Отец предложил сыну остаться у него, но Анатолию очень хотелось побыть одному, тем более что идти к матери предстояло совсем недолго. Он извинился и отказался, сославшись на то, что обещал матери вернуться домой. Уже на пороге вновь заверил отца, что до отъезда они встретятся втроём. Тепло попрощавшись с резко постаревшим отцом, Анатолий вышел на улицу. Его обняла тёплая майская южная ночь, и он остановился на пороге парадной, наслаждаясь свежестью, тишиной и прекрасным ароматам цветения фруктовых деревьев. Независимо от того, что на сердце было печально, молодой человек улыбнулся этому празднику природы и полной грудью вдохнул в себя воздух.

– Нужно жить! – приказал он себе и неспешно двинулся в сторону квартиры, в которой ещё совсем недавно обитали трое его самых близких людей. Анатолий был воспитан в дефиците любви, но всё же мог с уверенностью сказать, что любит свою семью как нечто, прочно связывающее его с малой родиной, вот с этим городком, куда он не торопится приезжать в силу суетности жизни, но в котором ему всё же необыкновенно хорошо. И спокойно. Тёмное небо было усыпано яркими огоньками звёзд – город крепко спал. Только изредка с окраин доносился отдалённый лай собак, которые чутко реагировали на любые шорохи ночной городской жизни. Вот и родной дом! За десяток минут прогулки Анатолию не встретился ни один человек. Он ещё немного постоял у парадной двери, подумал о том, что необходимо за оставшиеся дни зарядить оптимизмом, стойкостью и житейской мудростью родного брата. Потом тихо поднялся на четвёртый этаж и открыл своим ключом дверь квартиры. Тут же из спальни вышла мать, красные заплаканные глаза которой не оставляли сомнений, чем она занималась все последние часы.

– Мама! Ну чего же ты не спишь? – с лёгким укором произнёс взрослый сын, снимая обувь в идеально чистом коридоре. Что-что, а вот умения содержать дом в чистоте и полном порядке у его матери было не отнять.

– Думаю, сынок, как мне жить дальше, – с надрывом в голосе произнесла женщина.

– А ты не забыла ту поговорку, которую мне очень часто произносила в детстве: «Утро вечера мудренее! Пойдём-ка спать, мама! Уже ведь второй час ночи, – он наклонился к матери, обнял её и легко поцеловал в щёку. – Спокойной ночи! Всё у тебя будет хорошо! Я это знаю. Любая рана заживает. Будешь и ты у меня ещё счастливой!

Мать обняла взрослого сына на уровне талии и уткнулась ему в грудь. Но не смогла справиться с искушением и спросила: «Как поживает твой папочка?»

– Нормально поживает! Ты ведь знаешь, что он человек достаточно самостоятельный и при необходимости всё умеет делать сам – и стирать, и гладить, и борщ сварить. В доме у него полный порядок, сам немного сдал, но, надеюсь, выправится.

– Небось бабу себе уже завёл, вот она у него и стирается – убирается!

– Мам, не злись, хватит уже. От того, что ты опять начинаешь заводиться – никому не лучше. И ты это сама прекрасно понимаешь. Отец не вернётся – не нужно тешить себя напрасными иллюзиями. Он шёл к этому шагу минимум десяток лет – а решил, как отрезал! И вполне возможно, что он действительно найдёт себе женщину по сердцу, ничего плохого в этом нет. И тебе советую не замыкаться на своих печалях, вспомнить, что тебе только 48 и ты ещё у меня ого-го! – Анатолий легонько приподнял нос матери кверху.

Но женщине было не до шуток. Она, не скрывая раздражения, взглянула на сына и поспешно удалилась в свою комнату, плотно закрывая за собой дверь.

Анатолий прошёл в комнату брата. Тот спал на диван-кровати, широко раскинув руки и ноги. Мальчишка был худеньким и пока не совсем сформировавшимся. Лёгкое сопение Саши напомнило Анатолию о своей неудачной попытке в подростковом возрасте посадить трёхлетнего брата себе на плечи. Они всей семьёй тогда поднимались в гору от бабушки. То ли камешек попался под ногу, то ли стоял не совсем устойчиво, только правая нога Толи вдруг соскользнула вниз, и он с высоты своего уже тогда немалого роста уронил брата на просёлочную дорогу. Упал сам, больно ударился и локтями, и коленями. Отец тогда вышел из себя и прогнал старшего сына вперёд словами: «Иди отсюда, чтобы глаза мои тебя не видели!» Анатолий ещё долго чувствовал себя виноватым перед маленьким братом, который больше недели ходил с распухшим носом и синяком под глазом. С тех пор у мальчишки была травмирована переносица, и часто шла кровь из носа.

