- Хорошо, а как он это сделал? Как он доставил эти гены в твой организм, чтобы изменить твою внешность?

- Он ввёл их. Он выделил гены, которые хотел, и ввёл ДНК прямо в клетки моей кожи, костный мозг, внутримышечно. Он даже ввёл ДНК в клетки моего мозга.

- Ты говоришь о «голой» ДНК?

- Да.

- Ты знаешь, что нет исследований, которые показывают, что прямые инъекции «голой» ДНК полностью сформированному, взрослому человеку имеют хоть какой-то значительный эффект? В лечении рака с помощью «голой» ДНК достигнут минимальный успех, но даже это вызывает большие споры. Что касается изменения ДНК зрелых клеток, нет доказательств того, что инъекция ДНК приводит к такому типу экспрессии генов.

- Я - доказательство.

- Это не так. Как ещё, по твоему мнению, эти эксперименты изменили тебя?

- Как это не так? Я сильнее, быстрее, умнее обычного человека. Я тебе про инъекции в мозг говорил?

- Да.

- Ну вот, на следующий день после того, как он начал инъекции, я уже чувствовал, что меняюсь. Я мог прочитать книгу и всё запомнить. Я понимал вещи более ясно и мог читать мысли людей.

- Что? Ты сказал...

- Телепатия. Да. Я слышал, о чём думали люди.

- Ты ещё можешь? (Ухмыляется.)

- Да.

- О чём я думаю?

- Ты думаешь о своей беременной жене. Тебе интересно, будешь ли ты хорошим отцом. Будет это мальчик или девочка. Ты беспокоишься о своём браке и о том, что будет с твоим ребёнком, если вы когда-нибудь разведётесь. Тебе не терпится закончить это интервью, чтобы пойти к ней прямо сейчас. Я думаю, вам назначено УЗИ.

- Неправильно. (Неловко ёрзает на стуле и начинает собирать свои вещи.)

- Серьёзно?

- Да. (Выключает диктофон.)

- Проверка. Проверка. Второе интервью с Адамом Хорровицем, осуждённым серийным убийцей. Дата - 10 июля 2014 года. Время - 16:10. Мы находимся в исправительном учреждении строгого режима Буша. Как ты сегодня, Адам?

- Отлично.

- Вчера мы остановились на инъекциях, которые делал тебе отец.

- Да.

- Можем ли мы поговорить о них подробнее?

- Что бы ты хотел услышать?

- Инъекции, должно быть, были болезненными.

- Да. Очень.

- Но ты никогда не протестовал?

- Нет.

- Сколько тебе было лет, когда начались эксперименты?

- Мне было, должно быть, двенадцать. Может, тринадцать.

- Двенадцать?

- Может быть. Может, тринадцать.

- Должно быть, это было тяжело - подвергаться такому болезненному лечению в таком молодом возрасте.

- Это было необходимо. Не скажу, что это было на благо человечества. Мой отец сделал это для меня.

- Расскажи мне о своём первом убийстве?

- Что ты имеешь в виду под убийством? То, что я испытал в те минуты, когда убил то первое низшее существо и второе, третье, четвёртое и пятое? Все они были почти одинаковыми, неотъемлемыми частями одного и того же целостного опыта.

- Твои первые убийства были в клинике репродуктивной медицины?

- Да.

- Почему там?

- Потому что они размножались, распространяли свои низшие гены.

- Откуда ты знаешь, что они низшие?

- Потому что они не были мной. Я - единственный идеальный человек. Я - альфа-самец.

- И эти люди бросали тебе вызов?

- Нет. Они не могли бросить мне вызов. Они распространяли свои гены. Я хотел распространять свои. Они мешали, поэтому я их удалил.

- Сколько тебе было лет в то время?

- Мне только что исполнился двадцать один год.

- Как ты их убил?

- Я был в клинике репродуктивной медицины...

- Чтобы сдать сперму?

