— Никогда, никогда так больше не делай, идиот! — воскликнула она.

Игривое настроение улетучилось, оставив после себя лишь противное чавканье между бедер. Сердце колотилось где-то в горле, а потревоженное подсознание не хотело униматься и признавать, что опасности нет и никто не хотел её убивать. Выругавшись, Ксанис встала, подошла к столику, где допила остатки чая, чем немного успокоила себя, и опустила руку себе между ног. На пальцах осталась смазка. Ее было много и она остывала. Неприятно. Поэтому, схватив первую попавшуюся под руки ткань, Ксанис вытерла, насколько смогла, сначала свою промежность, а потом и испачканные руки.

Трандуил тем временем пытался отдышаться. Он чуть не задохнулся. Едва она его отпустила — он испуганно отшатнулся, поднял руки.

— Я не хотел плохого, прости, госпожа, — уткнулся он лицом в свою лежанку. Ему было неловко. Очевидно, что даже соитие тут происходило по каким-то иным правилам и он по незнанию нарушил их.

— Не делай таких резких движений, когда я не могу их предугадать! Если бы у меня сейчас было оружие, то ты был бы мертв раньше, чем я бы поняла, что вообще происходит!

Ксанис злилась. Этот альв посмел надавить на ее слабость. Нет, подобная реакция не была уникальной. Выученные в битвах солдаты темных эльфов практически поголовно, если не все, реагировали так на резкие выпады. Это был способ выжить: любое непонятное быстрое движение — потенциальная атака и попытка убить. Это вбивалось в подкорку годами рейдов в подземелье и на поверхность. Почему же глупый эльф этого не знал? Он же был женат?

— Ты думала, я хотел взять тебя силой? Мне показалось, ты была не против, — смог наконец расслабился Трандуил.

Его горло до сих пор ощутимо побаливало, но он не мог не признать, что молниеносные отточенные движения Ксанис поразили его.

— У нас женщины обычно не умеют защищаться и не обучены бою. Разве что из лука умеют стрелять, но противостоять силе…

Он вспоминал, как покорно замирала под его ласками его собственная жена — ничего общего с властными движениями этой девы. Однако собственное возбуждение прошло. Он понял, что излился в тот момент, когда она придушила его, и сам не заметил этого; поднявшись, он омылся в бассейне, подумав, что никогда больше не согласится на приглашение этой девы, раз она склонна к таким непредсказуемым выпадам.

— Я не думала, что ты хотел взять меня силой, — обронила Ксанис вернувшемуся альву, совершенно на него не глядя. Она лишь крутила в руках скрученную из пергамента и сухого мха сигарету, которую достаточно быстро подожгла от ближайшего настенного светильника, ловко приподняв горячее стекло — обжечься совершенно не хотелось. После чего начала выпускать размеренные облачка дыма. — Признаться честно, думать в тот момент я не могла в принципе. И это основная угроза для тебя. Ты атаковал и мое тело среагировало раньше головы. Пойми правильно, любое резкое движение вблизи воина воспринимается как попытка убить. Разве с твоей женой было не так же?

— Но моя жена не была воином, она была принцессой эльфов-нандор, — Трандуил вообще не помнил, чтобы она занималась чем-то помимо пения и вышивки. — Наши девы не воины, они редко обучены бою. Хотя… иногда, по собственной душевной склонности, они могут уметь управляться с мечом и луком, но это редко. Они ведь не участвуют в битвах. И она никогда бы не подняла на меня руку, — постарался объяснить эльф, сам удивленно поглядывая на странное действие женщины. — Что ты делаешь? — непонимающе воззрился он на сигарету.

— Странные женщины… — прошептала Ксанис, словно не слыша вопрос альва, после чего все же повернулась к нему. — Что я делаю? А разве не видно? — улыбнулась она и выпустила в лицо Трандуила облачко сизого дыма.

— Дышишь дымом? — у эльфов не было подобной привычки, и Трандуил лишь раз видел такое у мага, Гэндальфа. Он отстранился: дым показался ему неприятным на запах и ел глаза. Но, несмотря на это, он совсем успокоился и отошел от недавнего происшествия. И потому, практически как ни в чем не бывало, сел рядом. Ксанис в тот момент также была спокойна. Поэтому Трандуил на волне откровений решил поинтересоваться и иными интересующими его вопросами:

— Скажи, чем я буду здесь заниматься, госпожа? Работать? Я воспитан воином и умею управляться с мечом, — начал он, рассчитывая всё-таки однажды бежать отсюда наверх.

