Виола принялась складывать лекарства в свою медицинскую сумку. На столе красной лампочкой пищал тот странный прибор, который так удивил Михалыча. Доктор подошла к нему, вздохнула и выключила. Казалось, она была несколько расстроена.

Сторож свесил ноги, попытался встать, ожидая ставшей уже частью его жизни боли в спине, однако, поясница даже не хрустнула. С удивлением он поднялся и сделал несколько лёгких шагов к столу. И тут вспомнил стальную иглу. – Что? Что вы со мной сделали! – сторож схватил доктора за руку. – Успокойтесь, просто вылечила ваш радикулит. Видя вашу прыть, определённо могу сказать, что вам намного лучше. Михалыч в задумчивости почесал лоб и отпустил врача, затем сделал несколько вращательных движений поясницей. – Хм. Да вы правы.Вы просто волшебница, Виолетта Церновна! – Очень зря не доверяете людям в белых халатах. Как ваше самочувствие? – Голова кружится немного, но мне будто 17 лет! – Как жаль, что вы несовершеннолетний, пионэр! Я бы с удовольствием выпила с вами стаканчик, – Виола извлекла из сумки бутылку “Джек Дэниелс” и бутерброды, – похоже, я застряла здесь как минимум до утра. Оставить вас без сознания я не могла, а сейчас уже стемнело, и метель разыгралась. Моя машина в такой снегопад не проедет. – Я потерял сознание? – Незначительная побочная реакция на укол, вызванная, скорее всего, наличием в вашей крови алкоголя. – Незначительная? Да я чуть не умер! – Поверьте, я бы этого не допустила. Вы ещё слишком молоды и красивы, чтобы допускать такие мысли. Михалыч даже покраснел от комплимента. Но ночевать в сторожке со странной медсестрой, которая его чуть не убила, он не хотел. – Я бы мог открыть админкорпус, там есть комнаты для персонала, но совершенно нет отопления. Сущая Антарктида! – Глеб Валерьянович жил на втором этаже медпункта. Он рассказывал, что оставил там записи своих наблюдений. Мне было бы любопытно их прочесть, если не возражаете. – Простите, но возражаю. Это нарушение. К тому же я не получал никаких инструкций по допуску вас на территорию. – Прошу вас, записи представляют научную ценность для меня, а с вами, я думаю, мы договоримся, – Виола красноречиво протянула налитую рюмку, – к тому же, вы мне теперь обязаны. Михалыч замялся, глядя то на рюмку, то в глаза Виолы. Они вызывали доверие. В конце концов не каждый день появляются таинственные гости. Одна приносит чудесные сны, а другая лечит и наливает. Сторож последние два месяца не общался ни с кем, кроме Семёна и Слави, и провести вечер в компании доктора был совсем не против. То ли он совершенно отвык от внимания, то ли Виола и правда вызывала в нём симпатию… Как и та девушка в летнем платье... Какие странные мысли. Он взглянул на нарезанные бутерброды с паштетом, и почему-то вспомнил, как Анжела готовила новогодний стол.Чтобы отогнать воспоминание, он решительно опрокинул в горло содержимое рюмки. – Договорились! – Михаил Александрович, я буду вам очень признательна, – Виола уже налила вторую. – Тогда за знакомство и взаимопомощь! * * * Часы показывали почти одиннадцать, бутылка виски была давно опустошена, как и бутылка “Столичной” вслед за ней. На столе валялись пустые консервные банки и несколько кусков хлеба – нехитрая закуска Михалыча. Обмякшая Виолетта Церновна развалилась на стуле и рассказывала какие-то истории про пионеров. Сторож слушал её в пол уха. Его мысли то и дело возвращались к странному видению и девочке в потрёпанном платьице. Если в первый раз он считал её плодом своего воображения, то сейчас был уверен в том, что действительно её видел. – Виолетта Це... – Виола... – Виола, а вы... а ты веришь в призраков? Доктор внимательно посмотрела на Михалыча сразу двумя глазами. От принятого спиртного они слегка косили, и снова получилось, что одним глазом она смотрит на сторожа, а другим – на дверь, будто ожидая, что в неё кто-то войдёт. – Нет. – А в то, что человек может умереть? – Я врач, и знаю, как выглядят трупы. Уж поверь, они самые что ни есть мёртвые. – А в духов, или сверхъестественных существ? Виола слегка прищурилась. – Значит, видел её? – Кого? – Не важно. Нет, не верю! – Тогда во что ты веришь? – В науку! И в то, что ты сейчас слегка... ик... пьян... – Я? Пьян? Да я могу хоть сейчас пройти по линии с закрытыми глазами! Кстати, мне правда, надо выйти... ненадолго. Дамы не возражают? Виола кивнула. Михалыч открыл скрипучую дверь и выпал на мороз. Метель тут же впилась сотнями колючих снежинок в лицо и руки. Отогнав их, сторож поплёлся по протоптанной тропинке к “заведению”. Он не слышал, как Виола достала телефон и набрала чей-то номер. – Нэка была здесь, но я опоздала. На дороге её не поймать. Где Валькот? Говоришь, не помеха? Я пьяна? Тебе так кажется... Ик... Не заплетается... Слегка протрезвевший Михалыч ввалился в сторожку. – Простите, Виолетта, я сейчас схожу на склад за обогревателем, и мы пойдём в медкорпус... Виола? Но