TESLA

– не ня! Виола вдруг остановилась. – Автобус – будет! – Ня? – Я знаю, где взять автобус! Мне нужно в «Чайку»! – Тебе – не… невозможно. Но… Я могу в лагерь. – Ты же ослепла! – Я… я слышу хорошо… и запахи… могу идти… – Тогда слушай внимательно. Судьба Миши в твоих руках. Шанс один из ста, но он есть! Аккуратно уложив Михалыча на траву, Виола принялась что-то возбуждённо объяснять Юле. * * * Солнце почти касалось горизонта, и верхушки сосен отбрасывали длинные тени на асфальтовую дорогу. Виола, обняв бесчувственного Михалыча, сидела с ним, прислонившись к стволу поваленного дерева, и напряжённо всматривалась вдаль. «Если Нэка его действительно любит, то вернётся… Или… Она вернётся в клетку Биотеха», – думала врач. Однако именно теперь ей меньше всего хотелось, чтобы Юлю поймали. Огненный диск бросил прощальный луч на золотистое облачко и скрылся за горизонтом. Михалыч почти не дышал. Сквозь его тело уже можно было отчётливо различить стволы деревьев Потустороннего леса. Глаза покраснели, ногти удлинились. По записям Глеба Валерьяновича Виола знала, что случиться в ближайшие несколько часов. И тогда ей придётся покинуть Михалыча. Теперь уже навсегда. Сторож застонал. Впрочем, его стон отдалённо напоминал вой волка. – Тише, тише, любимый… Я верю, что у Юли всё получится. Я не хочу тебя терять. Взошедшая луна осветила призрачным светом дорогу. Там, позади нескончаемого поля, замерцали огоньки города. Так далеко. Даже если идти всю ночь, нет никаких шансов успеть. Но Михалыч выбрал лагерь. Видимо, дорога к нему ведёт в обратном направлении, однако, Виоле казалось, что она топчется на том же самом месте с момента, как отправилась в путь. Так уже однажды было, в «Совёнке». Может быть, действительно, только хранители могут по ней ходить? И вдруг, разрезая темноту, из ниоткуда выпрыгнул серебристый грузовик с надписью

TESLA

. Он разорвал ночь светом ярких фар, чуть не зацепив Виолу, затем сделал крутой вираж, и заскрипел шинами по дороге. Вылетел на обочину, и оставляя глубокий след в траве, сбил два молодых деревца, после чего окончательно остановился. Прожектор, направленный на Виолу, ослепил её, и она некоторое время не могла понять, кто появился в проёме открытой двери. Силуэты доктор узнала, скорее по голосам. Они принадлежали Семёну Михайловичу и Славе. Но Юля была уже рядом. Нэка помогла погрузить сторожа в грузовик. Директор холодно, но с долей волнения произнёс: – Виолетта Церновна, у вас кажется есть работа в медицинском отсеке. Кого только не возвращал к жизни этот чудесный медблок! И Славю, и Аню – первую пионерку «Чайки», спасённую из Чернобыля, и саму Виолетту Церновну. Впрочем, насколько уместно выражение «возвращал к жизни» – сложно сказать. Жизнь, смерть, миры, сны, время, иллюзия и реальность сплелись в чудовищный клубок, в котором не разобрался бы самый искусный хранитель. Юля вовсе не считала себя искусным хранителем, но она была предана тому человеку, который однажды отдал ей свой сон, а затем и сердце, поняв, что Нэки – нечто большее, чем обычный биоматериал. Кошкодевушка держала Михалыча за руку, и в ответ на благодарный взгляд Виолы, готовившей раствор, чтобы промыть ей глаза, лишь спросила: – С ним всё будет ня? Я… я успела? – Успела, успела… – Жаль, я ничего не вижу, но чувствую его тепло и дыхание. Оно стало ровнее. В разговор вмешался Семён Михайлович, который всё это время стоял в проёме двери: – Гравитон включён. Он изолирует нас от асфальтовой дороги. Внутри лаборатории не действуют законы мира Нэк, следовательно, Михаил Александрович скоро полностью восстановит свой образ, но, к сожалению, не тело. Славя подняла удивлённо глаза: – Мы разговариваем с призраками? Это те ребята, которых мы похоронили? – Дорогая, я не готов ответить на твой вопрос. Виолетта Церновна, как и Михаил Александрович, погибла в «Чайке». Но теория товарища Генды допускает, что человек, умирая в одном канале, начинает свою жизнь в другом. – Люди не умирают, – вмешалась Юля, – они просто идут по асфальтовой дороге… – Помолчи уж, – незлобно прервала Виола, – своей смертью я обязана тебе, впрочем, как и новой жизнью, и встречей с Мишаней. Только скажи честно что будет с ним, если он покинет грузовик? – Ай, -вскрикнула Юля. Виола зафиксировала повязку на её глазах:

- Терпи и отвечай. Скоро тебе станет легче. Возможно, со временем, к тебе вернётся зрение. Ты впервые пожертвовала чем-то для любимого человека. Скоро ты поймёшь, что значит быть настоящим хранителем.

