Игорь сказал:
- Как раз в здравом уме он никогда бы туда не попёрся. Ползать под землёй - не для него. Ему бы всё книжечки...
- Ты плохо знаешь сына, - холодно сказала Ленка. - Она взяла Игоря за руку и увлекла дальше по тропинке. С каждым шагом они проваливались в снег всё глубже. - Он прямо загорелся этими подземельями. Когда мы здесь гуляли, прямо из кожи вон лез, чтобы я отпустила его там побродить. А потом, когда стал постарше... мне кажется, он там уже бывал, только никому, конечно, не рассказывал. Считай это женским, материнским предчувствием. Может даже, подружился с кем-то из окрестных сорвиголов.
Игорь фыркнул.
- Если б я хоть раз увидел его в компании молодых разбойников - вроде тех, с которыми я сам гонял в детстве - я бы, может, не считал его таким странным. Может, даже попытался бы с ним подружиться.
Ленка смерила мужа долгим взглядом. Глаза её в темноте влажно поблёскивали.
- Кирюхе не нужна была толпа. Он - сам себе толпа и племя. Поверь, такие люди гораздо сильнее и самостоятельнее. Те, кто умеет никому не подчиняться и никого не подчинять себе, сейчас редки как неразработанные золотые залежи. Но вот, опять же, если подумать трезво - теперь он с толпой. Стал частью толпы. И что, ты доволен?
Игорю нечего было ответить. Он поскрёб под шапкой голову и промолчал.
Сначала далеко впереди появились тусклые огоньки фонарей в ореоле, казалось, висящих в воздухе снежинок. Потом из темноты величаво выкатилась громада колеса обозрения. Кабинки раскачивались в своих путах - на зиму их снимать не стали, но закрепили дополнительно какими-то канатами. Казалось, будто там поселился гигантский паук. Рядом пристроилась ещё парочка каруселей, автобус, который раскачивал на одной оси специальный механизм, картинговый трек, сложенный из старых автомобильных покрышек. Билетные будки и кабина техника колеса обозрения стояли заколоченные и пустые.
Ленка нервно хихикнула.
- Ну, сможешь угадать, где прячутся наши мышки?
- Я уже понял, что всё самое интересное здесь не для глаз простых посетителей. И располагается в какой-нибудь помойке.
Ленка смешно сморщила носик. На ресницах у неё повисли снежинки.
- Эта помойка, знаешь ли, была моей жизнью на протяжении четырёх лет... но ты почти прав. За декорациями всегда происходит всё самое интересное.
Она не торопилась двигаться. Водила подбородком, как будто хотела немного ослабить шарф. Потом спросила:
- Как ты думаешь, нам удастся вытащить Кирюху?
Игорь пожал плечами.
- Это зависит от того, захочет ли он быть вытащенным. Я в этом сомневаюсь. Пацан стал сильно самостоятельным. И, прежде всего, нужно разобраться, что же с ним - и со всеми ими - происходит. Это работа не для нас. Это работа для учёных. Психологов. Медиков.
Ленка дёрнула плечиком и пошла вперёд.
Здесь был наполовину утопленный в бетонную основу колеса проход. Арка дверного проёма располагалась под небольшим углом. Сразу за ней - знала Лена - ступеньки, которые круто уходят вниз, в подземелье. Там - механизмы колеса обозрения, вереница тесных пустых помещений, непонятно для чего предназначенных. Их заполняли всем, чем могли: старой верхней одеждой, костюмами с давно отыгранных представлений, какими-то непонятными железяками, колченогими столами и хромыми стульями, складывали на зиму велосипеды, а на лето - санки и тубы. У потолка ютилась изумрудно-зелёная плесень, а из вентиляции долетали искажённые до неузнаваемости отзвуки с поверхности. Между коллег Ленки ходили самые разнообразные легенды относительно происхождения "чёртовой ямы" - так они называли подземелья, хотя правда была банальна - просто ещё одно бомбоубежище, отстроенное во времена Советского Союза и подчистую разграбленное в девяностых. И какими бы таинственными и страшными не казались для новичков тамошние стены, выкрашенные кое-где облезшей уже зелёной краской, ничего необычного там не происходило. Лампочки не гасли и не мигали, никто не стучался в стены, пытаясь выбраться из замурованных областей наружу, ни разу ни в одном даже самом тёмном уголке никто не нашёл обтянутый искусственной кожей противогаза череп. Кому-то всё это казалось странным: учитывая многочисленные легенды, рассказываемые в посвящённых городской истории книжках. Доподлинно известно, что за сорок лет до того, как здесь появился в восьмидесятых годах парк, в эти края свозили и закапывали расстрелянных НКВД людей. Несколько старинных дач в окрестностях, непонятно кому принадлежащих, зарастали молодой дубовой порослью.
Позже это место начали окультуривать, вырубать лишнее, прокладывать дорожки. А когда стали
рыть котлован под убежище, костей нашли просто уйму. Отец Ленки рассказывал, что мальчишками долго они ещё бегали сюда за четыре километра, чтобы поиметь нехитрые трофеи: клочки одежды, какие-то ржавые значки, а если повезёт - то и обломок кости или челюстную кость.
Место обросло легендами и преданиями, ни одно из которых не находило подтверждения, несмотря на все надежды жадных до чего-то таинственного молодых умов.
Сейчас Ленка завела мужа за опору колеса. Возле её бетонной основы земля резко уходила вниз. Под ногами мешались старые велосипедные покрышки. Фонарный столб здесь заменяла мутная лампа без абажура, с грехом пополам защищённая металлическим козырьком. Крепилась она прямо к бетонной плите и, как ни удивительно, работала. Перемотанные изолентой провода, которые уходили внутрь облезлого щитка, напоминали древесные корни. Игорь решил, что не хотел бы работать здесь электриком.
- Шшш, - прошептала Лена, приложив к губам палец. И показала под ноги. Впрочем, Игорь и сам видел: не далее чем днём здесь ходили. Следы замёл свежий снег, но всё же они были различимы.
Дверь прикрыта, замок был сорван вместе с петлями. Ещё один шаг оставалось сделать, прежде чем забудется всё - переживания последних часов, воспоминания о молодости, рассуждения-внутри-себя, которыми Игорь и Лена делились друг с другом короткими взглядами, забудется даже чокнутая семейная парочка с пистолетом, которую они отправили в другой конец парка.
