– Но это не может продолжаться вечно. Когда-нибудь ему придётся сознаться.

– Не факт. Но это их проблемы. Пусть, что хотят то и делают.

– У вас что-то было?

– С кем?

– Со Светиком.

– Было дело. Но очень давно.

– Правда? – Кира искренне удивилась. Она подозревала, но не представляла, что это могло быт на самом деле.

– Но дальше совместных вылазок в кино не продвинулось.

Кира отстранённо смотрела в окно.

– Она тогда в очередной раз с кем-то рассталась и сильно переживала. Хотелось её как-то поддержать.

– Странная поддержка…

Осторожней! Не время выпускать коготки.

– Интересно, а как Магда относится к подобным парам? – Плевать на мнение Магды, но тему надо срочно менять.

– О, Магда человек современный, – ответил с гордостью сын.

Кто бы сомневался. Игристое булькало пузырьками. Задавать вопросы про Магду не полагалось. Игра есть игра. Кира открыла полностью окно и высунула руку, Олег водил, как Шумахер, а Кира обожала быструю езду. Она коснулась его бедра:

– Магда приезжала сегодня?

– Да… – ответил смущённо, – заезжала.

– Почему ты нас не знакомишь?

– Да вам представится такой случай.

– В смысле?

– Познакомиться.

Кира молча смотрела перед собой.

– Магда приглашает нас в гости. В следующую пятницу.

Кира сидела без слов. Пятница через неделю. Если бы она не спросила, интересно, когда бы он сообщил? Через неделю, в следующую пятницу?

Кира отвернулась к окну, подставив лицо тёплому ветру.

РАЙСКИЙ УГОЛОК

В воскресенье созрел план побега. Солнце горело в окне, падало на спину, уткнувшегося в подушку Олега. Они вновь вернулись под утро.

Суббота началась с пляжа.

Огромный бело-жёлтый зонт, под которым можно укрыться, устав от нещадного солнца, мороженое и прохладный спрайт из сундучка-холодильника – и всё благодаря Олегу – у него всегда и всё продуманно. Все были счастливы, особенно Светик. Она выбегала замёрзшая из воды и махала ручками. Кира догадывалась, не будь её, Олег непременно накидывал бы всякий раз полотенце на хрупкую двадцативосьмилетнюю девочку.

Стас так и не появился, скорее всего «самка окуня» устроила скандал, Кира усмехнулась. Она хотела подразнить этого рыжего ловеласа, показавшись в соблазнительном купальнике.

После пляжа начались посещения гостей, одних, других. Они все жили недалеко, практически вровень с береговой линией и все очень гостеприимны и прекрасные садоводы, и всем хотелось показать свои цветники и грядки, угостить домашним вином или вареньем. На удивление круг знакомых и приятелей Олега до того обширный, что Кира и не пыталась запоминать имена и лица – сегодня одни, завтра другие, 20-30-40 лет, одной паре накормившей вишнёвым пирогом под 60 и все конечно спрашивали о Магде, передавали ей привет, и Кира мотала головой – конечно же передаст. Уж она непременно и обязательно передаст! Кому, как не ей. Всё закончилось, как обычно, караоке и клубом.

Упадок сил, как после пробежки кросса. Как не захватила Киру новая жизнь, как не радовалась она жаркому лету, усталость накопилась.

Кира не привыкла к такому режиму, хотелось хотя бы один, два дня побыть вдвоём и никого не видеть, никуда не идти, поближе узнать друг друга. Казалось, что в своём познании Олега, она не продвинулась ни на шаг, остановилась на первой неделе знакомства. Казалось, и Олег не стремился к этим познаниям, да и какое сближение возможно при таком темпе. Они ни разу не провели вечер вдвоём, у телевизора, обнявшись. Встречались наедине уже в постели, утром чмокнув друг друга, разбегались, вечером вокруг люди и опять ночь и утро. «Кто же в такую жару лежит у телевизора, – посмеивался Олег, – ещё належимся зимой». «Зимой» звучало многообещающе, и Кира успокаивалась.

Она прильнула к спине Олега и поцеловала в плечо: остаться с тобой наедине не так-то просто. Она рассматривала веснушки на его плече. Потёрла пальцем засохший прыщик.

– А? – Олег оторвался от подушки, развернулся и приобнял её. – Давай ещё поспим.

