– Алло! Варь! Привет! Это я! Узнала?! – затарахтел радостный голос в трубке.
Ну, конечно, она узнала. Лучшая подружка, с первого курса мединститута вместе. Это был единственный голос, который Варвара могла и хотела сегодня услышать.
– Привет, Оль, конечно, узнала, – ответила Варвара, одновременно стараясь привести в порядок залитую плиту.
– Ты не спишь? А что так долго не подходила? – Ольга не дожидалась ответов. – Слушай, я сейчас в соседнем подъезде. Участки расширили, представляешь? – Варвара кивнула головой, будто на другом конце провода ее могли видеть. – У меня последний вызов. Я могу к тебе зайти, ты одна?
– С Бармалеем, – кое-как вставила Варвара.
– Отлично, а то давно не виделись. Кстати, твоя мобила не в доступе. Все, бегу к тебе. – У меня батарея села, – уже в гудки произнесла Варвара и, положив трубку добавила, – а еще и лифт не работает.
До прихода подруги она успела выдраить плиту, поставить новый кофе и наделать бутербродов. Раздавшийся звонок в дверь не застал ее врасплох.
– О, сразу видно, что с дежурства, – запричитала Ольга, ураганом ворвавшись на кухню, – под глазами чернота, как у трагических актрис в немом кинематографе, а цвет лица сине-зеленый, как у голливудских зомби. А чего нос красный и глаза опухли? Ты что, плакала? А халат чего рваный? А чего ты не сказала, что лифт сломан? Хотя я бы все равно зашла.
– Халат только что Бармалей порвал, случайно, – Варвара успела в последний момент подхватить турку, над которой уже опасной шапкой вздыбился кофе, – Оль, сядь и переведи дыхание, а то у меня в голове сейчас мозг взорвётся.
Та тут же рухнула на ближайший стул и нырнула в свою необъятных размеров сумку.
– А я не с пустыми руками. Представляешь, – продолжала она откуда-то из-под стола, – в кои-то веки бутылку коньяка подарили, и не просто коньяка, а «Курвуазье»! Франция! – И с гордостью выставила коробку на стол. – Смотри, ты готова к приему сего напитка?
– Ты даже не представляешь, как я к этому готова, –доставая бокалы, произнесла Варвара, – и не смотри на их размеры, скоро ты пожалеешь, что у меня нет граненых стаканов.
– Варя, ты меня интригуешь, – заинтересовалась Ольга при этом торжественно извлекла из коробки бутылку и открыла ее, – но после серпентария в моей поликлинике ты вряд ли чем-нибудь меня удивишь.– Взяв в одну руку бутерброд с сыром, а в другую бокал с коньяком, она вальяжно закинула ногу на ногу. – Ну давай, подруга, удивляй.
– Во-первых я бесплодна, – выдохнула Варвара, – это сказала Татьяна с нашей гинекологии. Во-вторых, сегодня меня вызвал главный, долго распинался, какой я хороший врач, а потом предложил уволиться по собственному желанию. Клинике нужны новые, молодые врачи, а у нас на отделении или беременные, или многодетные с малыми детьми, или предпенсионный возраст, или кто-то суперзаслуженный. Поэтому к первому сентября я должна самостоятельно уйти или буду «вынуждена» это сделать. Ну, потом были разные мелочи типа стычки с заведующим… и последнее: я сегодня преднамеренно убила человека.
Ольга поперхнувшись, и зайдясь кашлем, еле смогла выдавить из себя, – прости, что ты сказала?
– Я сегодня преднамеренно убила человека, – членораздельно произнесла Варвара, – он пытался изнасиловать двенадцатилетнюю девочку, и я ударила его по голове бутылкой шампанского. Судя по всему, перелом основания черепа.
Варвара выпила залпом коньяк и, стянув с головы влажное полотенце, вытерла им лицо.
– Ты посиди, съешь чего-нибудь, а я пойду халат переодену, а то в рванье как-то неловко себя чувствую.
– Заодно все-таки поищи стаканы, – произнесла Ольга внезапно охрипшим голосом. – Надо чаще видеться, а то как-то много информации сразу.
– В этом доме стаканов нет, – пропыхтела Варвара из комнаты, через голову натягивая длинную до колен футболку с каким-то диким футуристическим рисунком на животе.
