– Успокойся, ты вся дрожишь, неужели я так сильно напугал тебя, прости, – говорил Александр, прижимая ее дрожащее тело к себе и целуя ее мягкие волосы.

Почувствовав его сильные руки, теплое настроение и заботливые нотки в голосе она успокоилась.

– Саша, мне, правда, надо домой. Завтра утром в школу. Сын тоже меня ждет и мне очень хочется побыть одной.

– Никуда я тебя сегодня не отпущу, мне очень плохо одному, и я хочу показать тебе мое логово, которое в полном твоем распоряжении.

– Спасибо за доверие, Саша. Но…

– Я покажу тебе свою биографию на фотоснимках, и если хочешь на видео. Ты же хотела обо мне узнать больше – у тебя есть шанс, – улыбаясь, сказал Александр и взял ее руку, он знал, как можно сыграть на женском любопытстве и на мягкосердечности: – Ну, а если ты составишь мне компанию и поужинаешь со мной, я буду просто счастлив. Пожалуйста.

– Но… Давай так, мы посмотрим твой архив, потом мы поужинаем, и ты отвезешь меня домой или же я вызову такси и поеду сама. О’кей?

– Пусть будет так… – ответил Александр и пригласил ее подняться на третий этаж.

– Вот здесь у меня библиотека…

– Саша, ты извини меня, но я уже ознакомилась с расположением комнат в твоем доме. Мне было ужасно скучно в твое отсутствие, и я к своему стыду провела экскурсию без гида. Прости. Но я ничего не включала, не смотрела и не читала, кроме вот этого журнала.

– Ты просто умница. Можно было все включать, смотреть и читать. У меня везде все открыто и прятать от тебя я ничего не собираюсь. Ты же мне друг? – он украдкой посмотрел на Валерию, ее реакция на вопрос ему очень понравилась, от чего в уголках губ у него заиграла улыбка.

– Друг? Да, да – я твой друг.

– Тогда присаживайся на диван, я тебе сейчас поставлю фильм о моей родине и обо мне. Ты смотри, а я пойду быстренько переоденусь. Хочу после рабочего дня привести себя в порядок. Вот. Это Сочи. Смотреть будет легко, потому, как он озвучивается Яриком, который повествует о моей жизни. Это он мне сделал такой своеобразный подарок к очередному дню рождения, смонтировал из нескольких старых видеокассет разных лет один фильм. Вот так. Смотри, а я скоро.

Александр ушел, оставив Леру в одиночестве смотреть кинохронику прошлых лет.

В это время он принял душ, надел свежую бежевую рубашку с коротким рукавом, коричневые спортивные брюки и спустился вниз, чтобы дать кое-какие указания, пришедшей домработнице, женщине пятидесяти лет с добрыми, умными глазами и умелыми, хозяйственными руками.

Алла Семеновна работала у Александра уже три года и за это время выучила все привычки и пожелания хозяина этого дома, поэтому сразу смекнула, что от нее требуется и, за считанные полтора часа, приготовила ужин на двоих. Тем временем Александр показывал Валерии фотографии, где они с женой и дочкой отдыхали на море. Черноглазая брюнетка сидела на большом камне в синем купальнике и счастливо улыбалась в объектив, рядом стояла пятилетняя девчушка с такими же длинными черными волосами и веселой улыбкой. Камила была очень красивой девушкой, длинные до пояса черные волосы, словно бархат обрамляли ее стройную фигуру. А глаза миндалевидной формы, окаймленные густыми ресницами, светились жизнелюбием и счастьем.

– Она была хорошим человеком. И очень торопилась жить. Несмотря на многие неприятности, которые были в ее жизни, она всегда улыбалась. Даже когда ее душа расставалась с телом. Я любил ее и думал, что никогда не смогу смириться с этой утратой, но время лучший лекарь. Сейчас я вспоминаю то время, как очень светлую полосу в моей жизни. Ты знаешь, уже прошло шесть лет, как не стало Камилы, но я постоянно чувствую ее присутствие, особенно в момент опасности или душевного напряжения. Она перевоплотилась в моего ангела-хранителя.

Валерия слушала исповедь Александра о своей жизни, чувствах и переживаниях и проникалась к нему таким нежным сочувствием и пониманием, что ей хотелось обнять его, прижать к своей груди и ласково погладить черные с проседью волосы. Но в то же время ее сковывал страх по отношению к нему, она почему-то боялась этого сильного, властного человека.

