Зацепившись взглядом за наш стол, в глазах артистки мелькнуло узнавание, после чего она направилась прямиком к нам.

— Антон! Не ожидала увидеть тут баронского счетовода! Помнишь меня?

Бард уже плюхнулась на лавку рядом с Илием, чем привела старика в смешанные чувства. Дед даже немного покраснел, глядя на туго натянутую рубашку, нижние тесемки которой сейчас специально были затянуты потуже, поднимая крупный бюст девушки, а верхние, наоборот, распущены, чтобы дать окружающим необходимый обзор.

Я вспомнил, где видел эту девицу. Когда мы ходили с мытарями в кабак, а потом столкнулся с ней в святилище.

— Привет! Энжи, правильно? — Переспросил я девушку и, получив несколько очень активных утвердительных кивков, представил ее своим спутникам, попутно объяснив, откуда я знаю бродячую артистку.

Изначально я чувствовал, как Лу напряглась, когда к нам подсел незнакомый человек, но после моих объяснений девушка чуть расслабилась, время от времени бросая на Энжи внимательные взгляды, но при этом слушая наш разговор.

Ну как разговор, скорее монолог, потому что говорила в основном Энжи. Дед сидел и форменно пускал слюни на певицу, старый кобель, а я только поддакивал или вворачивал пару слов, чтобы не делать вид, что мне все равно. Полноценно поддерживать беседу я все еще не мог, потому что слишком мало знал об окружающем мире, так что на все вопросы Энжи либо уклонялся с помощью туманных ответов, либо переводил разговор в плоскость рассказов о своей работе у барона.

То, что я вскрыл схему попила-отката оброка, я, само собой, умолчал.

Когда я ходил в кабак с мытарями, я был в состоянии эмоционального трупа, так что тогда подобное времяпрепровождение казалось мне плевым делом. Сейчас же, в полной мере осознавая, кто я, и что мне нельзя палиться, особенно на мелочах, говорить с кем-то кроме Лу и Илия дольше двух минут оказалось очень тяжело.

Впрочем, Энжи и сама неплохо справлялась. Истории из барда прямо лились рекой, и было видно, что девушка очень радовалась тому, что нашла такой мирный столик, за которым она могла спокойно перекусить, выпить прохладного пива и при этом не опасаться, что кто-нибудь запустит ей руку между ног или в вырез на груди.

— Я-то ладно, отправился в путь, — сказал я Энжи, — а ты чего не в Трейле? Там же огромный фестиваль, смотр в дружину, даже бугурт обещали.

Вопрос был правильный, и я почувствовал одобрительное касание по ноге от Лу. Знаете, это был как первый невинный вопрос, который задал штурмбаннфюрер Дитер Хельстром компании британских разведчиков, ряженых под немецких офицеров, во главе с актрисой Бригиттой фон Хаммерсмарк в фильме Квентина Тарантино.

Сопоставлять себя с офицером гестапо было удовольствием ниже среднего, но я ничего не мог с собой поделать — обстановка располагала именно к таким ассоциациям. Только вместо группы диверсантов напротив меня сидела красивая девушка-бард, которая внезапно сорвалась в путь и пропустила главное гуляние года в столице баронства. Может, она работает на тех, кому я прищемил хвост своим аудитом и виртуозно она владеет не только лютней?

Мои сомнения был моментально развеяны. Энжи фыркнула, видя мой подозрительный вид.

— Больно ты мне нужен, счетовод, успокойся. Просто в Трейл набилось бардов со всей округи, чуть ли не больше, чем гостей. А трактирщики стали ломить такие цены за помост и постой, что я больше заработаю тут, развлекая простых людей и мимо проходящих купцов, — пояснила истинные причины нашей встречи Энжи.

Меня так и подмывало попросить ее заказать три пива, просто чтобы не выходить из нахлынувшего образа и поймать ее на неправильном показывании пальцев, но удержался. Картины из фильма в моей голове были настолько странными и путаными, что Лу, которая мониторила мое состояние и время от времени легонько касалась моего сознания, чуть не подавилась пивом. Видимо, впечатлила сцена отстрела бубенцов немецкого офицера с последующей бойней в подвале.