– Я съезжу в Марьино, а ты спи, – сказала и слегка куснула мочку его уха.

– Куда съездишь?

– К крёстной. Мы там были, забыл?

– Давай поспим, а потом съездим.

– Нет уж, засоня, с тобой проспим весь день. Ты спи, а вечером за мной заедешь.

– Ладно. – Прячась от солнечных лучей, Олег скрылся под одеялом.

Проспит в лучшем случае до трёх, Кира поднялась и задёрнула шторы.

Она – жаворонок, он – сова и в этом есть свои удобства.

Большая кухня Олега девственна и полностью оснащена необходимой в хозяйстве техникой. Олег на ней только варил кофе и пользовался микроволновкой. Кира уже строила планы, как в дальнейшем она «разожжёт пламя в семейном очаге», какие она будет устраивать воскресные обеды или ужины. На такой кухне поневоле захочешь творить.

Насладившись мечтами и ароматным кофе, Кира вышла на улицу.

Парило. Дымка тумана – предвестница жаркого дня.

Счастье обступало со всех сторон. Так и хотелось подпрыгнуть, вскочить на воздушное облако.

В пригородной электричке душно. Кира успела занять место на теневой стороне. Она обожала ездить на электричке за город, но только не в такие жаркие дни.

За окном вывески витрин и стёкла небоскрёбов. Мегаполис плавился и тянулся. Ближе к пригороду исчезал, растворяясь в подступившем лесе.

Вдали, сливаясь с горизонтом, поблёскивало водохранилище.

Дачные домики и коттеджи.

Железная дорога разделяла между собой скромные жилища обывателей и фешенебельные замки богатых и успешных. Лес стеной укрывал от любопытного взгляда обиталища небожителей. Кира всматривалась в пики шпилей и крыш: где там резиденция Магды.

Дом крёстной выкрашен в жёлтый цвет и утопает в зелени деревьев.

Хозяйка, Ангелина Леонидовна, учительница немецкого языка, очень походила на немку в общепринятом для русских восприятии: среднего роста, худая, с резким голосом, плотно сжатыми губами и застывшей строгой маской на лице. В жизни Ангелина Леонидовна придерживалась свойственной немцам дисциплины и экономии. Жила по составленному раз и навсегда распорядку и, что немало важно – по средствам. Абсолютно равнодушная к «элементам сладкой жизни», никогда не брала кредитов и осуждала тех, кто бездумно их брал или, как подтрунивала Ангелина Леонидовна: «хватал ртом и жо..й».

На небольшом участке всё цветущее и растущее пребывало в полном порядке и приносило пользу и не только в виде тени в солнечную погоду: яблони, ранетки, вишни, сливы и никаких «бесполезных» ёлок, акаций, берёз. Исключение составляли цветы, но как же без них, без этих радостей жизни.

Класса с четвёртого Кира постоянно проживала у крёстной.

Ангелина Леонидовна, в юности – Геля и мать Киры – Людмила дружили со школы. После получения аттестатов о среднем образовании, одна – подалась в педагогический, на факультет иностранных языков, другая – в театральное училище. Первой, на удивление всем, родила Геля. Почему на удивление – потому что не замечена была язва с иняза в компании какого-либо молодого человека. Ребёнок родился мёртвым. Кто был отцом, так и осталось тайной. Через полгода на свет появилась Кира, и вновь проблема с отцовством.

Счастье и несчастье в то время ещё больше сблизило подруг, и педантичная атеистка Геля вдруг превратилась для всех – в крёстную. Ухватившись за эту внезапную роль, Геля с готовностью подхватила и Киру.

Жизнь ведущей актрисы даже провинциального театра насыщена – каждодневные репетиции, гастроли, поездки с концертами, поневоле ребёнка приходилось оставлять. «А где Кира? – спрашивали у матери – у крёстной! – отвечала та».

Людмиле нравилась придумка с «крёстной», – было в этом что-то сакральное, так и веяло французской классикой. Лелеялась мечта в дальнейшем узаконить статус крёстной, чтобы всё было по-настоящему, но для этого полагалось покреститься самой, покрестить дочь и ввести в лоно церкви – саму крёстную. Только вот как ввести в лоно даму, для которой духовник не батюшка, а поп толоконный лоб?! И если первые два пункта вполне исполнимы, то третий… Мечта так и осталась мечтой, причём несбыточной.