Я весь обратился в слух, но вначале из-за шума в ушах различал только звон бокалов и отдельные смешки. Пришлось снова взять себя в руки и сосредоточиться.
― Боже, Дорн, я смотрю у тебя слишком хорошее настроение, такими темпами нам придётся заказывать ещё вина. А сам жаловался, что на твоей кредитке остались гроши, ― усмехнулась тётя Лора.
― Что ж, я не отказываюсь от своих слов, предательница, деньги и вправду кончаются. Но наша малышка Мила сделала всё как надо, и скоро мы неприлично разбогатеем. Знаете, сколько стоит Хронос на чёрном рынке? Молчите? Вот, вот… ― и отец, насмешливо скривив рот, снова пригубил из своего бокала.
Джар оторвался от бутылки, в его глазах была только боль:
«А я не могу думать о деньгах, безумно хочу увидеть близнецов. Мои мальчики так выросли, и мне следовало давно убить тебя за это, Лора. Отправила их в прошлое, неумеха, отняла годы жизни, и не сваливай всё на программный сбой. Когда-нибудь прикончу тебя, но сначала буду пытать «с пристрастием». Я же, по твоим словам, «обожаю это делать». Мерзавка, надо же было такое наплести нашим детям и при этом иметь наглость хвастаться, что облила нас грязью. Сволочь, ты, Лора… И ты не меньшая дрянь, Дорн, раз вновь связался с ней. Ты хоть понимаешь, что теперь в глазах детей мы с тобой ― настоящие монстры? Они же поверили этой лгунье и наверняка мечтают разделаться с нами…»
― Успокойся, Джар, мы со всем разберёмся, и заканчивай пить, ты и так уже почти осушил бутылку… ― отец отнял у друга бокал, ― жизнь ― несправедливая штука, сам знаешь.
От этих слов у меня не просто камень свалился с души, я готов был разрыдаться от счастья, но взяв эмоции под контроль, продолжил слушать.
Джар возмущённо отобрал своё вино у Дорна; его пошатывало, он и в самом деле было уже «хорош».
― Нет, старый друг, ничего уже не изменишь. Эта сволочь вместе со своим безумным муженьком творила ужасные вещи, в то время как мы с тобой спасали жизни. Это же ты предложил устроить в моём доме операционную, где за прошедшие годы мы помогли сотням людей. Почему не рассказал об этом сыну, и меня заставил молчать? Видишь, к чему это привело? Нас вышвырнули из института, лишили возможности заниматься любимым делом, больше того, объявили преступниками… А ты опять связался с ней, идиот…
Дорн промолчал, но потом со всей силы грохнул бокалом по столу.
―Ты как маленький, Джар, думаешь, я делаю это от хорошей жизни? Без денег ― мы никто, друг… Я хочу не только восстановиться на работе, оправдав себя в глазах детей и коллег, но и продолжить исследования…
― Да что ты, и для этого всего-навсего собираешься ограбить собственного сына? Отлично, Дорн! А не подумал, что Хроносы ещё совершенно не изучены. Что мы о них знаем? Да, они каким-то образом накапливают энергию, могут переносить себя и живые объекты во времени и…всё. А о детях ты подумал? Как они без этого существа выберутся из нашего паршивого мира?
― А зачем им выбираться? Лэнни неплохо здесь устроится, он без ума от Милы, а с его магией ― перед ним будут открыты все двери. И не только перед ним… ― у отца загорелись глаза, а у меня сердце снова сжалось от боли: он думал о себе, о своём успехе, я был для него лишь средством достижения этого. Тут ведьма оказалась права…
― Простите, Дорн, но я с Вами категорически не согласна. Вы меня просто поражаете, ― Мила встала с места, её щёки горели, а в глазах стояли слёзы, ― как может отец так плохо знать своего сына? Он очень закрытый человек: за то время, что мы были вместе, Лэнни не рассказал о себе ни слова. Он не доверяет мне, хоть его чувства и искренни, как, впрочем, и мои. В одном я совершенно уверена ― наш мир ему не нравится, и никакими обещаниями его здесь не удержать. Как же я раскаиваюсь, что обо всём рассказала тёте: так надеялась, что смогу помочь ему вновь обрести семью. Какая же я наивная дура…
Лора одёрнула её и заставила опуститься рядом с собой, а я еле сдержался, чтобы немедленно не поджарить мерзкую ведьму. Но надо было дослушать их до конца: при мне эти люди вряд ли стали бы откровенничать…
Дорн нахмурился, больше он не смеялся.