Его взгляд черных глаз вызывал в ней бурю неведомых доселе или едва знакомых, но очень хорошо забытых эмоций. Возбуждал, будил желание и страсть, которую она тут же тушила, опуская свои карие глаза. Роняя ресницы, она будто выставляла границы и ей становилось спокойнее за свое самообладание.

Валерия слушала его внимательно и, когда он закончил, вдруг сама начала говорить о своей жизни. Что ее побудило открыться, она не знала, но чувствовала, что ей это необходимо.

Она начала свое признание, которое так долго не было высказано, но сотни раз было выстрадано в душе. Он слушал ее с участием, не упуская ни одной подробности из рассказа, чтобы еще больше узнать и понять красивую девушку с грустными карими глазами.

Молодые люди сидели на террасе под белым шатром, рядом журчал ручей, что предавало еще больший колорит романтическому ужину. Вдоль всего участка горели фонари, а на столе стоял подсвечник и в нем горели три белые свечи. Они сидели напротив друг друга, делились своими прошлыми переживаниями и будущими надеждами на счастье.

– Мне сейчас так хорошо. Ты знаешь, о таком прекрасном романтическом свидании мечтают многие юные девчонки, и я не была исключением. И вот теперь спустя много лет я сижу здесь и чувствую себя молодой и красивой… Спасибо тебе, Саша, за приятно проведенный вечер… Я действительно была счастлива, а это счастье уже долгое время не присутствовало в моем мире чувств. Уже достаточно поздно и мне надо ехать домой, ты меня проводишь?

– Нет! Ты так искренна сейчас и тем еще более очаровательна, я не хочу тебя отпускать. Останься. Побудь со мной еще немного. Мы не договорили и нам есть еще о чем поговорить. Останься я прошу тебя, – он положил свою горячую ладонь ей на запястье, от чего ее рука затрепетала.

– Не надо… Я должна ехать домой. Мне очень нужно побыть одной. Саша, вызови такси, пожалуйста.

– Хорошо…– он встал и вошел в дом, Лера осталась одна.

Ей безумно хотелось остаться рядом с этим человеком, но в то же время было страшно и это побуждало к бегству. Она думала, что, оставшись в одиночестве, ей будет легче свои мысли и чувства привести в порядок, а также многим быстрее разобраться в хаосе, творившемся у нее в душе.

«Влюбилась? Нет. Нравится? Очень. Хочу? Ужасно! Поэтому бежать. Иначе сделаю что-то неправильно. Нельзя вот так вот сходу в постель. О, консерватизм… Домой? Да!»

– Лера, такси уже ждет. Ты не передумала?

– Нет. Я еду домой.

Он проводил ее к машине, поцеловал в щеку и закрыл за ней дверцу. Молча. Ни одного слова.

X

Валерия поднялась на свой этаж, открыла дверь и, не снимая одежды, упала на диван. В душе пустота.

«Почему он поступил со мной так? Как дальше? Что делать?», – масса вопросов заполонила голову Валерии, от чего ее стала разбирать обида и злость. «Встретимся мы снова или это была последняя наша встреча? Он хотел, чтобы я отдалась ему сегодня. Этот ужин, цветы, вино – все продумано заранее. Я уехала – значит отказала. Что ж не велика потеря. Жила же пять лет сама и еще проживу. У меня, в конце концов, прекрасный сын растет. Так что, есть о ком заботиться. Но обидно все-таки, как-то не совсем как хотелось бы… Почему я не осталась, идиотка, ведь он же просил остаться… а почему не удержал? Хотел бы, в самом деле, не отпустил.»

Лера сняла с себя вещи, надела халатик и прилегла на постель. Насыщенный день дал о себе знать, и она уставшая мгновенно уснула крепким сном.

Утром Валерия проснулась в боевом расположении духа, она быстро привела себя в порядок, позавтракала и побежала на свою любимую работу. Все преподаватели уже собрались в кабинете директора и обсуждали планы на будущий учебный год, а также они делились опытом работы с учащимися, опираясь на результаты прошедшего.

Дискуссия была долгой, интересной и жаркой, потому как коллектив педагогов очень любил свою школу – свой второй дом – и очень хотел, чтобы условия отношений и обучения были лучше, интереснее и многограннее. Здесь было много сказано о серьезных недостатках нынешнего школьного воспитания. О том, что в них виноваты не только неблагоприятные условия, нерадивые ученики и уклоняющиеся от выполнения воспитательных функций родители. Но и учителя, которые должны признать и свою часть вины в разразившемся кризисе.