- Да. Чтобы сдать сперму. Там было ещё пять парней. Помещение было очень чистым и официальным. Вот что меня поразило. Это было похоже на мебельный салон. Диваны и стулья были новые. В углу был высокий папоротник, два телевизора с высоким разрешением на стенах по обеим сторонам комнаты, один для спортивных игр, а другой - для мыльных опер, кофеварка, которая готовила эспрессо, и, конечно же, обычные кофейные столики. Рядом с журналами для беременных и садоводов были брошюры об экстракорпоральном оплодотворении и замораживании сперматозоидов и яйцеклеток для последующего использования. Для нас, парней, было несколько спортивных журналов и "Wall Street Journal". Ковёр был плюшевый и с толстым ворсом. Это место, должно быть, приносило миллионы. Я огляделся на парней, ожидающих сдачи спермы. Они поместили нас в другой зал ожидания, нежели тот, который предназначен для женщин и пар, которые приходили туда за услугами по оплодотворению. В противном случае это было бы неловко, не так ли?

- Я представляю.

- И я слышал их мысли.

- Чьи мысли?

- Остальных парней, которые собирались пожертвовать сперму. Я мог слышать всё, что происходило в их глупых, неопрятных, беспорядочных умах. Двое из них были аспирантами и сдавали сперму, чтобы немного заработать на пиво. Один из них был юристом, которому просто нравилась идея о том, что вокруг будут бегать десятки его маленьких копий. Это способствовало росту его эго, и да, я понимаю иронию. Ещё один был парнем, который сдавал сперму лесбийской паре, которая хотела иметь ребёнка, а другой был постоянным донором, который приходил три раза в неделю. Он был недавним выпускником средней школы и студентом первого курса психологии, который убеждал себя, что делает это в качестве исследования для какой-то будущей диссертации, но на самом деле ему просто надоело есть лапшу рамэн и замороженную пиццу, и он видел в этом способ борьбы с обычной студенческой бедностью.

Как и следовало ожидать, все они были выше шести футов и относительно привлекательны. Все, кроме одного, были белыми. Другой был азиатом. Все они были близки к идеализированному стандарту красоты - высокие, худощавые и относительно пропорциональные. Но у всех были недостатки. У одного был слишком большой нос для его лица. У азиата один глаз открывался шире другого. У блондина, юриста, уши были слишком большими для его головы. У другого были необычно маленькие для мужчин руки, женские руки. Сами по себе эти недостатки не делали их неполноценными. Это были их тщеславные, мелочные, эгоистичные и незрелые мысли. Ни у кого из них не было амбиций, выходящих за рамки покупки смартфона, HD-телевизора или спортивного автомобиля, лучшего способа обмануть на следующем промежуточном экзамене или того, какая работа или клиент принесут им больше всего денег. Ты думаешь, что кто-нибудь из них внёс бы какой-либо существенный вклад в развитие человечества? Как ты думаешь, лекарство от рака находилось в одной из их голов? Конец мирового голода? Решение для мира во всём мире? Как ты думаешь, кого-нибудь из них это вообще заботило? Все они были жалкими.

Я наблюдал за всеми пятерыми, изучая их манеры, слушая их разговоры, оценивая их. Очевидно, я не мог убить их прямо там, но я уже решил, что они должны быть устранены. Я не мог позволить их нелепым генетическим линиям выжить и процветать. Сначала мне пришлось бы убить их, а затем вернуться и уничтожить все их «пожертвования».

Я вовлёк их всех в разговор. Возможно, ты этого не знаешь, но до лечения отца я был мучительно застенчив. После доработок я стал мастером беседы. С этими ребятами было легко, и наш общий опыт упростил поиск точек соприкосновения. Я уловил ту мысль, которая приходила им в голову: Я надеюсь, что у них там есть хорошее порно. Это всё, что мне было нужно; они подхватили эту тему.

- Чёрт, да! - сказали двое аспирантов.

- Я слышал, что там всё довольно ванильное, - сказал адвокат.

- Действительно? Дерьмо. Я надеялся на что-то более хардкорное, - сказал первокурсник.

- Эй, ты когда-нибудь смотрел эти видео с букаккэ? - прошептал азиатский парень, оглядываясь, словно боясь, что мама его подслушает.