Взбудораженные после встречи с детворой, с этой неприкрыто-восторженной и самой благодарной публикой, в приподнятом и радостном настроении мы заехали на пять минуточек к крёстной.

Почти с порога, неудержимо хвалясь, мы наперебой рассказывали ей и о спектакле, и об утреннике, и о малышах. В общем, фонтанировали, как могли. Ещё бы, Наташкин дебют имел очень даже видимый успех: маленькие зрители при выходе чертёнка на сцену разражались буйными воплями, а уже после, на утреннике, будто сговорившись, облепили со всех сторон так понравившегося им персонажа, оставив внушительную фигуру чуть растерянного Деда Мороза стоять в одиночестве. На наш взгляд это был фурор.

Аркадьевна выслушала нас с непривычно сосредоточенным лицом. По всему видать, энтузиазма нашего не разделяла. Совсем…

– Ох, Натали, Натали! И чего это тебя понесло чертей играть? – её тон был слишком серьёзным. Мы даже чуть осеклись. Казалось бы, вся эта история может быть воспринята только как весёлая и озорная, а тут, судя по тону и взгляду, было не до шуток.

– Так не было других ролей… – Наташкин энтузиазм резко пошел на убыль.

– Так не надо было и на эту соглашаться!

– Ну Ир, ну что здесь такого?! – этот вопрос мы практически произнесли одновременно. Наташка вслух, я про себя. Нам вообще была не понятна реакция крёстной.

Она шумно вздохнула, молча махнула ладонью и направилась на кухню. Мы, как потерянные цыплята, за ней. Присели все дружно за стол.

Ирина Аркадьевна смешно округлила глаза и покачала головой:

– Ты и так, радость моя, вечно насобираешь на себя всякое… А тут, нате! Чертёнок! Ох, Натали, Натали!

Мы с облегчением заулыбались. Её двадцатисекундный выговор достиг наших сердец, мы обе почувствовали, что как-то накосячили, уму, конечно, непонятно было как, но это уже и неважно. Важно, что нас аккуратно пожурили, больше чувствами, чем словами, и отпустили ситуацию, как пройденную.

– Нас пригласили на вечеринку в Дом культуры, в Натальином поселке, по поводу празднования Нового года… Вот, думаем, идти, не идти… – Наташка дипломатично испрашивала совета. Мы, действительно, были в нерешительности от этого предложения. Вроде и хотелось, и не очень. А после такое выданной реакции на детский спектакль, состоявшийся в том же Доме культуры, вообще было не ясно.

– И когда?

– Да вот, через четыре дня…

– Угу… угу…

Аркадьевна несколько секунд раздумывала, что-то молча прикладывала на пальцах, подсчитывала.

– Не, пойти надо…

Вердикт показался странным. Мы же знали, что она в принципе против всяких попоек, под каким бы соусом они ни преподносились: новый год, банкет, годовщина и т.д.

– Так значит, завтра… да… точно, завтра… так… так… да… в два часа встретимся там, помнишь, где в прошлый раз были? Вот там и встретимся… И ты чтобы пришла! – зыркнула своим искромётным взглядом на меня. Я с перепугу гулко глотнула.

– Есть!

– Вот так вот! Ну, идите с Богом!

Возвращаясь домой, мы живо обсуждали полученное неприятие от Аркадьевны по поводу сыгранной Наташкиной роли. Обоим было непонятно, что вызвало у ней такую реакцию. Тысячи людей облачаются в надлежащие костюмы, выходят на сцену или перед камерой, изображают роль служителей ада. Что тут такого? Ведь это же просто роль. Или не просто? Что получает человеческая душа от прикосновения к таким образам? Судя по отзыву Аркадьевны, что-то получает. А нам и не видно, и непонятно. Порешили на том, что в дальнейшем постараемся сначала думать, а потом делать. Если получится, конечно…

Назавтра, в точно оговоренное время, мы прибыли на место встречи. Им оказался магазин, почему-то названный бутиком модной одежды. Даже не пытаясь предугадать причины назначенного рандеву именно в этом месте, я просто молча разглядывала представленные экземпляры женской моды. Шмотки были стильными, брендовыми, во многом вычурными. Одним словом, не моё. Крёстная появилась вслед за нами, с небольшим разрывом в пару минут. Услужливая продавщица, по-видимому, знала её и с официальной радостью торгующего человека бросилась навстречу.

