— Ты оставил мою беременную невестку с этим идиотом? — взревела женщина, на ходу превращаясь в тьму и влетая в замок. Я поежился. Лучше бы сиротой был.
Танатос начал приобретать привычные очертания и уменьшаться в росте. Спартанская наша матерь…
— Ты как? — поинтересовался я у друга, видя как он тяжело дыша опускается на лестницу перед дворцом, — Персик в безопасности. Сделал все что мог. Но не все, что хотел… Не смотри на меня так. Руки были заняты.
Танатос тяжело вздохнул и потер руками лицо. Так мы и сидели некоторое время, пока я не обнаружил пропажу.
— А где Катрина? — мы синхронно повернули голову туда, где оставили жрицу маленькой богини. Одеяло было пустым.
— Спартанская моя матерь, — простонал Танатос, кряхтя как старый смертный и поднимаясь со ступенек. — Персик меня убьет… И тебя, Гадес, кстати тоже. Не надо улыбаться моей преждевременной кончине…Я все равно дальше Аиды не уйду.
Я тут значит готовился… Три раза мысленно на конях выезжал, видя трепетный ужас и раскаяние в ее глазах. О, этот трепет перед богом, которого посмели ткнуть грязной кружкой.
— Где она? — взмолился я, понимая, что потерять третью женщину в своем царстве это закономерность! — Танатос, скажи мне, почему у меня все женщины теряются? У них что? Первая мысль по приходу в Аиду “нужно срочно потеряться”?
— Мне кажется, что дело не в тебе. Дело в них. Они чувствуют себя потерянными, как и все души. Может, дело в том, что они тебе уже слегка мертвыми достаются? — поднял брови Танатос, как бы сочувствуя.
— Ага! А бегают, как живые! — обиделся я. — Скажи, что ее не сожрали ламии… Утешь меня…
— Что-то мне не хорошо… Совсем не хорошо… А если сожрали? Что тогда? А как же моя месть? О,Гея, кажется у меня все-таки сердечный приступ.
— Может, они все-таки бегают за тобой, просто большими кругами? — предположил Танатос. Я что? Так плохо выгляжу, что меня нужно так утешать?
Я уже мысленно представил, что где-то выпущен Кронос, выловлены хомяки-спартанцы…
— Она где-то в полях, — глухо отозвался Танатос, а его самого немного качнуло. Да, стареешь, мой друг. — Гадес, я надеюсь, что ты справишься самостоятельно. Я к Персику.
Я кивнул. Конечно! Конечно справлюсь, друг мой! Учитывая, что поля Элизиума занимают у меня третью часть всей Аиды! Там же пятачок два на два! Как я могу ее не найти?
Танатос растворился, а я опять помолился богу терпения, принеся в жертву горсть нервных клеток.
— Ну и где ты есть? — выдохнул я, материализуюсь на границе полей, и окидывая взглядом необъятный Элизиум, — Где же ты можешь быть?
“Да они все сумасшедшие! И я вместе с ними!”- пробубнил почти рядом знакомый голос жрицы, — Какая-то Аида, какой-то Гадес! Я просто умом тронулась и все!”.
Тронусь тут сейчас я! Куда она так целенаправленно идет? Она что, знает где выход? Куда?! Там же Тартар!
“Как только разберусь что здесь происходит, сразу к Сеньке! Она там одна с трупом! Как же она без меня?”- всхлипнула жрица и обняла себя за плечи. Маленькая смертная очень любит свою богиню. Ни разу не видел такой искренней любви к божеству. Страх-да, уважение — да, но любовь и заботу… Я растворился, сделался почти прозрачным и решил пройти за ней, посмотреть что смертная будет делать дальше, утешая себя мыслью, что худшее я уже видел, а руки ей оторвать всегда успею.
— Так, что там говорилось в наших, русских сказках? Пральна! Чем страшнее путь, тем ближе выход! — уперла руки в бока жрица и вошла в Тартар, — Так, это что такое?
Мне даже самому стало интересно, что она там увидела. Я последовал за жрицей, стараясь не шуметь и не привлекать к себе лишнего внимания. Мне почему-то было очень интересно, что предпримет эта, обреченная на вечные муки с моей стороны, душа. С другой стороны, пусть посмотрит на Тартар. Здесь ей предстоит провести большую часть своей вечности. Она будет вместе с Данаидами мыть кружку… Она ее моет, а кружка снова грязная… И так целую вечность!
— Кто здесь? — подала хриплый голос Гера и, гремя цепями, подошла к прутьям своей клетки. — Смертная? Как смеешь ты взирать на Верховную Богиню, как на животное в клетке?