― Бедная девочка, мне так жаль, что мы втянули тебя во всё это. Ты и так пострадала из-за наших детей: вытащила их из далёкого прошлого, нарушив все инструкции, потеряла работу…
― Я ни о чём не жалею. Лэнни спас меня, и это здорово, что мне удалось помочь ему и ребятам. Джар, у Вас отличные сыновья, Вы можете ими гордиться. Они настоящие друзья Лэнни. А уволили меня не из-за них, а потому что я помогла тёте Лоре. Если бы только заранее знала, к чему это приведёт… ― Мила вытирала слёзы рукой, а я смотрел на неё с нежностью и шептал про себя: «Прости меня, дорогая, что плохо о тебе думал. Ты ― лучшая из женщин и навсегда для меня останешься такой».
Тут взорвалась сама «тётушка».
― Как тебе не стыдно говорить это, Мила. Да ― я много лгала и продолжаю делать это постоянно, а иначе не выжить, но тебя, глупышка, всегда любила по-настоящему. Всё, что у меня есть ― принадлежит тебе! Если хочешь, сегодня же переведу на твой счёт мои сбережения… Даже без работы ты ни в чём не будешь нуждаться.
― Не стоит, тётя. После того, что я о Вас узнала, мне ничего не нужно. Я сама найду работу. И вот что, принимать участие в сговоре против Лэнни ― не буду― немедленно пойду к нему и всё расскажу. И вы меня не остановите.
Ведьма пошевелила губами, и Мила покорно села рядом с ней.
― Что ты сделала с девочкой? ― вскочил Джар, но отец схватил его за руку, прошипев:
«Оставь её, ничего с Милой не случится. Лора слегка затуманила её память, теперь она нам не помешает, потому что не помнит ни о Лэнни, ни о твоих сыновьях».
Джар посмотрел на Дорна замутнённым взглядом.
― Ну ты и дрянь! Если причинишь девочке вред, будешь иметь дело со мной. Не понимаю, как я мог столько лет не замечать твоей гнилой сущности, Дорн, а ведь ты ― мой лучший друг… ― его голова упала на руки, и он заснул.
― Зачем, Лора? Это было лишнее, ― процедил отец, но я видел, как задёргалась его щека. Так с ним бывало и раньше, в детстве это сильно меня пугало, ― если даже Джар меня осуждает, может, и правда, бросить всё к чёрту. В мире полно стран, где не помешают опытные врачи. Проживём как-нибудь и не будем мешать детям. Мы и так перед ними виноваты…
Лицо Лоры перекосило от гнева.
― Ты серьёзно, Дорн? Как же это похоже на тебя, мягкотелый слизняк. Ты всегда был таким, но на этот раз я не позволю тебе всё испортить. Попробуешь мне помешать, и тебя не пощажу, хоть и люблю по-прежнему…
― Что ты задумала, Лора? ― голос отца звучал непривычно испуганно.
― То, о чём мечтала многие годы ― отомстить за то, что бросил меня, разрушить твою жизнь, как ты это сделал с моей. У меня уже почти всё получилось: твой сын отвернулся от тебя, вы с дураком Джаром ― преступники в бегах. Мне нужен Хронос, и ты поможешь его достать, если, конечно, хочешь, чтобы твой драгоценный Лэнни остался в живых…
― А кто же, интересно, помешает мне жить, «тётушка»? Уж не ты, в любом случае, ― я снял маскировку и подошёл к ним вплотную, любуясь на её обезумевшее от страха лицо, а потом с горечью посмотрел на отца. Мой голос сочился ядом.
― Здравствуй, папа! Давно не виделись, смотрю, ты не особенно спешил встретиться со мной, Хронос для тебя важнее, понимаю. Не спорю, это очень полезное существо, но, отобрав его у меня, ты обрёк бы нас с ребятами на мучительную смерть. Прибыв в этот мир с Хроносом, вернуться домой мы можем только с ним, и не позже, чем через две недели. Иначе нам конец…
Отец встал и протянул ко мне руки, чтобы обнять.
― Лэнни, сынок, позволь мне всё тебе объяснить!
Но я брезгливо отстранился. Его щека задёргалась ещё больше, в голосе было одно лишь раскаяние, но меня это не тронуло. Мне было плевать, искренен ли он или снова притворяется. Лэнни перестал быть доверчивым маленьким мальчиком. Во мне проснулась и бушевала так долго сдерживаемая ненависть, и я не собирался её останавливать.
