Я ждал его уже более получаса. Сидел у окна в полупустом кафе, поглядывал на желтые осенние березы, на голубое небо, а еще, с любовью, на свой новый мотоцикл, «Харлей» оливкового цвета. Стояло чудесное «бабье лето», последние теплые деньки, и пока не пришлось залезть до весны в кабину моего старого джипа, я не слезал с его седла.

I was waiting for this man for over half an hour. I’ve been sitting by the window in a half-empty café, looking at the yellowing autumn trees, deep-blue skies, eying with great affection my new olive motorbike Harley. That was a wonderful Indian summer in Moscow, Russia, that’s called “Women’s summer” here, the last warm and dry good days. So I did not miss a day without my bike, before getting for next half a year, until late in the spring, into my old dusty jeep.

Странно было, что этот человек опаздывал в первый же день, – сам вчера просил о встрече, сам назначил время и не пришел. Это был новый мой клиент. Возможно, что клиент. Потому, что окончательного согласия я не дал, телефонного разговора для этого было недостаточно, тем более, что он все время мялся, намекая, что по телефону говорить обо всем не может. Собственно говоря, я даже не совсем понял его проблему, и что он от меня хочет. Но я недавно приехал из отпуска, из северных лесов, где бродил с ружьем и корзинкой, теперь был полностью свободен, и даже успел соскучиться по настоящему делу. Поэтому, я не был, как обычно, привередлив, отсеивая банальные или явно криминальные предложения, и согласился с ним встретиться.

It was quite strange that this man was late the very first day. He asked me to meet him, fixed himself this time of a day and did not turn up. That was my new client, though probably a client. Because I did not say OK yesterday, because the phone call is not enough; moreover he could not state anything clear and comprehensible enough over the phone, and I did not understand his problem. I’ve just returned to Moscow from northern woods, after two-week vacation with my fishing gear and mushroom basket, so I was eager to get back to hard work. That’s why I wasn’t too choosy as usual, filtering out banal or plainly criminal proposals, and agreed to meet him in this café.

Я – частный следователь. Или частный детектив, если так звучит лучше. Специализируюсь на корпоративных конфликтах. Проще говоря, на разборках, обмане, скандалах, воровстве внутри крупных частных компаний. Все проблемы у них вокруг денег, и очень больших денег. И все это сопровождается кровью, убийствами, похищениями, вымогательством и прочим гноем. Но эти деньги, за которые они готовы перегрызть глотку, приносят им потом только горе, я убеждаюсь в этом каждый месяц. Но позвонивший мне вчера был не из этого круга, он был связан с политикой. С очень большой политикой, – с политикой в преддверии предстоящих выборов в Думу. Для меня это было что-то новенькое, и хотя я сразу предупредил его о моей специализации, и о поверхностном знакомстве с текущей политикой, он явно настаивал, и я тогда решил посмотреть на него живьем.

I earn my bread as a private investigator, that’s quite a new profession in post-Communist Russia, and I specialize in corporate conflicts. Those are frauds, abuses, thefts, and similar dirt and rows in large corporations that recently went private. Too big money and resulting greed is their common problem, not yet restrained after decades of Communist rule and morale. Though, it always goes with blood, murders, abductions, and similar pus. But money they are craving for, and ready to cut throats each other, bring them at the end nothing but misery, and that happens before my eyes every month. However, the man who called me over the phone yesterday was not of that sort: he was associated with politics and, as I could guess, with big politics ahead of coming elections to Russian parliament Duma. That was something quite new for me, and though I warned him of my area of expertise and complete ignorance of current post-Communist politics, the man insisted, and I decided to see him.

Свой стакан апельсинового сока я уже давно выпил, официант из своего угла ловил мой взгляд, и тогда я решил подождать последние десять минут, и заказать себе большую порцию мороженого. В конце концов, люди, которые ко мне обращаются, очень часто находятся под таким стрессом, что могут не только опоздать или даже забыть о назначенной встрече, а вообще попасть в больницу, вместо этого, с нервным срывом. И надо их жалеть. Черт с ним, решил я, подожду еще. Но не успел официант принести мне мороженое, как в кармане заверещал телефон. Я сразу узнал его голос.

My glass of juice was empty, so I looked at my watch and ordered double portion of ice-cream. Anyway, all my clients happen to live under such a stress that could be late not just half an hour, or forget all about appointment, but probably might also wind up in the hospital with nervous breakdown, so they need some mercy. “Hell with that,” I decided, “I’ll wait some more!”

The waiter did not yet bring my ice-cream as the cell-phone squeaked in my pocket. I recognized his voice at once.

– Это Николай? Соколов? Это вы?

– Да, да, я слушаю.

– Фомин говорит. Алло? Тут шумно, плохо слышу. Я не приеду, не могу, тут форс-мажорные обстоятельства. Вы слышите?

Я подтвердил. Голос у него был сегодня с дрожью, с придыханием, слышны были еще мужские голоса и негромкие стуки.

– Николай, вы меня извините. Рядом со мной мертвое тело. Алло! Слышите меня? Тело нашего сотрудника, нашли только утром. Сейчас тут следователи, и все такое, я не могу к вам приехать.

– Да, конечно, не беспокойтесь, в другой раз как-нибудь…

– Нет, нет, сегодня! Вы должны сюда приехать, сейчас же. Алло, вы слышите?

“Nicolas? Sokolov? You hear?”

“I hear you, yes. Speak louder!”

“It’s Fomin speaking. Too noisy here! Listen, I won’t come to you, I cannot, emergency’s here. Do you hear me?”

I told him I heard him all right. His voice was trembling, breath coming in gasps. I heard also noise in the phone: voices, knocks, raps.

“Nicolas, I’m sorry! You know there is a dead body beside me! Hey, you hear me? Dead body of employee found just this morning. Police is here, lots of them. I can’t come over to you.”

“I understand, and don’t you worry, I’ll see you some other time. I’m sorry.”

“No, no, today! You should come here! Right now! You hear me?”

Я немного оторопел: сразу ехать и смотреть труп, еще не увидав, для начала, нового клиента и не зная в чем, собственно, будет моя работа, мне не приходилось.

– К вам сейчас? Труп смотреть?

– Да, сразу, пока тело не увезли. Вы можете? Пожалуйста.

– Что я должен в нем увидеть?

– Причину его смерти. Это нам очень важно.

– Кому «нам»?

– Руководству нашей партии.

– Хорошо, я приеду.

I was startled: never did I go to any crime scene with a dead body, not yet having seen the client, or figure out what my job might be.

“Come over to you now? Serious? Just to see some corpse?”

“Yes, now, while the body is still here! Can’t you? Please.”

“What should I unearth for you over there?”

“The cause of his death. It’s very important to us!”

“To whom?”

“To the leaders of our party. Please.”

“OK, I’m coming.”

Я записал адрес. Это было в получасе езды, внутри Садового кольца. Штаб предвыборной кампании их партии. Коммунистической партии. Одной из них: их было теперь несколько в одной только Москве, и тоже внутри Садового кольца.

До мороженого я так и не дотронулся. Вышел из кафе, сел на свой новенький «Харлей», легко тронулся, и в моей груди, или чуть ниже, подложечкой, приятно затрепетало. Это был понятный мне знак: в ближайшие дни мне скучно не будет.