Это все, что она говорит, но эти три слова возвращают реальный мир, который обрушивается на нас. Мы сидим в моей машине возле дома Бэйли. Она скоро выйдет, исчезнет внутри и, возможно, будет наслаждаться остатком своего отдыха в воскресенье. Завтра вернётся в Медицинский Центр Новой Англии и снова станет моим помощником, который стоит напротив меня за операционным столом, под запретом во всех смыслах.

Бэйли проводит рукой вниз по своему лицу, и тогда я понимаю, она смотрит на окно за моей головой. Я понимаю, что «О, боже мой», которое она сказала, не было реакцией на наш поцелуй. Надежда появляется в моей груди.

— У нас компания, — произносит она, сдерживая улыбку.

Я оборачиваюсь и, конечно, замечаю лицо девочки-подростка, прижатое к большому окну в доме Бэйли.

— Это моя сестра, — стонет она, — она, наверное, все это видела.

Я усмехаюсь и машу рукой. Глаза девочки расширяются, и она исчезает из виду.

— Она сейчас ушла.

— Да, верно, — ворчит Бэйли. — Она, скорее всего, просто ищет лучшую точку обзора. Мне нужно зайти внутрь, прежде чем она найдет бинокль или что-то типа того.

Я благодарен ей за утро, которое мы никогда не забудем.

Провожаю ее до двери под благородным предлогом, но на самом деле мне хочется провести как можно больше времени с ней. Я не могу взять ее за руку или снова поцеловать, это кажется неуместным, сейчас мы снаружи. Магия, которая была в моей машине, исчезла. Я засовываю руки в карманы пальто, пытаясь удержать их на месте и, прежде чем понимаю, мы стоим возле ее двери.

Через несколько секунд Бэйли уйдёт, и у меня будет целое воскресенье для себя. Я буду делать то же, что и всегда, — тренировка, поездка в офис, чтобы подготовиться к завтрашнему делу. Я заполняю работой всю свою жизнь, чтобы не фокусироваться на том, чего мне не хватает.

— Мы на месте. Дом, милый дом, — ее тон самокритичный. Бэйли думает, мне не понравится место, где она живёт. Правда, это старый район, и дома немного ветхие, но определённо нет причин стыдиться этого. На самом деле, это выглядит как хорошее место, которое можно назвать домом. На ее входной двери висит рождественский венок и ярко-красный входной коврик с написанным по центру словами ХО-ХО-ХО. Я понимаю, что еще не доставал ни одного украшения, но зачем мне это? Сейчас только середина ноября.

— Мне нравится он, дом, я имею в виду.

Она не смотрит мне в глаза, но кивает и шатается на пятках.

— Ну, спасибо тебе, что подвез. Я бы пригласила тебя внутрь, но... Да... — Она дёргает своими ключами. — Увидимся завтра.

Потом поворачивается, собираясь войти внутрь.

— Бэйли...

Она сильно качает головой, перебивая меня.

— Будь осторожен со словами, Джози, скорее всего, стоит с другой стороны двери.

— Эй, да ладно, — говорит голос с другой стороны. — Ты издеваешься надо мной?

Дверь внезапно открывается, и я с удивлением смотрю на маленькую версию Бэйли. У них одинаковые веснушки, и те же самые потрясающие бледно-светлые волосы, собранные в пучок. Она сердится на нас, но это мило, словно маленький тигрёнок учится рычать.

На ней неподходящая друг другу пижама, а в ее руке пустая пластиковая чашка. Когда Джози замечает, что я смотрю на нее, быстро прячет ее за спину.

— Я просто хотела выпить немного воды, — объясняет она, притворяясь невинной.

Бэйли стонет и проходит мимо неё, чтобы зайти внутрь.

— Нет, не хотела. Ты использовала эту чашку, чтобы лучше нас услышать.

Ее сестра ведёт себя так, словно сама мысль о шпионстве возмутительна.

— Говорю, что НЕТ. Я бы никогда так не поступила со своей плотью и кровью.

— Ага, тогда почему несколько секунд назад я видела твоё маленькое лицо, прижатое к окну? — спрашивает Бэйли, пока вешает пальто на крючок в двери и кидает свою сумку на соседний столик.

— Я думала, что слышала, как едет грузовик с мороженным.

Бэйли начинает смеяться.

— В этом вся ты!

— Неправда. И подожди! Почему я одна под следствием? Вы двое целовались среди белого дня! Уверена, миссис Мерфи тоже это видела!