доктор уже мирно посапывала на кушетке в своём белом халатике. Михалыч вздохнул, укрыл её одеялом. Второе одеяло он бросил на пол, поближе к обогревателю, и выключил свет. Судя по всему, приятный вечер подошёл к концу. * * * – Анжела, это ты? В комнате темно. Чьё-то возбуждённое дыхание рядом... В голове плывёт. На ум приходят слова песни “незачем мешать было коньяки с водкой и шампанским вместе”. – Анжела? – Я, любимый, – успокойся, – сейчас тебе будет хорошо. Прядка её белых волос прикасается к щеке. – Мне всегда хорошо, когда ты рядом... Анжела засмеялась: – Я знаю... – Ты выбралась из машины? – Не было никакойаварии. Это лишь сон. Миша, не ходи с ней! – С кем? – С Юлей. Никогда! Куда бы она тебя не позвала. Это не твои сны! – Не понимаю, Анжела, что ты хочешь сказать? Мы же разбились по дороге домой, и тыумерла... – Люди не умирают, любимый. Я очень даже есть. Хочешь проверить? Рука скользнула под халатик, нащупав грудь. Затем перебралась ниже, где было горячо и влажно. – Вот видишь, я есть. И я вся твоя... До самого утра... Анжела облизнула губки и припала в жарком поцелуе. Белый халатик с шуршанием упал на пол, обнажив её соблазнительные формы. На Михалыча похотливо смотрели два глаза – фиолетовый и красный. * * * Утро несмелым котёнком пробиралось в заснеженное окно. Михалыч даже не понял – был ли уже день илиещё ночь, и с трудом встал на четвереньки. Что он делал на полу? Голова раскалывалась. Нужно было срочно накатить чуть-чуть для опохмела. Какой сегодня день недели? Время – половина одиннадцатого, четверг. Рука привычно потянулась к ящику, но вдруг наткнулась на кушетке на что-то мягкое. Там кто-то был! Память тотчас же вернулась... Виола! Её медицинский халатик был слегка расстёгнут и натянут... на голое тело? А она... красивая... Чёрт... Неужели ночью... А, впрочем, какое это имеет значение... Но с выпивкой пора заканчивать! Михалыч практически вывалился из сторожки на снег. Тропинка была снова заснежена чуть ли не по колено, и пришлось протаптывать новую. После “процедуры” в туалете, ему стало значительно легче. – Всё, не пью до воскресенья! На обратном пути в дверях он столкнулся с Виолой. Покачиваясь, она стояла на морозе, в одном халатике, даже не накинув шубку. Видимо, ей было не лучше, чем Михалычу. – Где тут у тебя это...? Михалыч неопределённо махнул рукой в направлении покосившегося деревянного строения и вернулся в сторожку. Нужно было заварить хотя бы чай без сахара. Чайник как раз вскипел к тому моменту, как Церновна вернулась. Её “процедуры” продолжались дольше. – Доктора? – шутливо подмигнул сторож, протягивая ей кружку горячей заварки. – Сейчас! – она покопалась в сумке и вытянула упаковку каких-то таблеток. Одну проглотила сама, другую протянула Михалычу, – и откуда ты взялся со своей водкой? – Я... я всегда тут был. Виолетта удивлённо подняла глаза, но промолчала. Таблетка действительно, вскоре принесла облегчение. Молот, стучащий в голове, постепенно успокаивался, а глотки горячего чая возвращали к жизни. – Вот это посидели, так посидели вчера... – И не напоминай! Что-то перебрали малость. Но мне уже лучше. Я, наверное, пойду, почитаю записи, а потом сразу уеду. – На чём? Снега-то вон сколько за ночь привалило! Ты даже до трассы не доедешь. Здесь бульдозер нужен, чтоб расчистить, или на лыжах идти. Только грузовик Семёна по таким заносам проберётся. Я ему позвоню, может быть он сможет приехать сегодня – тебя забрать. – Не будем отвлекать директора от важных дел. Если не хочешь открывать медпункт, не надо, я просто уеду, – Виола явно занервничала. Почему-то Михалычу показалось, что она не очень хочет встречаться с Семёном, и подозрения сновой силой закопошились в голове. Пропуск наверняка фальшивый. И вообще, та ли она, за кого себя выдаёт? – Сделаем так. В любом случае, я обязан ему позвонить, доложить о твоём прибытии, а там – как он решит. Или, – Михалыч, прищурившись, посмотрел на доктора, – директор не знает о визите? – Прошу, не надо звонить... – В таком случае, зачем тебе записи из медпункта? Что за странный прибор лежит у тебя в сумке? Зачем ты мне сделала укол, и что после этого со мной произошло? И вообще, кто ты? Я, будучи сторожем, отвечаю за безопасность лагеря и не допущу на его территории терактов, а тем более, странных экспериментов! Виолетта какое-то время колебалась, затем начала. – Ты ведь понимаешь, что если бы я хотела, то могла убить тебя сразу. Но я хочу, чтобы ты был на моей стороне. Кое-что я готова рассказать, но половину ты не поймёшь. – Постараюсь понять... Обязан. – Так вот, я действительно доктор, и действительно Виолетта Церновна, и действительно была медсестрой в пионерлагере “Совёнок”, где Семён познакомился со Славей. Им тогда было 17 лет. И с Глебом Валерьяновичем я знакома. Только мы не обычные врачи пионерских лагерей. Онвозглавляет в Саратове филиал “Биотех-дзайбацу