелчком встали на место. Женщина поспешно прикоснулась к лицу, будто желая убедиться, что все черты на месте.
– Мы закончили, – раздался голос, не принадлежащий ее матери.
Женщина встала, но тут же споткнулась, будто тело ее превратилось в плохо сидящий костюм. Пока она заторможенно шагала к лестнице, колени ее разъезжались, а фиолетовая накидка волочилась по полу позади. Существо поднялось по лестнице, оставив нагую Джульетту в одиночестве на полу внутри круга. Пока догорали свечи, рвота медленно высыхала на ее бедрах.
Джульетта вскочила и подняла пропитанную кровью ночную рубашку. Не теряя времени, она поковыляла к кухонной раковине, чтобы смыть с тела коричневую мазь. При помощи грубой щетки Джульетта стряхнула с себя большую ее часть, после чего завернулась в окровавленную холодную одежду. Прежде чем закрыть дверь, Джульетта задула свечи и посмотрела на книгу из коричневой кожи с изысканным золотым и фиолетовым тиснением. Она потянулась, чтобы прикоснуться к переплету, но вдруг отдернула руку. Недавнее зрелище не на шутку ее напугало, и Джульетта не могла избавиться от ощущения, что все произошло по вине этой книги. Взглянув на гравюру на обложке, девушка увидела символ – то самое козлоподобное существо, которое явилось на кухню.
Джульетта тихонько поднялась по лестнице в спальню, свернула ночную рубашку в клубок и спрятала за кровать. Дельфина крепко спала. Дрожа, Джульетта сменила рубашку и забралась в теплую постель, однако, несмотря на тяжесть одеял, холод не покидал ее, а запах гвоздики как будто въелся в кожу. Едкий запах остался единственным напоминанием о том, что все увиденное произошло наяву. Хотя она могла обнять Дельфину, чтобы согреться, она не смела прикасаться к сестре. Этот озноб не был нормальным; случившееся на кухне не было нормальным. Ее мать не была нормальной. Если раньше Джульетта и задавалась вопросом о прошлом Терезы, теперь она не сомневалась, какие секреты та утаивала от собственной семьи. В ту ночь в их дом пригласили дьявола. В этом Джульетта была уверена.
