Ладно, в любом случае утро вечера мудренее. Через пару часов он перевезет пациентку в палату, понаблюдает. А когда она проснется, задаст нужные вопросы, и от того, что она ответит, будут зависеть его дальнейшие действия. Станет он звонить в полицию или нет, решит утром. По медикаментам у него полный порядок: то, что использовал во время операции, было неучтенкой – давно списал, хотя лекарства и не просрочились. И, возможно, возможно, ему даже не придется никуда сообщать. Женщина отлежится и отправится восвояси. А медицинской сестре Татьяне Ивановне он соврет что-нибудь. Она не дотошная, поймет как надо.

Устинов перевез ее в палату, прикатил из своего кабинета удобное кресло, поставил его рядом с кроватью ночной пациентки, уселся, пристроив ноги на пластиковом стуле для посетителей, и прикрыл глаза. Отключился он сразу и проспал часа два без сновидений. Разбудил его тихий стон.

– Как вы? – Он распахнул глаза, резко встал и наклонился над женщиной. – Как вы себя чувствуете?

– Где я? – спросила она довольно крепким голосом, хотя лицо было очень бледным. – Кто вы?

– Устинов Гавриил Николаевич – врач общей практики. Вас кто-то оставил на пороге фельдшерского пункта минувшей ночью. У вас в боку обнаружились три проникающих ранения.

– А, это. – Она криво усмехнулась. – Царапины, ерунда.

– Согласен, ничего серьезного. Но вы потеряли много крови. И…

– Как я здесь оказалась, док? – Она наморщила лоб и испуганно заморгала. – Нет версий?

– Ни единой. – Он улыбнулся, взял ее за запястье и нащупал пульс – все было в норме. – Вас оставили на крыльце и укрыли одеялом.

– Одеялом? Каким одеялом? – Морщины у нее на лбу сделались глубже.

– Старым ватным одеялом оранжевого цвета. Смею предположить, что это сатин. Кто-то заботливый вас сюда доставил.

– Одеяло! – фыркнула она и заворочалась на больничной койке. – Это точно не он!

– Кто он? – Он смотрел на нее строгим внимательным взглядом. – Тот, кто проделал дырки в вашем боку?

– Не, это я сама, по неосторожности. Несчастный случай, док. Не парьтесь. – Она болезненно поморщилась и попыталась усесться. – Надеюсь, копам не сообщили?

– Пока нет.

– И правильно. – Мгновение, и ее ноги свесились с койки. – Мне вообще пора. Залежалась я у вас.

– Так! – Устинов положил руки ей на плечи и надавил, возвращая ее на подушку. – Я здесь решаю, когда вам пора, а когда нет. Ранения не были опасными, спорить не стану, но вы потеряли много крови. Операцию я делал почти час.

– Ого. Чего так долго? – Она прикрыла глаза и слабо дернула губами, улыбаясь. – Неопытный? Оперировать не приходилось?

– Почему же, приходилось. Ассистировать было некому, вызывать сестру ночью не стал. Решил, что сам справлюсь.

Он вдруг поймал себя на мысли, что оправдывается, и тут же пожалел, что не оповестил полицию. Дамочка вместо благодарности как-то неправильно себя ведет. Неуважительно, что ли.

– Док, вы молодец. – Ее улыбка стала шире, а глаза закрылись. – Я посплю немного. В сон меня клонит. А потом уйду. Никуда звонить не надо. Прошу вас, док! Если кто спросит про меня, скажите, что на вилы напоролась. В полицию не надо звонить. Я ничего такого не совершила, поверьте. Просто начнут наводить справки, узнают, кто я, где я. А узнают они, узнает и он…

Она отключилась. А Устинов до обеда промучился угрызениями совести: и молодую женщину ему было жалко, и долг совести глодал. Но в полицию он так и не позвонил. Что он им скажет: прооперировал незнакомку, применяя имеющиеся у него в запасе медикаменты? А откуда, доктор, у вас этот запас? Списывали не так, как требовалось? Нет, не стал он им звонить. А медсестре Татьяне Ивановне объяснил легко:

– Ой, дамочка на вилы напоролась. Бок оцарапала. Пришлось немного подлатать. Пусть поспит пока.

– А потом? – равнодушно зевала Татьяна Ивановна.

Ей из города привезли двоих внуков, и они вытягивали из нее все силы. До ночного ли происшествия ей было?