Веселье стало затихать. Турнир по борьбе на руках закончился, ожидаемо, в финальной схватке между мельником и кузнецом победил последний. Илий немного горестно вздохнул, что так и не сделал ни единой ставки, а люди, сдвинув на место столы и лавки, начали расходиться по домам. Я уверен, что часть самых буйных достанет собственные запасы из погребов и продолжит ночное веселье, но будет протекать оно уже вдали от постоялого двора.

Энжи планировала еще на один вечер задержаться в этом селе — дать концерт во втором трактире на другой его части, чтобы, так сказать, охватить тех, кто до этого трактира сегодня не дошел и двинул в ближайшее к дому заведение. В ответ я сообщил, что завтра засветло мы трое уже отправляемся в путь. Девушка немного огорчилась тому, что наши планы не совпадают, но, задорно блеснув своими голубыми глазами, пообещала, что постарается нас нагнать. Илий и я были не против, Лу тоже не протестовала: чем больше людей в группе, тем безопаснее. Тем более, по словам Энжи, у нее тоже была лошадь, так что путешествовала она между населенными пунктами с определенным комфортом и не станет нас задерживать.

Пиво было допито, закуски съедены, так что Энжи встала с лавки, попрощалась со всеми нами и двинулась в свою комнату. Провожая барда взглядом, я скользнул глазами по ее фигуре, оценив затянутые в кожаные штаны длинные стройные ноги и крепкую, округлую корму рыжеволосой певицы.

Наутро, размявшись и поплескавшись скорее для порядка в бочке — полноценно помыться в остывшей за ночь воде не представлялось возможным — мы быстро позавтракали тем, что нам вынесла сонная хозяйка, дали расчет и, выведя из стойла лошадей, двинулись прочь из гостеприимного села.

Лу была в задумчивости. По нашему плану нам следовало в любом месте искать вдов и сирот, чтобы Илий и я рассказывали людям о далекой богине Лу, которой стоит помолиться и попросить утешения, но сейчас, в праздничную неделю все горести и беды отступали и мы уехали, так ничего и не сделав. Ну, хотя бы передохнули.

Вечером, увидев, что сидение в седле уже не доставляет мне таких страданий, как в первые дни пути, Лу поставила меня перед фактом, что пора брать в руки меч.

Мы с богиней задумывались над тем, чтобы она научила меня хотя бы правильно за него держаться и при этом не выглядеть деревенским дурачком, но раньше и обстановка не позволяла, и оружия не было. А драться на палках Лу отказывалась. Сейчас же, в притороченных к седлу моей лошади припасах, лежал простой короткий клинок в ножнах из кожи и дерева. Я воспользовался предложением барона и вооружил наш отряд: мне достался меч, а Илию, под неодобрительным взглядом интенданта, который, впрочем, не решился перечить воле барона, я взял маленький самострел для боя на короткой дистанции.

Хоть арбалетик и был мелким, но натягивался с трудом, так что пригодится он жрецу, только если мы будем знать о сражении заранее, либо же если он сможет разорвать дистанцию и выиграть время на взведение тетивы.

Я понимал, что спорить с Лу бесполезно, так что мы быстро перекусили и я достал меч.

Это был совершенно обычный клинок дружинника. Короче, чем мечи аристократов и, тем более, большие двуручники. Простое и практичное оружие как в условиях города, так и на большой дороге. К такому мечу обычно прилагался хотя бы небольшой щит, но я здраво рассудил, что излишне нагружать лошадь не стоит, да и времени на надевание щита у меня может и не быть. Так что взял только меч.

Лу достала свой клинок, который был не в пример лучше и богаче моего. Крепкие ножны, выделанная кожей рукоять вытянутой формы, чтобы клинок не прокручивался в руке, небольшая чеканка в районе гарды. Мое оружие выглядело дворнягой на фоне выставочного чемпиона.

Как только моя богиня увидела, что я держусь за короткий меч двумя руками и сжимаю рукоять с такой силой, будто бы пытаюсь меч придушить, она поняла, что работы впереди очень много.

Сначала учились просто правильно стоять и держать меч в руках. Лу оказалась хорошим учителем, но иногда возникающее мимолетное покалывание в районе шеи показывало, что она крайне раздражена моей беспомощностью.