- Он что-нибудь поймёт, когда зайдёт завтра к этой большой женщине? - Спросила Ева.
Эдгар качнул головой.
- Скорее всего, он пойдёт туда прямо сейчас. Слишком уж беспокоен. Для нас это не больно хорошо, но, с другой стороны, сегодня погоню за нами не отправят. Все ведь на празднике... воистину, возлияния опасны для любых дел. В любом случае мы успеем затеряться в этой пустоши, где всего лишь одна дорога из пяти ведёт туда, куда нужно, а для нас, слава Богу, верная - любая.
- Мне он понравился, - вытянула губы Ева. - Похож на мои соломенные фигурки, только пахнет по-другому. Мне кажется, они так же смешно между собой говорят, когда никто не слышит, в точности, как вы вдвоём. А ещё, я хотела бы познакомить его с нашим осликом. Мне кажется, они бы друг другу понравились. Как ты думаешь, мы могли бы взять его с собой? Рассказать наш секрет?
И Ева мечтательно уставилась в пространство. Эдгар разглядывал девочку, видно, пытаясь понять, всерьёз она говорит или нет.
- Мы ему, наверно, тоже понравились, - сказал он. - Но осёдлому человеку нельзя доверять людям странным, таким как мы.
Глава 8
Ночевали они прямо в поле, откуда при свете дня можно было наблюдать как будто вырезанные из грозовых туч дома, а сейчас - только робкое зарево, которое бередило фантазию и позволяло легко представить, что там, за холмом, рассыпаны сокровища, что искрятся и переливаются, тая в себе энергию зашедшего солнца. Эдгар не захотел оставаться в городе, хотя многочисленные гуляки приглашали врача присоединиться к ним, и вообще, обдавали слишком уж непривычным и, скажем прямо, приятным радушием, пусть и слегка отдающим брагой. Но после того, как чета кожевников исчезла, после того, как они чуть ближе познакомились с Августом, улицы начали казаться Эдгару разверстыми глотками, что грозят поглотить их вместе с лошадью, повозкой, со всеми инструментами и резным сундуком из красного дерева, несмотря даже на всё величие его светлости.
Тряпицу с кровавым трофеем они развернули, только когда удостоверились, что в ночи за ними никто не следует. Ева запалила лампу, наскоро заменив там масло: вечер предстоит долгий.
- За такие штуки в нашем багаже мы можем легко отправиться на костёр, - сказал Эдгар. Он успокоился внешне, но в глазах плескался самый натуральный страх. - Но зарывать этот обрубок нельзя. Я хочу сначала хорошенько всё рассмотреть. Это чудо природы - но господне чудо или диаволово, для нас это загадка.
- Может, это самая обычная вещь, - вынесла своё предположение Ева. Она бодрилась, как могла: после такого насыщенного вечера хотелось только одного - поскорей пристроиться в какое-нибудь тихое место и закрыть глаза. Но пока бодрствовал Эдгар, Ева не могла себе такого позволить - боялась пропустить что-то интересное. - Может, внутри каждого из нас растёт по маленькой руке, просто у кого-то она вырастает чуть-чуть больше, чем надо?
- Хорошая мысль, - признал Эдгар. Но, подумав, сказал: - Наверное, это невозможно. Иначе тогда о руке в животе было бы известно всем. Подумай, скольким беднягам в тюремных застенках вспарывают животы и обрекают таким образом на долгую смерть? А в битвах - сколькие погибают от того, что им выпускают кишки? Наверняка такой необычный предмет обрёл бы какую-нибудь известность. Давай-ка её сюда.
При втором, не таком беглом, взгляде, форма необычного органа не изменилась. Это совершенно точно была рука, покрытая коркой подсыхающей слизи. На пальцах, под тонкой белой кожей, чётко видны были суставы.
- Нет рисунков, - удивлённо произнёс Эдгар.
- Каких ещё рисунков?
- Рисунков на коже. Посмотри на пальцы... ну да ты сама знаешь, что там увидишь. У каждого человека кожа имеет определённую фактуру. А здесь ничего. Гладкая, как будто у червя.
Это, пожалуй, оказалось единственным, что обращало на себя внимание. Во всём остальном это была обыкновенная рука, которых у любого человека две штуки. С той стороны, где она была отрезана, выделялись уродливые синюшные вены и торчал обломок косточки.
Эдгар отстранился, закрыл глаза и сглотнул.
- Мы не будем её зарывать. Я чувствую... предчувствую, что эта рука означает нечто очень важное. Нам нужно её сохранить. Вот что мы сделаем. Мы погрузим её в винный раствор. У меня как раз найдётся подходящая ёмкость. А раствор можно получить, если развести соль небольшим количеством воды и большим - крепкого вина.
- Где мы возьмём столько соли? - спросила Ева.
Великану, судя по всему, нужно было её немало.
Соль всегда была дорогой, и в блюда мать клала её буквально по щепотке. Ева соскучилась по соли: то, что получалось у неё на костре, не всегда можно было есть не посолив. Но Эдгар съедал всё, не моргнув глазом. Он вполне мог питаться в лесу пищей любого дикого зверя, травоядного ли, или, может, даже плотоядного. Ева ни разу не видела, чтобы он ел сырое мясо, но почему-то девочке казалось, что Эдгар не привередлив в еде. То есть совсем не привередлив.
- Может быть, завтра купим на каком-нибудь рынке, - сказал он, всё ещё разглядывая руку и зачем-то пересчитывая на ней пальцы. - У тебя остались ещё эти глупые медные кругляши?
Ева кивнула. Деньги, за которые Эдгар поневоле продавал своё цирюльничье мастерство, она почти не тратила. Другое дело - и оба они это понимали - чтобы найти рынок, они должны для начала найти достаточно большой город, а его в ближайшее время на пути не предвиделось.
Они могли также выйти на тракт и встретить какого-нибудь проезжающего торговца, но когда ты путешествуешь не дорогами, а направлениями - это не так-то легко. В этом, пожалуй, единственный недостаток такой разновидности путешествий. Ну, ещё и в том, что тропа, которой ты пробираешься через лес, может запросто исчезнуть из-под твоих колёс.
- Что ж, есть ещё один способ.
Эдгар по-хозяйски огляделся.