– Бедный Санёк, как ему, очевидно, мешает этот недостаток в уличных потасовках, – пришла из задворок сознания неожиданная мысль, вызвавшая блуждающую улыбку на лице Анатолия Савченко, который понял, что пора спать.

––

Оставшиеся дни небольшого отпуска прошли более спокойно, чем начало пребывания Анатолия на родине.

Мать тоже понемногу приходила в себя – рассудочное поведение старшего сына и определённая уравновешенность младшего делали своё дело.

Жизнь продолжалась – Санёк заканчивал восьмой класс средней школы, мать – в качестве учителя младших классов – завершала очередной учебный год, отец, в присутствии Анатолия, договорился с младшим сыном о регулярных встречах минимум один раз в неделю. По настоянию Анатолия отец обязался научить Сашу водить машину, что, конечно же, не могло оставить мальчишку равнодушным. Глаза его загорелись, и он стал общаться с отцом уже без прежней злости и обиды. Но, независимо от внешнего умиротворения в рамках своей семьи, Анатолий с тяжёлым сердцем тогда покидал отчий дом…

––

С вопросами второго тура наконец-то было покончено. Внутри Анатолия зрело чувство, что он делает очень ответственную и важную для своего будущего работу, поэтому очередным двумстам вопросам посвятил времени намного больше, нежели первым трёмстам. Да и вопросы, конечно же, отличались. К примеру: «Ваш рост?» в первой анкете и «Перечислите все Ваши увлечения и хобби» – во второй. Учитывая тайну, которую Савченко пока решил не раскрывать перед Катей, он по-прежнему работал над анкетой в те дни и вечера, которые они проводили порознь. Однако проницательность девушки была настолько сильна, что она постоянно теребила Анатолия и нередко решительно утверждала:

– Ты что-то от меня скрываешь! Ты очень изменился за последнее время.

Молодой человек пытался отшучиваться и с лукавым прищуром глаз спрашивал:

– В какую сторону я изменился – в лучшую или худшую?

Но девушке было явно не до шуток, и она серьёзно отвечала:

– Не могу тебе однозначно ответить на этот вопрос. Но то, что ты какой-то не такой – это факт! Что-то ты от меня утаиваешь, а что – не могу понять.

– Наверное, подспудно не дают покоя мысли о родных. Как они там? Особенно волнует брат – у него сейчас первые в жизни летние каникулы, которые он проводит без отца. А город у нас горячий – во всех отношениях. Попасть в дурную компанию, где пьют беспробудно или колются – раз плюнуть. А тебя в эти мысли посвящать не хочется – всё равно ничем не поможешь, – в тон Кате, на полном серьёзе отвечал Анатолий. И добавлял:

– Не бери в голову – это всё ерунда! Я очень, очень тебя люблю и приглашаю сегодня в кафе, чтобы немного отвлечься и вкусно поесть!

Погода была замечательная и молодые люди после кафе много гуляли, о многом говорили, строили планы на будущее. Оказывается, Катя хотела минимум трёх детей, в то время как Анатолий считал, что двух – вполне достаточно. Но это на данном этапе было, пожалуй, единственным их разногласием…

––

После отправки по электронной почте второй анкеты, Анатолий как будто бы вступил в новую полосу своей жизни. Все происходившие события он наблюдал отстранённо, со стороны, ловя себя на мысли, что рассматривает их как нечто незначительное и кратковременное. Но при этом стал больше внимания уделять юридическим вопросам по оформлению выездных документов из страны, стал думать, что ему делать с жильём в случае удачного стечения обстоятельств, начал серьёзно заниматься английским. Всё, что он на данном этапе знал о проекте Викарда, его практически устраивало. Кроме одного. Он никак не мог понять, почему в числе обязательных условий фигурировало требование об отсутствии семьи. Если бы этого условия не было, ему было бы намного проще уладить все формальные вопросы с Катюшкой и собственностью. Он бы взял её в жёны, переоформил на неё квартиру и поехал устраивать их будущее гнездо. Но при здравом размышлении понял, что таким образом перекладывает проблемы на хрупкие плечи любимой и решил, что со своей собственностью будет разбираться только сам. Тут был ещё один непростой момент – деньги на квартиру ему дала бабушка по матери, которая ушла из жизни чуть больше двух лет назад. И у Анатолия сердце было не на месте – он понимал, что мать будет категорически против продажи квартиры, рассматривая её как светлую память о бабушке.