Патман Анатолий Н.
Алшав
Алшав... Так красиво называлась лесистая местность вокруг бывшего мельничного пруда, построенного в далёкие незапамятные времена, в километрах трёх к западу от нашей деревни. А когда они, мельница и пруд, были построены, это, наверное, очень давно, может быть, ещё в царские времена? По крайней мере, в деревне об этом не очень-то и помнили. Мельница, конечно, давно разрушилась, а здоровый красивый пруд, окружённый со всех сторон деревьями и заросший вдоль берега камышом и прочими водными растениями, остался. И он простирался далеко-далеко в лес, на несколько километров, по руслу реки, а вот, на сколько далеко, видеть мне никогда не доводилось. И этот пруд во времена моего детства заслуженно считался рыбным местом, самым лучшим во всей округе. У самой плотины впереди, точнее, уже просто высокой и очень длинной земляной дамбы с чудом сохранившимся деревянным желобом, по которому вниз в глубокий омут, уже сзади плотины, стремительно стекала вода, простиралось, можно сказать, настоящее озеро в пару сотен метров в ширину и почти столько же в длину. Дальше в лес простиралось полноводное, не очень широкое, всего на пару десятков шагов, извилистое русло реки с низенькими берегами, заросшими высокой травой и всяким кустарником. Кругом рос высокий смешанный лес. У самой реки больше всего выделялись густые заросли ольхи и черёмухи, дальше уже шелестели листьями берёзы, осины и липы, и чуть подальше, где уже явно было чуть выше и посуше, тянулись ввысь сосны и прятались среди них ели. Алшав весной, летом и осенью являлся излюбленным местом для отдыха и всяких так называемых "походов", как у школьников после окончания учебного года, так и у взрослых, как правило, с ночевкой. Так как плотину никогда весной и в половодье не прорывало, то рыбы в пруду было достаточно много, и казалось, что её количество никогда и не убывало. При должном умении и усердии можно было поймать здоровых зубастых щук, хитрых язей, красавцев окуней и всякой другой мелочи. Попадались и скользкие налимы, серебристые караси и золотистые лини. Правда, так как кругом был лес, обычно летом всегда и всюду сильно доставали комары. Не было от них спасения нигде. Лес есть лес. Комары чувствовали себя хорошо что вдоль старого русла, оставшегося в лесу справа от уже нового, и что на лугу, среди редких деревьев и кустов.
Рыбы действительно было много, очень много. И там и тут, и выше и ниже плотины, имелось множество омутов, где тоже можно было надеяться на хороший улов. Так как поблизости от Алшава деревень просто не имелось, и все они находились не ближе километров трех от него, не считая небольшого посёлочка в десяток домов, возникшего при кордоне лесника в километрах двух от плотины, то людей в окрестностях бывшего мельничного пруда обычно можно было видеть достаточно редко. Разве что кто просто собрался на рыбалку, или вырвалась на отдых с ночевкой небольшая компания, чтобы заодно и порыбачить, и поесть сежей ухи.
Таким Алшав был во времена моего детства. Помнится, что там мы летом во время нечастых рыбалок наедались сладкой земляники и сочной черёмухи, по осени вдоль берегов реки в зарослях ольхи и черёмухи люди собирали дикий душистый хмель. И самому приходилось лазить на высокие деревья и сбрасывать вниз ветки с длинными и пушистыми шишками хмеля. В некоторых местах в пруд впадали небольшие речушки, и там бобры устраивали свои запруды. Изредка явно можно было видеть следы их деятельности в виде обгрызенных деревьев.
А ещё помнится, что чуть ниже по течению, уже ближе к нашей деревне, между ещё одним кордоном лесника и колхозной пасеки, вдоль нового русла реки, чуть ли не каждый год располагались поля, где сажали огурцы. И когда летом приходилось проходить мимо, можно было попробовать эти сочные и вкусные дары нашей земли, тем более, сторожа особо и не ругались.
А потом, уже через пару десятков лет, осталось лишь одно недоразумение, которое уже едва ли можно было назвать рыбным местом. Плотину порвало, и от большого озера осталось всего лишь короткое и немного заполненное русло реки с несколькими омутами, где, тем не менее, ещё можно было наловить золотистых линей. Так как местные озера уже заполнили неизвестно откуда взявшиеся хищные и уродливые ротаны, то караси и лини почти везде вывелись. Щук и язей тоже совсем не осталось, и окуни сильно измельчали. Но летом так же радовали глаза заросли с сочной черёмухой, и на небольших поляночках вдоль реки и средь леса вечно пахло земляникой.
К сожалению, времена уже наступили совсем другие, и никому не нужен был прежний пруд далёко в лесу. Осталось только жалеть, что пропало такое великолепное место отдыха и рыбалки. Хотя, может быть, когда-нибудь и восстановят люди этот пруд, и снова Алшав, как во времена моего детства, станет действительно рыбным местом, где, как говорится, все будут с хорошим клёвом.
