На автопилоте дойдя до туалета, удивительным образом угадав с направлением, Городовая закрыла за собой дверь и дала волю слезам. Ее разрывало на части от желания признаться Крашникову в чувствах, объяснить, что ее интерес к Максиму был вызван лишь возможностью на короткое время выбросить из головы Дмитрия, но она не могла себе этого позволить, не могла снова вторгаться в мир следователя, особенно после того как предала его.

                 Она не знала того, что Крашников хочет, жаждет всем сердцем, чтобы она, наконец, признала, что они одно целое и созданы друг для друга, что он забудет обо всем, что было в прошлом, в один миг, стоит ей только кивнуть и никогда ни в чем ее не упрекнет… Она прекрасно понимала что чувствуют и жаждут преступники, но не могла понять людей, которые были ей дороги.

                 Крашников, со своей стороны, видел, что Городовая запуталась. Но, он всегда знал, что она сложный человек, со сложной, чувствительной и неустойчивой душевной и психической организацией, именно это в ней его и привлекло однажды. Он готов ждать, пока она разберется в себе. Он ждал уже довольно долго и подождать еще немного для него не являлось проблемой. Однако, с кем-то делить Оксану он не собирался, а этот Максим запутывал и без того сложную ситуацию еще больше. Выход из сложившихся обстоятельств существует только один – как можно скорее раскрыть это дело и уехать отсюда, пока не поздно.

                  Через несколько минут Городовая вернулась к столику на вид намного более спокойной. Крашников не стал акцентировать внимание на ее припухших глазах, тем более, что к столу приблизился официант, все с той же обаятельной улыбкой на губах и с подносом в руках.

                 Несколько следующих минут следователи наслаждались жульеном, довольно прилично приготовленным, что явилось для следователей приятной неожиданностью.  Повар «Элеганта» без сомнения заслуживал похвалы. Кофе тоже оказался на высоте, а вот десерт, поданный Крашникову, ему по душе не пришелся. И хотя был совсем неплох, но не подходил к настроению, что всегда имело для следователя решающее значение. Права была Оксана, когда решила обойтись без десерта.

     - План такой, - произнесла Городовая, допив свой кофе. – Сейчас мы возвращаемся в отделение полиции и любыми способами избавляемся от Алены и Максима. Я должна еще раз, в одиночестве изучить все документы, если ты не против.

     - Принял, - просто ответил Крашников, он снова, как и раньше, был понятлив и немногословен.

                   Добравшись до отделения полиции, следователи обнаружили, что избавляться от кого-либо нет никакой необходимости. В дежурной части им сообщили, что Алена покинула отделение несколько минут назад, а Максим не появлялся с тех пор, как ушел вместе со следователями.

                   Городовая чувствовала прилив сил и ей не терпелось начать работу наедине с документами и фотографиями, поэтому она поспешила закрыться в кабинете, а Крашников остался в дежурной части, чтобы как верный страж, ограждать ее от внешних вмешательств, в случае необходимости.

     13

                   Оставшись наедине с фотографиями и документами, Городовая начала с того, что потратила несколько минут на то, чтобы просто посидеть в тишине, настраиваясь на работу. Ей нужно было сосредоточиться и сконцентрироваться на деле, «поймать волну». Она была рада, что наконец-то, у нее появилась возможность поработать в одиночестве.

                   Почувствовав готовность к работе, Городовая обратилась к фотографиям жертв. Прижизненные фотографии ее не интересовали, а вот фотографии мертвых тел притягивали внимание. В первую очередь, она решила еще раз убедиться в правильности своей теории о том, что одна из жертв – Шумин Андрей, жертва другого преступника. Городовая разложила фотографии трупов перед собой и внимательно всмотрелась в них, анализируя имеющеюся у нее информацию о каждом из этих людей.

                   Отличия внешнего вида трупов мужчин и трупов женщин были очевидными. И, если в случае с Лавровым, эти отличия казались незначительными, то случай второго мужчины – Шумина Андрея – для Городовой отличался разительно. Кроме того, его не обмыли как все остальные трупы, возраст слишком отличался от возраста других жертв, и при нем осталась личная вещь, тогда как во всех остальных случаях преступник не позволял себе такого. Она не чувствовала связи между всеми шестью жертвами, убийство Шумина не вписывалось в общую картину, это было дело рук совершенно другого человека.

                    Городовая разглядывала фотографии жертв жестокого преступления снова и снова, перекладывая их с места на место, и снова подолгу рассматривала. Спустя какое-то время она все же отложила фотографию трупа Шумина Андрея на край стола, почувствовав внутреннее удовлетворение от этого простого действия. Некоторое время Городовая просто сидела перед столом с разложенными на нем документами и фотографиями, и отрешенно смотрела куда-то вглубь себя. Задумчиво протянув руку к папке с документами по Шумину Андрею, она отложила ее на край стола, к его фотографии и, прислушавшись к своим ощущениям, поняла, что и в этот раз поступила верно. Снова взяв папку, она попыталась мысленно отделить это дело от других, и погрузилась в изучение бумаг. Действительно, это убийство было похоже на другие только способом умерщвления жертвы, а во всем остальном отличалось от них. Теперь, когда Городовая не пыталась рассматривать его в контексте с другими убийствами, отличия просто бросались в глаза. Возраст жертвы, работа над трупом после смерти – все это не соответствовало остальным пяти случаям. Кроме того, место обнаружения трупа – если остальные пять жертв были выставлены напоказ, то в этом случае – его спрятали, теперь это казалось очевидным. Если бы не собака, сорвавшаяся с поводка старушки, гулявшей в дальней части парка, труп мужчины не обнаружили бы еще очень долго. Собрав все воедино, Городовая  окончательно убедилась, что это дело никак не связано с остальными. Теперь она была абсолютно уверена, что убийство Шумина было совершено другим человеком. Также, ей казалось очевидным, что это не было убийством подражателя. Это было убийством  «под шумок» - вот чем это было. Кто-то свел счеты с мужчиной, обставив все так, чтобы это было схоже со страшными убийствами, происходившими в городке, но не учел многих деталей, связанных с личностью самого маньяка. Он не учел его чувства вины, за совершаемые им деяния, которое заставляло его обмывать жертвы своих преступлений, смывая следы крови, приводить в порядок их одежду, расчесывать их волосы… Он не учел того, что преступник, убивавший молодых людей, следует одному ему понятной логике в выборе жертв, раздумывает над способом их размещения после смерти, стремясь выставить их напоказ, вкладывает в эти извращенные действия всю свою искалеченную, дьявольскую душу, и поэтому данное преступление не вписывается в общую картину, так как не является ее частью. Все. С этим она определенно разобралась и возвращаться к этому вопросу больше не собиралась.