— А ты чем занят, малыш, м? Давай я тебе помогу…
Бедный майа весь сжался, пытаясь уйти от прикосновений, но не решаясь в открытую противиться и вырываться.
— Какой ты хорошенький, детка… Пожалуй, приглашу тебя на свидание. Идем!
Отвесив ему звонкий шлепок, Саурон потащил юношу за собой, не слушая сбивчивые просьбы оставить его в покое. Никто не решился вступиться за несчастного, понимая, что делать это себе дороже.
А Саурон решил, что заслуживает небольшой отдых. Он так много трудился последние годы, так что теперь вполне можно немножко развлечься. Да и не работать же снова на Аулэ! А симпатичный скромный мальчик совсем скоро превратился в симпатичного пьяного и раскрепощенного мальчика. Саурон привел его к себе, и скоро по всему этажу стали звучать громкие стоны и крики. До тех пор, конечно, пока Гортхаур не решил занять рот более полезным делом. Свидание прошло на славу.
Манвэ, едва решившись вновь поговорить с отступником и спустившись вниз, застал заключительную сцену «свидания». Он покраснел чуть ли не до перьев и медленно, но верно начал ощущать гнев.
— Что здесь происходит? Как ты посмел…
Манвэ уверенно шагнул вперед, но после пары шагов уверенность его улетучилась. Тем более, что Саурон как ему показалось, не утратил ни части мощи. От него веяло необузданной силой.
— Всего лишь развлекаюсь. А что? Отдых в обители высших сил под запретом? — нагло спросил Саурон.
Юный майа смущенно отвернулся от него, утирая рот, а потом стыдливо спрятался за спину Манвэ и счел за лучшее скрыться.
Манвэ, безусловно, мог противопоставить нахальному Саурону все крылатое воинство света, но поднимать войско и Эонвэ ради оного обнаглевшего майа? Все же он очень верил в то, что любого можно исправить проникновенной речью. И, решив так, он подошел поближе, с грустью в глазах глядя на падшего майа.
— Мне больно видеть, что ты не только не решил исправиться, но и сеешь горести и смуту вокруг. К чему ты опоил и воспользовался невинностью юного создания? Разве тебе понравилось бы, если бы так обошлись с тобой?
Саурон посмотрел в ответ с нескрываемой насмешкой, а потом и вовсе как-то даже плотоядно. Манвэ невольно отодвинулся, подозревая, о чем сейчас думает Гортхаур. На память пришли слухи о том, что в Эндорэ Саурон дружен был с волколаками и сам любил оборачиваться огромным волком. Нет, Манвэ не боялся быть растерзанным, но искажение и порок… Они, казалось, пропитывали сам воздух вокруг Саурона. Кажется, ими можно было заразиться. Он стоял напротив Манвэ, бесстыдно обнажившийся, и Владыка Ветров не мог понять, как настолько прекрасное создание может быть одновременно и настолько порочным. Поневоле хотелось дальше любоваться его волнистыми шелковыми прядями волос, что сбегали с плеч на грудь и спину, рельефными мускулами, широкими плечами и узкой талией, насмешливо изогнутыми губами… Манвэ усилием воли заставил себя отвести глаза. Он потянулся к нему, взял его ладонь в свою и полным печали голосом принялся увещевать Гортхаура вновь.
— Ты жестоко оскорбил Аулэ и его мастеров. Неужели тебе нравится вызывать лишь страх? Ты столь искусен, а используешь силы и таланты, коими наделил тебя Эру, лишь во зло. До меня дошли горестные вести о том, что из исказившихся эльфов вы создали отвратительных обличьем орков. Это надругательство над детьми Эру. Неужели тебе нравится причинять боль? Пойми, я хочу, чтобы ты исправился. Меньше всего мне хотелось бы садить тебя на цепь в темницу.
Майа взял его руки в свои и, скопировав выражение лица Владыки, смотрел ему в глаза, кивая на каждое слово.
— Хорошо! Хорошо! Я исправлюсь, честно! Больше не буду так делать, обещаю!
Саурон чуть сжал тонкие руки валы и, низко склонившись к его лицу, смотрел в голубые глаза. Можно было подумать, что он и правда раскаивается и искренне сожалеет о содеянном, но следующие его слова расставили все по местам:
— Больше не буду никого спаивать. В следующий раз постараюсь, соблазню и трахну трезвого, — честно пообещал Гортхаур. — Скажите, Владыка, а вы свободны сегодня вечером?
Майа сделал шаг вперед, заставив этим Манвэ отступить. Майа начал жадно целовать его тонкие изящные руки.