Гера дернулась к прутьям, но цепи Гефеста не дали ей места для маневра. Пожалуй, нужно вмешаться.
— Вот точно! Скорее всего, я просто упала и ударилась головой! Точно-точно! — бубнила про себя Катюха, неотрывно наблюдая за моей младшей сестрой. Так. Одна моет кружку, а вторая моет мозги. — Сейчас валяюсь где-нибудь в коридоре, а Сенька пытается оттащить меня на диван! Так, ей нельзя поднимать тяжелое! Давай, Катюха, просыпайся!
Смертная начала больно щипать себя за руки и бить по лицу, чем вызвала нервный приступ смеха у Геры.
— Ты не спишь, смертная! Ты в Аиде! В чертогах мрачного Гадеса! — с грустью начала богиня домашнего очага, глядя на бесполезные потуги самобичевания жрицы, — Что ты забыла здесь?
— А вы? — не осталась в долгу Катерина, продолжая попытки проснуться. Теперь она бегала на месте и лупила себя по щекам. — За что вас так?
— Меня предали! Предал собственный муж, променяв меня на смертных возлюбленных и детей бастардов! — снова начала заводиться Гера, изо всех сил дергая цепи и пытаясь вырвать их вместе со стеной Тартара, — Он предал меня! Обманывал! Лгал! Все боги покрывали его измены и грязных детей, рожденных не в браке! Он унизил меня!
— Пф, и все? — подняла на нее глаза маленькая жрица и как-то странно посмотрела на Геру, — За унижение не сажают!
Смертная демонстративно провела рукой, указывая на прутья клетки, всматриваясь в измученное лицо богини домашнего очага.
— Я почти уничтожила их! Почти! — зашипела Гера, а в ее глазах загорелся азартный огонь, — Почти, но он помешал мне! Зевс все испортил предав меня в очередной раз.
— Погодите-ка, минуточку. — вздохнула Катерина, присаживаясь напротив клетки и поджимая под себя ноги, — Раз уж я здесь, в отключке, можно и поговорить. Если вдруг, я случайно пропала, то знайте, меня просто привели в чувство. Блин, Сенька не поверит! Так, Екатерина, не отвлекайся!
Екатерина… Это полное имя Катрины? Очень интересно…
— Итак, насколько я помню из мифов древней Греции, дольше одной ночи у Зевса ни с кем отношения не заходили, так? — смертная выжидающе посмотрела на Геру, а та запнулась от наглости жрицы и просто кивнула, — Отлично! И после этого он терял к смертным интерес, как только они рожали ему детей. При этом он всегда возвращался домой. А это значит что?
Смертная приподняла бровь и вопросительно посмотрела на Геру. Богиня уже не гневалась, а внимательно слушала, что говорит ей смертная. Я даже прищурился, не узнавая сестру. Ее лицо было мрачным, горделивым и немного задумчивым.
— Это означает, смертная, что он унизил меня! — гордо вскинув голову произнесла Гера, высокомерно глядя на Катерину, — Да ещё и предал!
— Нет! — перебила смертная Геру на полуслове и выставила руку вперед, — Это значит, что он искал там что-то, чего не хватает у него дома!
Мне казалось, что мозгов у него не хватает везде. И дома, и в гостях. Если я расскажу кому-нибудь о том, что вижу, какая-нибудь сволочь заметит, что мы с Дионисом отлично спились. Обидно. А я ведь мог просто переработать.
— Скажу сразу. Такой метод я не одобряю, со стороны мужчины, но… Они все одинаковые! — развела руками смертная. — Так может вам стоит подумать над тем, чего ему не хватает и просто дать ему этого? Вы пробовали?
— Ты не знаешь, как это тяжело, — на редкость спокойно начала богиня, а подбородок Геры задрожал. — Ты не знаешь, как тяжело осознавать, что он только что был с другой, и вот уже лезет к тебе, как ни в чем не бывало! Это больно! Очень больно! Тебе никогда не понять меня, смертная!
— Это ещё почему? Все это фигня! Вот я тебе сейчас расскажу, про один случай в моей жизни, неделю рыдать будешь! — незаметно для Геры, смертная называла ее, как равную себе. Интересно, о чем таком она хочет поведать Гере? “ГАДЕС! СРОЧНО!”- вклинился в мои мысли голос Танатоса, а я поморщился, отгоняя от себя призыв, как наваждение, — Встречалась я тогда с Вадимом! Ну, так моего ухажера звали…