– А потом пусть топает, откуда пришла.

– А откуда она пришла? – Глаза медсестры неожиданно загорелись интересом. – Не здешняя она, Гавриил Николаевич. Я в округе всех знаю. Это чужая.

– Вот проснется, у нее и спросите. Мне неинтересно.

Устинов снял белый халат и полез в шкаф за курткой.

– Я к вечеру приду, все оформлю как положено. Сейчас что-то рубит меня, Татьяна Ивановна. С дежурства ведь.

– Конечно, конечно, какие разговоры? – Мелко семеня, она пошла провожать его к порогу фельдшерского пункта. – Уколы-то ей никакие не ставить? Вдруг блажить начнет, обезболивающее просить.

– Я все сделал, Татьяна Ивановна. Не беспокойтесь.

Устинов глубоко натянул вязаную шапочку, тепло распрощался с медсестрой, разрешил ей вечером его не дожидаться, бежать к внукам. И пошел домой.

Дом его располагался совсем рядом с фельдшерским пунктом. До того, как сосед сделал себе пристройку в два этажа, Устинов из своих окон видел крыльцо и окна своего кабинета. Теперь же он любовался на кирпичную стену.

Он вошел в дом, разулся, снял шапку с курткой и в носках пошел по чистому полу в спальню. Маленькая, уютная, в одно окошко – минимум мебели, максимум удобства. Не снимая покрывала, он рухнул прямо в брюках и джемпере на кровать, и почти сразу его поволокло в сон. Балансируя на грани между дремотой и реальностью, Устинов все же успел подумать: а правильно ли он сделал, не позвонив в полицию? Вопрос медсестры Татьяны Ивановны был очень важен: откуда все же явилась эта женщина и куда она уйдет?

– Дорогой, нам действительно пора!

Марго ловко изобразила сожаление, хотя он был уверен, что она тоже устала и ей не терпелось побыстрее уехать. Встреча с нужными людьми за городом их изрядно утомила. Хозяин напился уже через час, и все его разговоры, на важность которых они с Марго так рассчитывали, сводились к похотливым шуткам и глумливым намекам. Игорь еле сдерживался, чтобы не дать старому козлу в зубы. Ограничивался тем, что делал вид, будто ему нужно срочно ответить на очередной звонок. Марго приходилось тяжелее. Ей надо было в голос смеяться и делать круглые глаза, а еще жеманно восклицать:

– Да что вы говорите? Подумать только!..

Через два часа, хвала небесам, хозяина срубило окончательно. Он съежился в плетеном кресле под черешней и сонно засопел спустя минуту. Хозяйка даже вида не подала, будто ее что-то смущает. Она мучила Марго сплетнями из мира великих еще минут сорок. Игорю пришлось организовать еще один срочный звонок и, как следствие, необходимость срочно вернуться в город.

– Поразительные люди! – притворно возмутился он, виновато посматривая на разочарованную хозяйку. – Выходной день, а им приспичило подписывать контракт! Именно сегодня, через пару часов и непременно на их территории.

Тогда Марго и отыграла сцену дикого разочарования.

– Так рано! – протянула она капризно.

– Дела, милочка, для наших мужчин прежде всего, – покровительственно похлопала ее по ладошке хозяйка дома. – А наш удел – ждать…

«Она понятия не имела, что Марго – его компаньон, – сообразил Игорь, покаянно прикладывая руку к сердцу. – Возможно, ее муж тоже. Поэтому старый козел и вел себя с Марго как с глупой накрашенной курицей».

– Что за цирк, Марго?! – возмутился он, когда они выезжали из коттеджного поселка на трассу. – К чему это все, не пойму?

– Это очень, очень, очень влиятельная семейка, поверь мне, – с выражением ответила Марго.

– Какой может быть прок от его скабрезности, детка? Он же тебя глазами раздевал весь день!

– О, Игореша! Да ты никак ревнуешь? – Она довольно хохотнула.

– Нет, не ревную. С чего мне тебя ревновать? – удивился он в ответ.

– А тогда с чего все это: раздевал глазами… Весь день…

– С того, что выхлопа от нашего визита не будет никакого, детка. Эта деловая поездка, якобы деловая, на самом деле – пустышка. Несколько часов загубленного времени. Ты же знаешь, как я ненавижу спускать время в унитаз!