Причитающий человек был хорошо одет. Говорил громко и внятно, странная речь его собрала вокруг скамейки, занятой им частично, несколько человек. Люди улыбались и снимали на камеры телефонов неизвестно к кому обращённый монолог данного человека, подмигивали друг другу. Когда человек перестал говорить, повисла шуршащая вокруг него тишина. Человек задумался. Люди немного помялись в ожидании. Потом разошлись. Человек недоумённо огляделся вокруг, придя в себя и перестав о чём-то думать, встал со скамьи, ушёл.

Схипл вернул Бериона в сознание, выйдя из заатомного мерцания. "Аварийно" – понял Берион.

– Аварийно, – подтвердил Эл.

– Ну, и с чем связана ошибка выхода? – Берион потянулся, проверяя состояние своей формы. Форма действовала по нормативам стабильно, без изъянов.

– Структурный сбой, – Эл, как обычно, был логичен. Наверняка, проверял все свои биосистемы на работоспособность. Помолчал и ровным голосом констатировал итоговый вывод проверки. – Мы разрушаемся, – Спокойствие Эла в очередной раз доказывало, что Логики сформированы только для расчётов. Берион усмехнулся, чувствуя внутри себя обратные эмоции – некоторое волнение от полученной информации.

– Я в порядке. Пока, – осмотрев себя на всякий случай, пробормотал Бер. – И чем нам все эти разрушения грозят? – поинтересовался он у Эла. Понятное дело, Логики меняют свои биоавтоматы постоянно, переформирование себя под разные биоструктуры устройств связи, перемещения, контроля делает их нестабильный расчетливый психофактор субстанции идеальным и непревзойдённо-хладнокровным. "Чего не скажешь обо мне!" – эту мысль Берион оставил при себе, не озвучивая вслух. Он был Сенсором, компаньоном, тактильным звеном поддержки экспедиции любого механика-техника, не дающим Логику превратиться в бездушный механизм стратегии. С Элом он работал давно и привык к его обществу больше, чем к какому-либо другому Сенсору. Успешные союзы экспедиций в их мире поощряли и не меняли.

– Вероятным окончательным повреждением схипла и выпадением пассажиров из биоформ, то есть нас, на волю случая, – Эл своим объяснением поставил этакую большую точку на моральной устойчивости Бериона, не привыкшего "выпадать" из привычной формы. Понятное дело, они были одинаково пластичны, но развивались в соответствии со своими внутренними качествами энергий, ведь кому-то легко давалось контрольное управление, а кому-то – импульсивная теоретика.

– Эл, я ничего не понимаю! Разве нельзя найти поток приёма и дать захвату обнулить временно соматику энергии схипла, довести нас до ближайшей точки выпусков, восстановить или заменить на крайний случай схипл? – эмоции волнения Бериона по-видимому развеселили Эла.

– Может, лучше поинтересуешься, где мы сейчас? – Эл как будто улыбался.

– И где же мы сейчас? – Бериону было не особо интересно знать все подробности, он про себя бормотал: "Эл, ты же ошибся, у тебя странный юмор. Знаешь, что я очень эмоционален, вот и дразнишь. Нет желания менять форму, тем более непонятно во что! Давай, скажи, что это милая шутка!".

– Мы в секторе "Хаморса". Это старый, хламный сектор заброшенных экспериментальных лабораторий. Ты же в курсе, что Спираль в эту сторону не раскручивается – неактуально. Тут у нас нет ни приёмных потоков, ни аварийных блоков. Мы в хвосте мира, Бер. Шанс попасть в такую ситуацию один на миллион, и он наш. Тут есть жизнеформы иного уровня, попробуем добраться до планеты, на которой они обитают. Даже, если там нет биоформ, адаптируемся в жизнеформах. Я ни разу не адаптировался в оригинальные жизнеформы, но знаю, что когда-то наши прародители так и делали. Вот любопытно будет! – Эл интонациями выказал интерес, схожий Сенсорам.

– Очень интересно! Я прямо горю желанием адаптироваться! – Берион внутренне гладил свою биоформу, не желая её менять ни на какие другие вообще. Конечно, когда-нибудь пришлось бы это сделать, но ещё вчера это было так далеко впереди, что думать вообще о таком варианте не стоило.

