С отсутствием в своей жизни матери Кира незаметно для себя смирилась. С годами мать стала восприниматься, как приятельница или дальняя родственница, которая приезжает наскоками, врывается с шумом, приводя всё в движение, громко говорит, смеётся, танцует и поёт, целует вкусно пахнущей помадой, дарит конфеты, новые платья, игрушки.

С детства Кире запомнился приятный запах крема и пудры на материнском лице и сама мама – красивая, настоящая актриса, что смотрели с открыток, томно взирая. За эту красоту и яркость, за то, что мать артистка, настоящая, из театра – Людмиле прощалось многое. Кира любила мать, как праздник. Но празднику свойственно кончаться. Не ропща и не дуясь, Кира расставалась с «праздником», в ожидании новой встречи.

От матери Кире досталась тонкая кость, плавность линий и природная, женская грация. Русые волосы Людмила на протяжении всей жизни превращала в блонд, Кире же нравились оттенки коричневого. Обе носили волосы не ниже плеч и уверенно чувствовали себя в мужской компании.

С взрослением Киры Людмила переместилась с позиции «дарящей праздник» на позицию «младшей сестры» и если бы жили вместе, в одном городе, то дочь непременно взяла бы шефство над ветреной матерью, по мнению Киры, абсолютно не приспособленной к жизни. Но это гипотетически. В реальности «младшая сестра» и дочь настолько отвыкли от общества друг друга, что и не представляли сейчас – как это возможно – жить вместе.

Они сидели за столом под старой яблоней. Ангелина Леонидовна перебирала викторию, Кира расположилась на пляжном кресле с откидной спинкой, если разложить – кресло превращалось в лежак. До этого Кира провалялась полдня в шезлонге, собиралась позагорать, но разнежившись, так и уснула вместе с книгой.

Она смотрела на крёстную, на её бордовые руки от ягоды – надо бы помочь, но дорогостоящий маникюр. Кира вздохнула: незаметно для себя она превратилась в белоручку, но у крёстной всегда в саду и огороде такой порядок – ни травинки, ни соринки, что и помогать особо не в чем. Кира потянулась и зевнула.

– Как же здесь хорошо. Тишина и чистый воздух, зелень кругом, прямо райский уголок, так бы проспала сутки.

– Так спи, кто тебя гонит. Сама приезжать стала редко.

– Это лето меня буквально закрутило. Никогда такого не было. – Кира приподняла спинку кресла. – Но с другой стороны – скоро отпуск, а я совсем не знаю, как его провести. Олег будет работать, он брал отпуск в марте.

– К маме не хочешь съездить?

– Только не в этот раз. Я не очень лажу с её новым мужем, ты же знаешь. Да и с Олегом расставаться не хочу, у нас только всё начинается.

– Живи у меня. Подышишь воздухом, позагораешь, а вечерами будешь возвращаться к своему Олегу. Он мне понравился. Кстати, как у вас?

– Замечательно. Было бы ещё лучше, если бы не его мать.

– Она против?

– Думаю да, иначе, как объяснить, что он не знакомит нас.

– Возможно, он просто не торопится.

– Возможно. Но это не мешает ей появляться у нас, именно тогда, когда меня нет. Мне кажется, она настраивает его против. Всё его окружение удивляется, я в этом уверена, как это так – почему мы с Магдой до сих пор не знакомы.

– Магда – какое необычное имя.

– Да уж. Оно ей идёт.

– Какая она?

– Не видела её, но судя по фото и разговорам – холодная и расчётливая стерва. Ах да, ещё эталон вкуса и стиля, живущая на отступные богатого мужа.

– Отец Олега?

– Отчим. Олег его терпеть не может.

– А мать?

– О! Мать он боготворит, гордится ею. Он конечно далеко не маменькин сынок, но связь между ними крепкая. Мы никогда не говорим о ней – табу. Всё молчком. Но есть хорошая новость – нас, вернее меня, пригласили ко двору, можно сказать осчастливили. Меня привезут в её загородную резиденцию, и все на меня будут глазеть.

– Может, ты переоцениваешь влияние матери? В конце концов, вы живёте отдельно и…

– Ты не понимаешь! Это совершенно другой мир. Это чёртова тусовка, где все общаются друг с другом, ходят друг к другу в гости, проводят вместе время, и Магда неотъемлемая часть этой тусовки. Естественно мне надо быть с ней в хороших отношениях, чтобы влиться в это общество.