Они продолжают елозить эту тему, скорее всего, забыв, что я все ещё тут, стою на коврике. Я в восторге от их разговора и от того, как украшен их дом. Повсюду рождественские украшения, мишура и бумажные снежинки. Замечаю небольшую сосну, которая покрыта украшениями и сладостями.

Я делаю шаг в сторону, чтобы лучше рассмотреть, и Джози возвращает свое внимание на меня.

— Подождите! Вы не тот парень, который вчера вечером забирал Бэйли.

Я улыбаюсь.

— Нет. То был мой брат Купер.

— Но... — Джози качает головой. — Нет, это не может быть правдой, потому что я узнаю тебя... — Она наклоняет голову в сторону, пристально изучая меня, прежде чем задыхается, а ее глаза расширяются от узнавания. — Вы доктор Рассел! Горячий доктор!

Бэйли выпрыгивает вперёд и хватается за край входной двери.

— Лаааадно, все. Доктор Рассел должен уходить. Джози, отойди. Нет, нет, он не может остаться, перестань бл....— она отталкивает сестру, — окировать дверь!

Вернув себе контроль, Бэйли закрывает дверь, оставив только дюйм. Один ее голубой глаз смотрит на меня с той стороны. Я вижу уголок ее рта, того, который прижимался к моему буквально пару минут назад.

— Ну, спасибо тебе ещё раз, — говорит она, фальшиво улыбается и притворяется весёлой. — Я, эм...

— БЭЙЛИ, ТЫ ЦЕЛОВАЛАСЬ С ГОРЯЧИМ ДОКТОРОМ! — кричит Джози позади неё.

Глаза Бэйли расширяются, и у неё краснеют щеки.

— Эй, игнорируй ее. Увидимся на работе! А теперь пока!

Затем дверь закрывается, и Бэйли говорит сестре, чтобы та перестала кричать, а я выхожу на холод с огромной улыбкой на лице.

Моя последняя мысль перед тем, как выйти на улицу о том, что я бы хотел остаться с ними до конца дня. Это было бы самое интересное воскресенье в моей жизни.

ГЛАВА 18

Бэйли

Сказать, что эти выходные были словно эмоциональные американские горки, это как сказать, что солнце горячее. В пятницу я перевернула инструменты, задержала операцию и плакала на работе. Мэтт отвёз меня домой и сказал, что я должна повзрослеть. Я на девяносто девять процентов была уверена, что уволюсь. В субботу я неосознанно пошла на свадьбу с его братом, но в итоге ушла домой с Мэттом и спала в его постели. В воскресенье я хладнокровно целовалась с ним. Я полностью его обслюнявила, выставив себя полной дурой. Мои руки были в его волосах. Мои голосовые связки производили самые нелепые, распутные стоны. Наверное, он подумал, что я никогда не целовалась до этого. Сейчас понедельник, и я должна войти в операционную, словно все превосходно!

НО НЕ ВСЕ ПРЕВОСХОДНО.

Разве у девушки не может быть минуты, чтобы осознать эти события? Я столько раз боролась с ним, либо убегала, что теперь не знаю, что делать. Сделать вид, что ничего не произошло? Заплакать? Объявить о нашей любви? Отвергнуть его ухаживания? МЫ ВЛЮБЛЕНЫ ИЛИ НА ВОЙНЕ?

Когда пальцем проверяю свой пульс, мой мозг выдаёт ошибку: слишком быстро, чтобы посчитать.

Несмотря на то, что технически Мэтт не мой начальник (так считает правление МЦНА), он вышестоящий, немного пугающий, хирург. Начинать отношения с ним, словно рецепт катастрофы. Я достаточно смотрела «Анатомия страсти» и знаю, мне нужно разобраться с этой ситуацией деликатно. Я не хочу, чтобы это довело меня до нервного срыва. В коридорах не должно быть никаких слухов или сексуальных переглядываний за операционным столом. Я не буду об этом сплетничать. Если об этом узнают, а это произойдёт, то все должно быть на моих условиях.

Вот почему я сижу возле офиса отдела кадров в понедельник утром. Ещё безбожно рано. В офисе темно, но это хорошо, буду первым человеком, которого увидит Линда, когда придёт. Она единственный сотрудник отдела кадров в больнице. Я редко вижу её в здании, а когда вижу, она обычно нервная, быстро ходит и сердито ворчит себе под нос. На ее рубашке часто есть пятна. Ее волосы в постоянном беспорядке. С таким количеством сотрудников, как здесь, я думаю, она постоянно занята. Они действительно должны нанять ей помощника. Обязательно скажу ей об этом, когда увижу, я на ее стороне.