– Ирина Аркадьевна! Добрый день!

– Здравствуйте, Танюша! Готово, что я просила?

– Да, да, конечно. Вот, всё здесь…

Она подала ей несколько вешалок с чем-то светлым и блестящим.

– Иди сюда… – Аркадьевна поманила меня рукой.

– Я?

– Иди, иди…

– Чего?

– Иди, примерь вот это…

– Я? Зачем?

– Ну, мне надо! У тебя как раз такая фигура, мне надо посмотреть, как смотреться будет…

– Да я даже не знаю, как такое одевать!

– Иди уже!

Меня в полном недоумении препроводили в примерочную. Помочь Аркадьевне я, конечно, готова, но это! Я ж во всём этом буду смотреться как шут во фраке! Этак недолго и впечатление от одежды исказить. Попросила бы Наташку, она такое носит, и преподнесла бы такое гораздо гармоничнее.

– Ну вот!

Я предстала в центре магазина в очень необычном виде. Длинная, светло-переливчатая юбка, украшенная блестящими камешками, небольшой светлый топ, сшитый весь из серебряных чешуйчатых кружочков, и внизу растоптанные черные кроссовки. Нелепость ещё та!

– Ну чего ты скукожилась?! Выпрямись! Танюша, есть какие-нибудь туфли?

– Я с каблуков падаю! – попыталась я отразить эти атаки красоты.

– Поддержим!

Танюша метнулась и через секунду уже стояла с обувью в руках.

Мне ничего не оставалось, как подчиниться.

– Ну что это?! Ну носки же сними!

– Так смешнее…

Поймав на себе две пары придирчивых глаз, не принявших моей шутки, пришлось исполнить сказанное.

– Да я во всём этом по-дурацки выгляжу! Вон, лучше бы Наташка померяла!

– Ничего не по-дурацки…

Два эстета ходили вокруг меня кругами, внимательно разглядывали, что-то поправляли и обменивались понимающими взглядами и короткими замечаниями. Я, словно деревянный манекен, застыла в ожидании конца этой экзекуции.

– Натали, тебе нравится? – Аркадьевна вообще не обращала внимания на мои страдательные вздохи и обращалась только к Наташке.

– Очень!

– Класс, да!

– Слов нет…

– Мне тоже нравится. Я недавно этот наряд присмотрела, вот и пригодится… Всё, иди, переодевайся! – скомандовала уже мне.

Облегченно выдохнув, я пошла обратно в примерочную. Да… с Аркадьевной скучать не приходилось. Как что-нибудь придумает!

Пока я приводила себя в порядок, продавщица аккуратно избавила мою кабинку от этих серебристых вещей. Выйдя, подошла к кассовой стойке, где производился расчёт. Ирина Аркадьевна уже расплатилась и держала в руках компактную упаковку.

– На, держи. Обязательно оденешь на эту вашу вечеринку.

Я остолбенела. Такой поворот дела даже не мыслился. Мгновенно кровь бросилась в голову, сердце застучало. Нет, не от радости за столь невиданный и дорогой подарок. Основной эмоциональный фон был соткан из гнева и раздражения. За кого меня тут принимают?! Одеть меня, видишь ли, решили! Что это за унизительное предложение, завуалированное под дружеский презент?! Не нуждаюсь я ни в этом барахле, ни в такого рода внимании, ни вообще!!! В конце концов, моё мнение будет кто-нибудь учитывать?! Что за спектакль тут разыгрывается?!

И хотя всего лишь одна, крохотная часть моего сознания, принимала происходящее как есть и была спокойна, понимая, что в делании подарков кому бы то ни было ничего криминального нет, другая, подавлявшая своей мощью и заполонившая почти всё, билась в истерике. Ею данное действо воспринималась как пощёчина, как некая издёвка и немой укор в несостоятельности самой приобретать подобное. В общем, из меня в этот момент полезло такое, о существовании чего я и не догадывалась. Хорошо, что эти гневливые всплески холодными тисками сжали горло и не дали воспроизвести все мои мысли, иначе было бы совсем худо.

Ирина Аркадьевна обращалась к Наташке, игнорируя меня и мои реакции, будто я была совершенно пустым местом.

– Я в этот наряд столько энергии напихала. Ух! Ты, Натали, потом ещё присмотри обувь и ещё…