– Для тебя это так важно?

– Конечно! Ведь Олег часть этого мира, и я его люблю…

– Любишь?

– Думаю да. В любом случае, он именно тот человек, который мне сейчас нужен, и я не собираюсь его терять из-за какой-то там Магды!

Обе замолчали.

Кира пригубила малиновый морс.

– Может я урод?

Ангелина Леонидовна оторвалась от ягоды, сняла очки.

– Я ничего не чувствую, ничего не хочу. Жизнь течёт мимо, а я чего-то всё жду. Или не жду. Может, я слишком разборчива? Мне кажется, я ненормальная.

– С чего вдруг такие заключения? Ты раньше ни о чём таком не говорила.

– Мне скоро тридцать, но я никогда не хотела быть матерью и не хочу. Меня раздражают дети, все эти разговоры мамаш и сюсюкания просто бесят. Мне не нужна семейная жизнь с полным набором – муж, дети, дом. Мне достаточно быть просто с человеком, который бы разделял мои взгляды.

– Не хочешь и не надо. Возможно, это придёт позже. И если даже не придёт – ничего страшного в этом нет и, тем более, ненормального. Все люди разные, и не надо тянуть одеяло, если тебе не холодно. По поводу человека, разделяющего твои взгляды… задача, конечно, усложняется, но зачем предвосхищать события. Может просто жить?

– Просто жить… – в задумчивости повторила Кира.

– Ты поздняя.

– Поздняя? Это как?

– Есть люди, которые к тридцати имеют всё или почти всё. В сорок не знают куда деваться от всего того, что с таким трудом нажили. У других, наоборот, в сорок жизнь только начинается.

– Прям как в кино.

– Некоторые в тридцать ходят еле ноги волочат, – продолжила Ангелина Леонидовна, – а другие в пятьдесят порхают. Так что перестань изводить себя и просто живи, не обращая внимания на социум. Но будь готова, чем дальше, тем сильнее на тебя будут давить. Толпа не прощает не похожих на неё.

– Меня всегда бесила толпа.

– Мне ли это не знать.

С улицы донёсся шум колёс по гравию. Кира и Ангелина Леонидовна переглянулись.

– Олег?

Обе вышли к воротам.

Хлопнула дверца авто и в калитке показался Олег.

– Добрый вечер, Ангелина… – он запнулся, виновато улыбаясь.

– Леонидовна, – напомнила с улыбкой хозяйка. – Добрый вечер, Олег, проходите.

– Да я ненадолго. Кир, ну что едем?

– Поедете после того как напьётесь кофе с шарлоткой. – И Ангелина Леонидовна скрылась в доме.

– Пока не съешь шарлотку, тебя никто не выпустит, – пригрозила с улыбкой Кира.

– Я съем и шарлотку и тебя!

Они обнялись, и Олег приподнял Киру от земли.

– Ты как пушинка.

– Выспался, соня?

– Не говори, на целую неделю.

– Пойдём, покажу, где спала я. – Кира взяла Олега за руку и повела в сад.

– Ты спала под деревом?

– Почти угадал. – Кира села в шезлонг.

– А двоих он выдержит?

– Давай не будем рисковать.

Кофе пили под яблоней. Лучи уходящего солнца касались лиц.

– Шарлотка крутая, – похвалил Олег.

– Когда жара спадёт, я такую же испеку дома, – пообещала Кира.

– Ура! – Олег прихлебнул кофе.

– Только яблоки бери сладкие, – напомнила Ангелина Леонидовна, – одного, но большого, будет достаточно.

Кира смотрела на крёстную, Олега – как же хорошо сейчас им всем в этом доме с садом, вдалеке от всех. Вот он – её мир. Где-то в глубине души она всегда мечтала вот о такой жизни, таком неброском тихом счастье. Но там, Кира посмотрела на закат, был другой мир, его притяжение ощущалось всегда, он звал, требовал вернуть ослушников, стремился вновь завладеть их телами и душами. Кира противоречила самой себе – в городе растворялась и забывала о райском уголке, но оказавшись здесь, возвращалась к мечтам о тихом счастье.

– Ну что, поехали? – В глазах Олега алел закат.