– Не волнуйся, Бер. Выслушай технический минимум ожидаемого процесса, я уже проверил параметры нашей новой жилой площади. Планета с плотной атмосферой, формы компактные, дышащие кислородно-азотной смесью, когда-то проектируемые. Кем проектируемые? Неизвестно. Возможно, брошенные экспериментатором. Энергосвязи с ними не вижу, но центральное сознание функционировано, подходит для адаптации нашей энергии. Атмосферная плотность не регулируется, внутренняя сигнальная система организаций форм жизни какая-то есть, но что-то очень уж примитивная. Войдём в атмосферу – наш схипл сгорит, мы тоже, не сопротивляйся – машин переноса, ясное дело, не будет. Я сейчас стабилизирую наши энергополя, мы не рассеемся, пока не пожелаем сами. Не вздумай желать такого, Бер! Вы, сенсоры, так бываете непредсказуемы! Помни, что наша миссия должна быть выполнена, а без тебя это невозможно. Приготовься сгруппироваться после распада биоформы. Доставь себе удовольствие свободного падения. Падая, сетчато увеличь свою площадь, пропускай сквозь себя банальные формы жизни. Когда почувствуешь прикосновение к любому из окультурившихся предполагаемых носителей с расширенным спектром сознания и достойной тебя эмоциональной энергетикой, впитывайся в нейронные связи, стекаясь к центру контроля организма. Войди в контакт с носителем, объяснись с ним о совместном использовании носителя. Если они разумны, то нерешаемых проблем о совместном использовании жизнеформы у тебя не будет. Ты же такой очаровательный, Бер! Не позволяй себе поддаться отчаянию. Для психики Сенсора отчаяние губительно.

– Очаровательная перспектива – договариваться неизвестно с кем! Я в восторге! – Бер поёжился внутренне.

– Ну, не волнуйся ты. Сканер показал родственный допуск, – Эл замялся ненадолго, потом задумчиво добавил. – Есть непонятный момент. На площади планеты фиксируются частые обрывы носителей. Слишком частые. Если нам тут надолго оставаться, надо изучить эту систему. Думаю, тебе придется менять носителей раз в несколько десятков их летоисчислений. Любопытно. Разумные существа с коротким жизненным циклом. Давно такого не встречал.

– То есть несколько десятков? Думаешь, мы так надолго здесь застрянем? Вот радость-то, – Бериону стало грустно, его обуревали непонятные эмоции, ведь раньше такой ситуации с ним не случалось. – Как мы там найдём друг друга?

– Определимся в процессе. Не сомневайся, найдём друг друга. Приготовься. Пора! До встречи, Бер. Соберись.

Схипл нагрелся и затрещал. Конечности биоформы Бериона начали плавиться.

«Не нервничай. Успокойся. Ты должен разделить со мной свою форму», – Берион наконец сумел сплести свои энергосети с принявшим его носителем.

– Ебаны в рот! Чо за хрень? Пиздец какой-то, я с катушек слетел! – Человек в тренировочном костюме, он же Белов Виктор Васильевич, с лёгким ужасом смотрел на открытую банку пива в руке и прислушивался. Он уже успел осмотреться вокруг себя и, обнаружив, что в районе пятнадцати метров рядом с ним не было никого, замер. Поднёс к губам сигарету, которую держал другой рукой и глубоко затянулся. – Вот так и начинается белочка! Я ж почти не пьющий!

«Зачем паникуешь, человек? Человеками же Вы себя называете? Ваш язык не сложен – твой банк данных языкового запаса мной прочитан, спасибо за эту информацию. Вижу, что Вы не умеете контролировать процессы своей жизнеформы, это необычно. Твой организм, человек, способен на большее, чем ты можешь себе представить. Как можно было не понимать своих возможностей? Очень недальновидное развитие. Что могло произойти, если Вы потеряли самоощущение себя? Я чувствую интоксикацию, твой организм отравлен отрицательно воздействующими на него веществами. Ваша раса травит себя намеренно? Два вещества, что ты употребляешь, вредны, нам обоим. Я чувствую неприятные ощущения нестабильности. Останови себя или мне придётся помочь тебе».