Включив дворники, Сонгён глянула на часы. Обычно такая поездка занимала минут двадцать. До условленного времени встречи еще полчаса. Несмотря на неожиданную задержку, она все-таки ухитрилась приехать минута в минуту.

Стук дождя, барабанящего по крыше машины, эхом отдавался у нее в голове.

Опустив стекло, Сонгён невольно поежилась.

Дождевые капли влетели в салон, словно только и ждали удобного момента, и плечо моментально промокло. Почему-то она почувствовала себя освеженной, хотя всю дорогу после выезда из дома голова казалась тяжелой.

Вопрос, поднятый несколько дней назад, пробудил еще больше вопросов, и чем ближе она подъезжала к цели своей поездки – городскому следственному изолятору, – тем все сильней путались мысли.

Директор Хан позвонил ей прямо в тот день, когда она прочитала свою завершающую курс лекцию.

– С тобой хочет пообщаться Ли Бёндо – как ты на это смотришь? – спросил он тогда.

Сонгён настолько поразилась, что Ли Бёндо остановил свой выбор именно на ней, что несколько секунд не могла вымолвить ни слова. Даже не сразу поняла, о чем вообще толкует директор Хан, поскольку ничего подобного раньше в ее жизни не случалось.

– Хочет пообщаться? Со мной? Но почему? – вот был ее первый ответ.

Она слышала, что Бёндо напрочь отказывается встречаться вообще с кем бы то ни было. А теперь вдруг ни с того ни с сего согласился выступить в качестве объекта научного исследования – но лишь при том условии, если ему разрешат побеседовать с Сонгён. Лично она не была с ним знакома – даже и в глаза его раньше не видела.

– Откуда он вообще про меня знает? – сразу возник следующий вопрос, поскольку, пусть на первый она и получила ответ, это еще больше сбило ее с толку.

Припомнился какой-то профессор психологической ассоциации, который сам просил о встрече с Ли Бёндо в изоляторе и получил твердый отказ. Хотя как это Бёндо мог что-то от него узнать, если так с ним в итоге и не встретился?

– Почему? – повторила Сонгён.

– В каком это смысле «почему»? – удивился директор.

– Почему именно я, когда он меня и знать не знает?

Директор, естественно, не сумел назвать причину. Хотя посоветовал ей, в чем бы эта причина ни заключалась, все-таки согласиться и поскорей определиться с датой, поскольку такая беседа крайне важна, даже жизненно необходима. Сонгён ответила, что согласна на встречу в любое время.

В голове была полная каша, словно по ней стукнули молотком, но стоило согласовать дату и время встречи, как все стало быстро становиться на свои места.

Семестр окончен, и у нее всего лишь два заказа на статьи. Учитывая внешние условия, время самое что ни на есть подходящее. Если в первый момент Сонгён и одолевали какие-то сомнения, то теперь они провалились куда-то в самую глубь головы.

Директор сказал, что проверит ситуацию и сразу перезвонит, после чего отключился.

Сонгён успела заглянуть в деканат, чтобы переброситься парой слов с коллегами, выйти из здания и уже подойти к автостоянке, когда директор Хан позвонил опять.

Намеченная встреча – ровно через три дня.

Все быстро завертелось. Необходимые материалы было обещано немедленно доставить ей курьерской службой. Весть разлетелась быстро, и еще до появления курьера посыпались звонки от знакомых. Все были искренне поражены. Больше всего всех интересовало, где это они с Бёндо успели познакомиться. На все эти вопросы приходилось отвечать: «Почему именно я? Понятия не имею, я даже с ним никогда не встречалась».

Впрочем, никто ей не верил. Ну как это такой тип, как Бёндо, мог выбрать для беседы совершенно незнакомого человека? А потом, когда ее собеседники понимали, что она говорит правду, принимались гадать на кофейной гуще. Звучали в том числе и якобы шутливые предположения, что Ли Бёндо, где-то раздобыв список членов ассоциации, просто ткнул пальцем в первую попавшуюся фамилию, а на беседу с психологом пошел чисто от скуки – ведь содержат его в одиночке, поболтать там не с кем… Но такой список никак не мог попасть ему в руки в тюрьме; а потом, Сонгён в него пока еще даже не включили.