Бармалей, растянувшись на диване, с напряжением следил за каждым движением своей хозяйки. На бандитской мордахе был написан немой вопрос: есть ли у него шанс остаться на диване или стоит уже эмигрировать в кресло и громогласно оповестить весь мир о своей трудной судьбе? Подергивание кончика пушистого хвоста говорило о том, как стрессовая атмосфера в его душе все больше накалялась.
– Я не собираюсь занимать диван, – задумчиво произнесла Варвара, продолжая поиски каких-либо приемлемых легких штанов, – ты бы мог заметить, что у нас гости. О, нашла!
Это были старенькие, цвета хаки, бриджи. Между тем амплитуда движения хвоста значительно увеличилась, что свидетельствовало о вотуме недоверия, вынесенном ей Бармалеем.
– Ой, можешь верить или не верить, а я пойду на кухню. Там Ольга и коньяк, – и, чуть помедлив, добавила, – или уже только Ольга, если она конечно, не успела весь выдуть, хотя грохота падающего тела я не слышала. А ты, Бармоша?
Бармалей всем своим видом показал, что на подхалимаж такого низкого качества он не купится, и гордо отвернулся к спинке дивана, хотя уши в напряжении почти сошлись на затылке.
Монодиалог был прерван звонком в дверь. Бармалей вздрогнул, но с места не сдвинулся, всем своим видом показывая, что это не дом, а проходной двор, – это во-первых, а во-вторых он все равно не уступит свое место под солнцем, то есть на диване.
Варвара судорожно стала натягивать на себя бриджи.
– Оль! Открой дверь!
– Это, что уже за тобой?! – Ольга осторожно двигалась по коридору, стараясь не растянуться на скользком ламинате. Услышанные новости и внеочередной бокал коньяка, выпитый без хозяйки квартиры, да еще и на голодный желудок (завтрак был очень давно, если конечно он вообще был, этого вспомнить она не могла и абсолютно не заморачивалась на эту тему), сделал свое дело, почти полностью нарушив ее чувство равновесия. Распахнув входную дверь, она мгновенно протрезвела. На лестничной площадке стояло несколько мужчин явно кавказской национальности.
– Варя, здесь какие-то грузины! – в Ольгином голосе прозвучала нотка паники.
– Мы чеченцы, – чуть посуровев, ответил один из них, стоящий чуть впереди остальных и явный лидер в этой тройке. От такой поправки Ольга попыталась незаметно сползти по стене на пол, но тут же была подхвачена и водружена на кухню на свое место.
– Меня зовут Ибрагим, – представился мужчина лет сорока, продолжая разговор, начатый в коридоре. Он говорил на чистом, пожалуй, слишком чистом русском языке, тщательно выговаривая слова и правильно выстраивая предложения.
– Ольга, – стараясь сдержать накатившую икоту, произнесла Оля и тут же уточнила: – Ольга Викторовна, подруга Варвары Семеновны и тоже врач.
– Приятно познакомиться, – продолжил Ибрагим, –судя по вашему состоянию, вы в курсе происходящих событий.
Ольга икнула: и даже не покраснела, на данный момент ей было не до хороших манер, ей было жутко страшно.
– Да, Ибрагим, она в курсе, – Варвара зашла на кухню и слышала окончание фразы.
Кухня была неприлично маленьких размеров. Чтобы все пришедшие одновременно могли в ней находиться, все, кроме Ольги (она сидела, всем своим видом показывая, что ни за какие сокровища мира не уступит свою табуретку), были вынуждены стоять и никто из присутствующих не обращал на это внимание. При появлении Варвары джигиты молча расступились. На их лицах было написано такое уважение, что она испытала чувство неловкости.
– Я точно убила его? – вопрос был мучительный, болезненный, страшный, но Варвара ни секунды не сомневалась, что ответ будет еще чудовищнее, – вы вызвали полицию?
– Мы не вызвали полицию, – не дрогнувшим голосом ответил Ибрагим, его лицо при этом оставалось совершенно спокойным, как будто он говорил об обыденных, не заслуживающих серьезного внимания вещах, – и ты, сестра, действительно убила его. Он заслужил более страшной смерти, и ему с тобой просто повезло.
Монолог был прерван громким иком Ольги, и ей тут же протянули полный бокал коньяка. Она выпила его одним залпом, даже не поморщившись (со стороны это выглядело так, будто пить коньяк в таких дозах для нее обыденное дело) и потянулась за бутербродом.