— Зачем? — удивилась Ксанис. — Ты принадлежишь дочери матери пятого дома. Можешь позволить себе валяться на расшитых золотом подушках, — сказала девушка, вытаскивая за уголок действительно вышитую подушечку, — и есть мясо рофов трижды в день. Да и вообще… Зачем тебе работать?

Разве такое возможно? Что тогда ему остаётся?

— Я так не могу, — возразил он. — И взаперти сидеть не могу. Я не вынесу без лесов.

Ксанис успокоила его тем, что леса здесь были: заросли огромных мхов, лианы плесени, белые слепые мотыльки и даже летучие мыши. Трандуила чуть не передернуло от брезгливости, но он пересилил себя и спросил снова:

— Разве ваши мужчины ничем не занимаются? Чем, к примеру, занят твой брат, госпожа? Разве он не готовится занять трон, не учится всему, что нужно, чтобы править и воевать?

От предположения Трандуила относительно ее брата Ксанис пробило на смех.

— Какой трон, о чем ты? Ему никогда не быть наследником. Разве что если мы с сестрой погибнем, а мать больше не сможет иметь детей… Но, опять-таки, трон достанется не ему, а его жене! И то, это только потому, что у матери нет живых сестер и племянниц, которым можно было бы его передать. Иначе даже при таком раскладе брату бы ничего не светило. Хотя он на это никогда и не претендовал. Он увлекается колдовством. Сутками не вылазит из своих лабораторий и библиотеки. Фехтовать, конечно, он умеет. Но он не воин. Это его выбор. По-хорошему, он вообще мог ни чем не заниматься, а кататься по золотым подушкам, мать бы нашла ему достойную жену, которая бы смогла обеспечить его не хуже матери, где бы он продолжил кататься по подушкам! — смеялась Ксанис.

На гордом лице лесного царя отразилось недоумение пополам с возмущением.

— Муж, что ни разу не держал в руках оружия? Мыслимо ли это? Магия, конечно, полезное занятие, но не слишком достойное короля, — эльф не понимал, почему она смеялась над ним. — Я не так воспитан и не смогу проводить дни в безделье, — сказал Трандуил, все ещё надеясь, что с оружием в руках ему удастся бежать. Но Ксанис оборвала эти размышления и развеяла и эти надежды:

— А теперь спать. Утром я уйду на молебен великой Ллос, а ты не вздумай бежать. Дворец окружён оградой, а покои заперты. И охрана сильно зла на тебя за то, что ты убил моего кузена, — припугнула его она.

Наутро и впрямь было тихо. Правда, и утра никакого не было, все та же мгла и темнота; на Трандуил чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим. Он все же высунулся из покоев и принялся изучать соседние.

***

Кровь рофа текла с алтаря, запекаясь на каменных плитах пола, жрицы возносили к богине последние молитвы. Осталось не более получаса и она сможет вернуться домой. Все эти массовые мероприятия в церкви не слишком нравились Ксанис. Особенно необходимость общаться с рядом личностей. Матерь шестого дома, Фелинцин Тор’ана, как всегда, действовала на нервы. Последняя очень хотела попасть в основной круг парламента, от которого ее отделяли лишь головы матери Ксанис и её самой. Пока мать была тяжела и носила дитя — она была защищена от вызова на дуэль. Но после… Ребенок должен родиться в конце осени. А уже в начале зимы будет очередное празднество, где эта облезлая самка василиска сможет вызвать ее мать на поединок. И кто победит, Ксанис не могла ручаться. Ее мать опытнее, но ей уже больше четырехсот. Это возраст. Тем более, она ещё не успеет восстановиться после беременности и родов. А Фелинцин всего шестьдесят… Она молода и полна сил. Ксанис надеялась, что та сама забеременеет до зимы и не сможет участвовать. Хотя и понимала, что такова вероятность крайне мала: эта тварь рассчитывала как раз на слабость противника.