После возвращения домой звонки наконец прекратились. Едва она успела разобрать сумку и принять душ, как появился взмыленный курьер. Материалов набралось на три тома энциклопедии. И едва Сонгён стала их разбирать, как лицо, одно время частенько мелькающее в газетах и теленовостях, припомнилось само собой.

Ли Бёндо.

Серийный убийца, который за последние три года похитил и убил тринадцать женщин как в самом Сеуле, так и в провинции Кёнги[9], арестованный в прошлом году. Его появление опять вывернуло мир наизнанку после Ю Ёнчхоля[10] и Кан Хосуна[11], тоже серийных убийц. Однако с этими персонажами у него не было практически ничего общего.

Перед камерами телевизионщиков и объективами фоторепортеров, столпившихся перед входом в отдел полиции, задержанный держался очень уверенно. Оперативники пытались прикрыть ему лицо куртками и полотенцами, но он отбросил все это в сторону. Ничуть не скрываясь, смотрел прямо в объективы, улыбаясь с таким видом, будто и не испытывал никакой вины за содеянное.

Телезрители, смотревшие в тот день прямую трансляцию, были искренне поражены.

Все это произошло буквально через несколько часов после напряженной дискуссии на тему, имеют ли право обычные граждане знать, как выглядит тот, кто пока находится в статусе подозреваемого, или же его право на сохранение тайны личной жизни должно оставаться неприкосновенным. Однако Ли Бёндо взял решение этого вопроса в собственные руки, отчего все споры вмиг потеряли актуальность.

Но шокировала телезрителей не только бесшабашность, с которой он демонстрировал собственную персону.

В полном противоречии с ожиданиями тех, кто считал, что физиономия убийцы должна полностью соответствовать его гнусным деяниям, мягкие вьющиеся волосы, гладкая нежная кожа и правильные черты лица Ли Бёндо производили весьма благоприятное впечатление. Трогательно опущенные уголки глаз пробуждали у зрительниц материнские инстинкты. Люди, которые всегда верили, что лицо – это зеркало души, и воображали себе дьявола в человеческом обличье, искренне недоумевали. И это недоумение сразу породило целый ряд гипотез в социальных сетях.

Одни высказывали предположение, что полиция просто взяла не того человека, другие – что полученные в детстве травмы вызвали у Бёндо множественные расстройства личности, из-за которых он совершал преступления, не ведая, что творит… Подобные необдуманные теории, почерпнутые из фильмов, расползлись по всему Интернету. Люди постили невесть откуда взятые личные фото Ли Бёндо, а в одной из соцсетей даже основали фан-клуб под названием «Давид» – из-за его некоторого сходства с известной скульптурой Микеланджело. В группу немедленно вступили тысячи последователей, но клуб быстренько прикрыли, как только это известие просочилось в прессу.

Через год после ареста Ли Бёндо приговорили к смертной казни, и теперь он ждал исполнения приговора в камере сеульского следственного изолятора, известного в народе как просто городская тюрьма.

Просмотрев полученные материалы, на следующий день Сонгён запланировала пообщаться с оперативниками и следователями, которые вели его дело.

Согласно приложенному отчету, расследование проводилось как Столичной полицией Сеула, так и отделом полиции района Канбук, тесно взаимодействовавшими между собой, но именно «районщики» открыли дело и вели его до самого конца – вплоть до задержания подозреваемого и реконструкции совершенных им преступлений.

Отдел полиции района Канбук находился всего в пяти минутах ходьбы от станции метро «Сую».

Сонгён договорилась о встрече заранее, так что большинство работавших над делом Бёндо оперативников и следователей из отдела тяжких преступлений должны были оказаться на месте. Тех тоже немало удивило, что Сонгён собирается пообщаться с их недавним подопечным.