— Мы бы могли отлично провести время вместе… Не волнуйтесь, Варда ничего не узнает! А если узнает, предложим ей присоединиться.
Такого Владыка Ветров совсем не ожидал. На его лице отразился чуть ли не ужас. Он кое-как вырвал свои руки у майа и бросился к двери. Саурон громко рассмеялся, провожая взглядом сбежавшего вала. Тихонько посмеиваясь, он отхлебнул немного вина из горла бутылки и повалился на постель. А что? Соблазнить Манвэ кажется более интересной затеей, чем трахать скучных несмышленых майар. Да и Мелькор, без всякого сомнения, одобрил бы эту идею.
— Ну держись, воробушек, — низко пророкотал Гортхаур, уже обдумывая неожиданно возникший в голове план.
Саурон резко поднялся и отправился приводить себя в порядок. Чтобы соблазнить Владыку Ветров придется хорошенько постараться.
========== Часть 2 ==========
Манвэ не помнил, как вновь очутился в своей башне. Его слегка трясло. Еще бы! Опасность подвергнуться искажению была столь близко… Хотя, если подумать… Ведь помыслами он остался чист, а значит, бояться нечего… Но внезапно вспыхнувший огонь в глазах Саурона и его поцелуи, которые до сих пор жгли огнем его руки — этого Манвэ никак не мог забыть, и картина склонившегося над ним майа так и стояла перед его взором. И впрямь, лишь бы Элентари ничего не узнала. И что взбрело в голову этому безумцу? Манвэ рассеянно смотрел на свои руки — от них до сих пор исходил тонкий запах валинорского вина. Очевидно, Саурону нравилось, как пьянеет слабое созданное из плоти тело. Сам Манвэ относился к подобному увеселению с презрением. Но главное — неужели Гортхаур и впрямь испытывал к нему нечто наподобие любви? Или то была лишь провокация? Манвэ был не вполне искушен в подобных делах. Да и разве мыслимо подобное — любовь двух созданий одного пола? Конечно, айнур созданы бесполыми и бестелесными, но сам Манвэ предпочитал мужское обличье и считал себя достаточно сильным, чтобы зваться мужем. Словом, нечто непонятное виделось ему в предложении Саурона, и потому он никак не мог отделаться от этих мыслей. Отчего майа принял его за деву? Разве он похож на Варду?
Крылья взволнованно затрепетали, когда Манвэ поднялся и долго смотрел на себя в гладь серебряной воды, что стояла в озере среди гор, где он обитал. Конечно, он не ведал сна и был больше подобен своим любимым созданиям, птицам, но все же вскоре с новыми силами готов был встретиться с Сауроном. Естественно, вовсе не для свидания, а ради очередной попытки убедить его бросить свои низменные привычки. Он расспросил юного майа о том, что Саурон сотворил с ним, и пришел в ужас. Мыслимо ли это?
А Саурон постарался на славу. Искупавшись, он заплел длинные волосы в косу и велел слугам принести одежды понаряднее. Пленнику это было не положено, но Гортхауру никто перечить не смел. Тёмного майа воротило от светлых одежд, и он кое-как уговорил слуг принести хотя бы алые. Черных у них, разумеется, не было. Он отправился в башню Манвэ, но, не пройдя и половины пути, встретил Владыку. Тот, судя по всему, сам шел к Саурону, чтобы очередной скучной нравоучительной беседой наставить его на пусть истинный.
— Ах, Владыка, так и знал, что вы не устоите перед моим предложением! — хлопнул в ладоши майа, широко улыбаясь. — Идемте, прогуляемся немного, пока слуги накрывают стол.
Гортхаур не дал ему вставить и пары слов. Он даже старался не всерьез. Задача соблазнить Манвэ казалась Саурону не такой уж сложной. Для него это было чем-то вроде игры. Всего навсего на спор с самим собой соблазнить сильнейшего из валар. Крепко вцепившись в руку валы, он уверенно тащил его за собой в сады Йаванны, болтая обо всем на свете, пытаясь увлечь и усыпить бдительность. Единственным, что действительно очень привлекало Гортхаура в Манвэ были крылья. Мягкие пушистые, покрытые белоснежными перьями. Их хотелось трогать, ласкать… Выдергивать перья тоже хотелось, но майа понимал, что в своем положении, к сожалению, не может это себе позволить. А в остальном Манвэ ему казался скучным и неинтересным, да еще и легковнушаемым и чуть ли не глупым. В противном случае Мелькору не удалось бы одурачить его, верно?