Нэка опустила ушки:

- Он больше трёх дней здесь. Тень. Опасно. Не ня.

- А грузовик сможет отвезти его в лагерь?

- Сможет. Но и в лагере не ня. Валькот нашёл бы ответ. Но он за радугой.

- Это где?

Нэка неопределённо махнула рукой в пустоту и погрустнела:

- Туда автобусы не ходят. Даже хранители не могут.

- Семён?

- Не знаю, Виола, TESLAне располагает такими данными.

- Место, куда отвозит корабль?

- Даже Аня не знает. Возможно.

- В таком случае, я ведь ещё не сделала выбор, и ты, Юля, по-прежнему мой хранитель, следовательно, обязана отвести туда, куда попрошу.

- Да, это так.

Виола на несколько минут задумалась, затем наклонилась и поцеловала в губы спящего Михалыча. Его щёки порозовели, бессознательное состояние сменилось сном.

- Тогда веди меня в библиотеку!

- Как вам будет угодно, Виолетта Церновна… Зрение – не помеха. Я… я и с завязанными глазами могу.

- Однажды я вернусь, пионэр! – эти слова были обращены уже к Семёну, – открывай нам выход…

- Виолетта Церновна, вы ничего не хотите мне объяснить?

- Нет, – просто ответила она, – вы ведь забыли взять объяснение у одной светловолосой девушки по имени Анжела и её мужа, вашего верного сторожа по прозвищу Михалыч. Проект Биотех-дзайбацу объявляется закрытым. Моё почтение и пламенный привет Глебу Валерьяновичу. Пойдём, Юля. Нам пора в дорогу. Я буду твоими глазами. Какой выбираешь для пересадки? Красный или фиолетовый?

С этими словами Виола самостоятельно нажала кнопку открытия двери грузовика. Гравитон автоматически выключился, открывая проход в барьере. Семён хотел ей помешать, но Славя остановила его. – Пусть идёт своей дорогой. Однажды она вернётся. А ты помни, что обещал этой Нэке. – Да. Я временно замораживаю проект TESLAдо того момента, когда мы сможем с уверенностью сказать, что своими действиями не наносим вред ни людям ни Нэкам. Нужны дополнительные исследования и эксперименты. Но позже. Мы со Славей решили взять отпуск и провести лето в «Совёнке». К сожалению, я вынужден закрыть «Чайку» на один сезон. Но через год лагерь снова откроется. Обещаю. * * * У ворот «Совёнка» остановился красно-белый Икарус с табличкой на стекле «Маршрут 410». Из него вышла молодая пара – девушка с заплетёнными в две косы светлыми волосами и её муж, директор пионерского лагеря «Чайка». На какое-то время они остановились в замешательстве перед входом. – Семён, а помнишь… – начала девушка, но директор перебил её. – Да, как в первый день… Будто вчера было… Те же самые ворота, и вывеска. Мне даже не по себе, волнуюсь… – Смотри, и статуи пионеров на месте. Неужели нас выйдет встречать вожатая? Ой, а куда нас поселят? В один домик или в разные? – Конечно в разные! Мы же пионеры. Впрочем, возможно, сделают исключение, – Семён многозначительно подмигнул, – как думаешь, здесь ещё сохранилось озеро, где ты купалась той ночью? – Ой, прекрати. Об одном только и думаешь! – засмеялась Славя. – Точнее, об одной… о тебе… Из окна выглянул водитель: – Ярослава Сергеевна, Семён Михайлович, удачного вам отдыха! Заеду через недельку, привезу новую смену подрастающего поколения! Вы здесь точно на всё лето решили остаться? – Да, Миш, отдохнуть хочу от всего. Грузовик в полном твоём распоряжении. Ты прекрасный водитель! – А то! Зря что ли баранку в такси крутил?!Профессионализм не пропьёшь! Ну, бывайте тогда… ЮЛИЯ, координаты асфальтовая дорога, поворот на библиотеку. – Уточните канал, – послышался мелодичный голос искусственного интеллекта