- Сейчас вы, ублюдки, повернётесь и медленно пойдёте по лестнице вниз. Рядом. Я должен видеть обоих.

   - А что потом? - спросила Ленка, неосознанно прикрывая ладонями живот.

   Подбородок хозяина как будто налился свинцом.

   - Не заставляйте меня повторять. Мы сядем в мой джип и поедем на поиски этого осиного гнезда. Давайте, вперёд!

   - Мы не виноваты, мужик, - сказал Игорь, чувствуя как в пересохшем горле скребут мыши. - Все они... Все они как будто сошли с ума.

   Мужчина просто и безыскусно ткнул стволом в ноздрю Игоря. И он пошёл, взяв за руку Лену и глотая злые сопли. А что ещё оставалось делать?

   - Я помогу тебе! - завопила его жена. Причёска её накренилась на одну сторону, словно Пизанская башня. - Мы разыщем нашего сыночка и накажем всех мразей... всякую мразь, которая встанет на нашем пути.

   - Оставайся дома, стерва, - не оборачиваясь, бросил ей муж.

   - Но Петя! Я не хочу здесь оставаться. Здесь холодно и так одиноко! Ты же знаешь, я верна тебе до смерти, и я тоже хочу разыскивать малыша, и мой дом там, где мой муж и сын, и... я докажу тебе, что это так, несмотря на то, что ты мне говорил! Да, я шлюха, но я верная шлюха! Я твоя шлюха!

   Он повторил свои слова, и она бросилась обнимать его за ноги, вопя что-то вроде: "ты или не пойдёшь вообще, или пойдёшь со мной". Игорь обернулся, думая, что самое время что-то предпринять. Чужая семейная драма ему сейчас как раз на руку. Однако дуло пистолета по-прежнему неподвижно смотрело в лицо. У очкарика, несомненно, неплохо получилось бы брать банки.

   - Хорошо, Мила. Только не мешайся под ногами.

   Она взвыла, победно и радостно, как собака, которую хозяин выпустил из сарая после трёх дней заточения. И все вчетвером они двинулись вниз по лестнице. Игорь с Ленкой шли впереди, держась за руки, как влюблённые или детишки из детского сада, очкарик с женой, прыгающей вокруг как собачонка, следовали за ними.

   За углом и в самом деле обнаружился тёмно-красный "Фольксваген Тигуан". Его держали в относительном порядке: снег вокруг убран, тот, что успел нападать на ветровое стекло, чокнутая Мила легко смахнула рукавом свитера - она даже не удосужилась одеться, только влезла в дорогие сапоги из коричневой кожи, чем-то напоминающие о временах дикого запада.

   - Залезайте, - Пётр махнул пистолетом. - Ты, дядя, садись вперёд. Водить умеешь? Не обольщайся, свою малышку я тебе не доверю. На пассажирское. Мила, сядешь с этой беременной шалавой сзади. Да смотри, приглядывай за ней хорошенько.

   Ленка с опаской посматривала на ярко-красный маникюр на ногтях Милы - похоже на орлиные когти, испачканные в крови безвинного зайчишки.

   Пётр крутил баранку зло и умело, как фермер, что каждый день сворачивает головы индейкам; на пленников он даже не смотрел. Пистолет преспокойно лежал возле коробки переключения передач, но Игорь оставил всякие мысли на него покуситься.

   - Через двадцать две минуты после того, как твой ублюдок увел малыша, мы с женой поехали на поиски, - сказал Пётр. - Кое-кто из глазастых бабок на первом этаже видел, его несли в сторону Парк Хауза. Но дальше я ничего не знаю. И лучше не говори мне, что у вас нет идей.

   - Есть, - ответил Игорь. Голос порывался "пустить петуха", но Игорь заставил звучать его ровно и непринужденно. - По крайней мере, знаю приблизительно. Когда я шёл за Кириллом... когда я его потерял... мы были в парке за торговым центром. Там, где колесо обозрения. Было много, очень много детей.

   Пётр крутанул баранку, сворачивая на нужную улицу.

   - Та женщина на видео... она няня вашего малыша? - спросил Игорь.

   Пётр пожал плечами.

   - Я пристрелил эту сучку. Валяется у нас в ванной. Не бойтесь, гнить она начнёт ещё не скоро. Там холодно, как в аду. Настоящий морг.

   - Сука, сука! - кровожадно взвыла на заднем сидении Мила. Ленка сидела тихо, как мышка. Кажется, она даже перестала дышать.

   - Она прохлопала ребёнка, - Пётр дышал спокойно. Как человек, которого вряд ли способно хоть что-то в этом мире заставить расстроиться. - Нашего ребёнка, которого ей поручили и за которого она, чёрт возьми, получала немаленькие деньги. А то, что я её убил... ну так что же, времена изменились, пора бы некоторым это понять. Теперь это будет в порядке вещей. За сына я пойду хотя бы и под землю.

   - А за меня, Петя? - плаксиво спросила с заднего сидения Мила. - За меня ты пойдёшь под землю?

   У Игоря вдруг пересохло во рту: захотелось, чтобы Пётр вдавил педаль тормоза так резко, чтобы эта крикливая самка врезалась лбом в собственные колени. К его удивлению, Пётр не повёл даже ухом. Очки на его носу восседали с достоинством орла на гребне скалы.

   - Примерно оттуда я тебя и достал, если забыла? - сказал он. Бросил короткий взгляд на Игоря. - Знаешь, где я нашёл эту барбариску, приятель? Вырыл из-под земли на кладбище. Её покойный папаша был чокнутым. У него и справка была. Однажды нашло на него что-то, ударил дочурку по голове железным совком для мусора, привёз ранним утром на кладбище и бросил в отрытую могилу, в которой должны были днём покойника хоронить. И принялся забрасывать землёй. А я тогда как раз там рядом околачивался... видишь ли, работал я одно время водителем ритуального автобуса, а по ночам на том же автобусе по клубам народ катал. Вроде "весёлого тура", только для укуренной, спитой в дрянь молодёжи. Я сам же его и придумал. Так вот, забыл ключи от дома на первой работе в кандейке, пришлось возвращаться после ночи. Вот и застал картину. Отсиделся в кустах, дождался, пока мужик слиняет, и вот - выкопал себе жену. Правда, дорогая?

   - Настоящая, зайчик, - с покорностью накачанной транквилизаторами львицы ответила Мила. - Очухалась я с землёй во рту. Ничего противнее в жизни не ела... а справку ту папа потом мне подарил.

   Ленка сидела сзади, не смея пикнуть. У Игоря возникло вдруг нестерпимое желание ткнуть Петра в бок пальцем, чтобы проверить, действительно ли он состоит из плоти и крови, или всё-таки из горячего газа. Между этими двумя - мужчиной за рулём и женщиной на заднем сидении - пульсировало нечто, похожее на живую пуповину.